В лесу - Френч Тана. Страница 8

Бровь у Марка поползла вверх.

– Как скажете. Нам вон туда.

Он развернулся и зашагал между вагончиками, даже не обернувшись, чтобы удостовериться, что я следую за ним. Кэсси неожиданно ухмыльнулась – мол, вот ты и купился, и от этого мне слегка полегчало. Средним пальцем, так, чтобы Кэсси видела, я потер щеку.

Марк повел меня по территории, по узенькой тропинке между загадочными земляными сооружениями и кучами камней. Ступал он словно мастер единоборств или браконьер – шаги широкие, легкие и пружинистые.

– Средневековая сточная канава, – сказал Марк.

С раздолбанной, полной дерна тачки взлетели две вороны, но, решив, что мы неопасны, вернулись и продолжили клевать дерн.

– А это поселение эпохи неолита. Начиная с каменного века эта территория почти всегда оставалась заселенной. И до сих пор. К примеру, этот дом – он построен в восемнадцатом веке. В свое время в нем разрабатывался план Ирландского восстания 1798 года.

Марк посмотрел на меня через плечо, и я вдруг ощутил нелепое желание объяснить свой английский выговор и сказать, что я не просто ирландец – я еще и родился прямо тут, практически за углом.

– Нынешний владелец дома – потомок тех, кто этот дом построил.

Мы добрались до каменной башни в центре площадки. Посреди плюща темнели бойницы, часть разрушенной стены сползла на землю. Выглядело это до оторопи знакомо, но оттого ли, что я действительно вспомнил башню, или же я полагал, будто должен вспомнить, – этого я точно не знал.

Марк выудил из кармана пачку табака и принялся сооружать самокрутку. Ладони у него были замотаны малярной лентой.

– Центральную часть замка построил в четырнадцатом веке клан Уолшей, а в течение следующей пары столетий замок достроили, – продолжал он, – им принадлежала вся окрестная территория, вон от тех холмов, – он мотнул головой в сторону горизонта, где горбились, заслоняя один другой, поросшие темными деревьями холмы, – до излучины реки внизу, за фермерской усадьбой. Все они были бунтовщиками и налетчиками. В семнадцатом веке они отправлялись в Дублин, до самых английских казарм в Рэтмайнз, хватали там ружья, нападали на солдат, разбивали пару черепушек и смывались. К тому времени, когда англичане организовывали погоню, эти ребята были уже на полпути назад, сюда.

Рассказывал он отлично. Воображение нарисовало мне вздымающиеся копыта, свет факела, грозный смех и нарастающий темп армейских барабанов. За его спиной я увидел возле сигнальной ленты Кэсси – она разговаривала с Купером и что-то записывала.

– Мне ужасно неловко вас перебивать, – сказал я, – но, боюсь, на полноценную экскурсию у меня нет времени. Мне нужны лишь самые поверхностные сведения о территории.

Марк облизнул папиросную бумагу, заклеил самокрутку и вытащил зажигалку.

– Как скажете. – И он принялся показывать в разных направлениях: – Поселение эпохи неолита, ритуальный алтарный камень бронзового века, круглый дом железного века, жилые дома викингов, центральная часть замка четырнадцатого века, замок шестнадцатого века, жилой дом восемнадцатого века.

Кэсси и криминалисты стояли как раз возле “ритуального алтарного камня бронзового века”.

– По ночам территория охраняется? – спросил я.

Он рассмеялся:

– Не-а. Мы запираем сараи, где сложены находки, и офис, но все самое ценное сразу же отправляем в город. И сараи с инструментами мы тоже начали запирать – правда, только месяц-два назад. Кое-какие инструменты пропали, и мы обнаружили, что в сухую погоду фермеры поливают поля из наших шлангов. Но больше ничего. Какой смысл охранять это все? Через месяц тут в любом случае ничего не останется, кроме вот нее. – Он похлопал по камням башни, верхняя часть которой пряталась в плюще.

– Почему? – спросил я.

Он уставился на меня, во взгляде – недоверчивое отвращение.

– Через месяц, – слова он выговаривал с деланой отчетливостью, – наше гребаное правительство собирается закатать всю эту территорию в асфальт и построить тут дебильное шоссе. Для средней части замка они любезно согласились оставить островок – так у них появится возможность лишний раз подрочить на собственное великодушие, ведь они спасают наше культурное наследие.

Тут уже и я вспомнил про шоссе. О нем говорили в каком-то новостном выпуске, кроткий и вежливый политик ужасался действиями архитекторов, потому что те готовы были выгрести миллионы из карманов налогоплательщиков, чтобы переделать план застройки. Вероятнее всего, в этот момент я переключил канал.

– Мы постараемся вас надолго не задерживать, – сказал я. – Вон у того дома я видел собаку, она лает, когда на территории появляются чужаки?

Марк пожал плечами и вновь занялся самокруткой.

– На нас не лает, но пес нас знает. Мы его объедками подкармливаем, да и вообще. Если кто-то слишком близко к дому подходит, он может и потявкать, особенно ночью, но не на тех, кто около стены. Это уже не его территория.

– А машины – на них он лает?

– На вашу лаял? Это пастушья собака, а не сторожевая. – И Марк выпустил между зубами тоненькую струйку дыма.

Значит, убийца мог прийти откуда угодно – по дороге, со стороны дома, даже вдоль реки, если он из тех, кому нравится все усложнять.

– Пока вы мне уже достаточно помогли, – сказал я, – спасибо, что уделили время. Подождите вместе с остальными, а мы через несколько минут сориентируем вас.

– Не наступайте на объекты, которые смахивают на археологические, – попросил Марк и зашагал обратно к вагончикам. Я же направился к телу.

Ритуальный алтарный камень бронзового века представлял собой плоский массивный валун, футов семь в длину, три в ширину и три в высоту, вырубленный из скальной породы. Землю вокруг очистили и разровняли бульдозером, а судя по тому, как проминалась почва у меня под ногами, случилось это относительно недавно, но рядом с камнем земля осталась нетронутой, и получился своего рода остров над разрытой землей. На вершине этого сооружения сквозь крапиву и высокую траву проглядывало что-то бело-голубое.

Это не Джейми. Я и раньше об этом почти догадался, ведь существуй хоть малейшие подозрения – и Кэсси сообщила бы мне, однако до сих пор меня никакими удивительными новостями не огорошили. У девочки были длинные темные волосы, одна коса упала на лицо. Сперва я лишь это и заметил – темные волосы. Мне и в голову не пришло, что тело Джейми не могло настолько хорошо сохраниться.

Купер от меня ускользнул и теперь опасливо двигался к дороге, после каждого шага встряхивая, как кошка, ногой. Один из криминалистов делал снимки, другой посыпал стол порошком для дактилоскопии, несколько местных полицейских топтались за лентой и болтали с ребятами из морга. Трава была размечена треугольными пронумерованными метками. Кэсси и Софи Миллер склонились над каменной поверхностью, рассматривая что-то у самого края. Софи я сразу узнал – ее прямую как доска спину никаким комбинезоном не замаскируешь. Софи мне нравится больше всех остальных техников-криминалистов. Она худощавая, темноволосая и сдержанная, а в белой одноразовой шапочке ей самое место возле израненных бойцов, и чтобы вдали гремели пушки, а Софи шептала бы бойцам слова утешения и поила их водой из солдатской фляги. Но на самом деле она стремительная и нетерпеливая, и ей достаточно нескольких хлестких слов, чтобы поставить на место всех, начиная с инспекторов и заканчивая общественными обвинителями. А такие несоответствия я люблю.

– Куда? – спросил я, остановившись у заградительной ленты. Без отмашки криминалистов на место преступления заходить запрещается.

– Привет, Роб! – крикнула Софи. Она выпрямилась и сдвинула маску на подбородок. – Погоди!

Кэсси подошла ко мне первой.

– Смерть наступила только сутки назад или около того, – тихо, чтобы не услышала Софи, проговорила она. Губы у нее слегка побелели – когда видишь мертвого ребенка, такое часто бывает.

– Спасибо, Кэсс, – сказал я, – привет, Софи.

– Привет, Роб. С вас двоих выпивка.