Любовный контракт (ЛП) - Ларк Софи. Страница 6

― Эй… ты выглядишь знакомо…

― У меня просто такое лицо.

Я смотрю прямо перед собой, надеясь, что он отстанет. Но этого не происходит.

― Нет… ― Парень продолжает рассматривать меня, нетерпеливо постукивая крупным пальцем по барной стойке. ― Я знаю, кто ты…

Я слышу это уже тринадцать лет. Это раздражало бы, если бы я на самом деле участвовал в этом телешоу. Но в роли невинного стороннего наблюдателя это просто невыносимо.

― Ты не знаешь. ― Я хватаю свой напиток и встаю с табурета.

― Я знаю! ― Он хватает меня за плечо. ― Ты тот парень из шоу! Он показывает мне на лицо, ухмыляясь от удовольствия. ― Роко Родригес!

Я бы отдал что угодно, чтобы больше никогда не слышать это имя.

Я слышал его в барах, продуктовых магазинах и на собеседованиях всю свою взрослую жизнь. Это не сделало мою карьеру проще, спасибо тебе большое, Риз, потому что я не строю карьеру красавчика-актера.

То, что казалось забавным старших классах, сейчас беспокоит меня больше, чем его.

― Скажи это! ― Мускулистый парень требует, как и многие до него. ― Скажи свою коронную фразу!

Самое ужасное, что Роко никогда не произносил ее ― это была вовсе не его реплика, а название шоу. Но они всегда просят об этом.

Это уже настолько надоело, что я даже не злюсь. Просто устал.

Я говорю парню в последний раз:

― Я ― не он.

Но он все равно кричит, подняв кулаки вверх:

― ROCKO ROCKS!

Если это будет последнее, что я услышу перед смертью, я буду знать, что отправляюсь в ад.

Он шлепает меня по спине, и этот удар срывает мои тормоза, как резиновая лента, ударившая по моей коже. Я стискиваю зубы, и во мне поднимается старая ярость. Пока я не проглатываю ее.

Следующей ко мне подходит женщина, взволнованная и возбужденная.

― О Боже, это ты! ― Она наклоняется так, что ее грудь касается моей руки. ― Прости, я никогда так не поступаю, но я должна была подойти поговорить с тобой… Мне так нравилось твое шоу, оно было моим абсолютным фаворитом…

Судя по количеству людей, которые мне это говорили, можно подумать, что у «Rocko Rocks!» было сто миллионов зрителей.

Она хихикает.

― У меня даже висел твой постер на стене…

Держу пари, я знаю, что это был за постер ― нахмурившийся Риз, волосы спадают на глаза, в джинсовой куртке с обрезанными рукавами.

― Я была так влюблена в тебя… ― вздыхает она, хлопая накрашенными тушью ресницами.

Эта женщина на самом деле довольно привлекательна. Она, наверное, лет на десять старше меня, но это удивительно часто встречается в среде любителей Роко. У нее есть все признаки «горячей разведенки», которые могут означать ночь чудесного секса.

Но я еще никогда не опускался до того, чтобы притворяться своим братом, чтобы заполучить женщину. Это мост, который я не перейду.

Я осторожно убираю руку дамочки со своей.

― Мне неприятно говорить вам это… но я не Риз Ривас.

Выражение ее лица мгновенно меняется с обожания на раздражение.

― Лжец! ― шипит она и, развернувшись, уходит прочь.

Когда я возвращаюсь домой, в доме совершенно темно, и в домике у бассейна тоже, но это меня не обманет. Не может быть, чтобы папа уже спал.

Я стучу в дверь домика у бассейна и, не получив ответа, вхожу.

Он лежит на диване в темноте, телевизор молчит. Бутылка водки на журнальном столике пуста лишь на треть, но кто знает, какая она по счету.

― Привет, пап. ― Я опускаюсь в мягкое кресло рядом с диваном.

― Привет, Салли.

Некоторое время мы сидим молча, каждый думает о своем.

― Я болтал с Ризом, ― говорю я через некоторое время.

― Да, мне он тоже звонил.

― Говорит, что вернется через несколько недель.

― Ага.

Когда Риз в городе, он живет со мной в главном доме. Он достаточно большой, чтобы мы все могли жить в отдельных крыльях, не мешая друг другу, но наш отец не хочет спать под этой крышей. Это слишком болезненно для него. Но и продавать дом он не хочет.

― Хочешь посмотреть кино? ― спрашиваю я, когда молчание затягивается.

― Конечно, ― отвечает отец, хотя я знаю, что ему абсолютно все равно, что показывают на экране.

На двадцатой минуте «Охотников за привидениями» я оглядываюсь на него. Он смотрит в потолок. Он даже не улыбнулся во время первой сцены с Биллом Мюрреем.

― Ты в порядке, папа?

― Конечно. ― Его глаза ненадолго встречаются с моими, а затем скользят к экрану телевизора.

Но и устремленные туда, они остаются такими же пустыми.

Что бы ни происходило в фильме, мой папа никогда не смеется.

ГЛАВА 4

Тео

На следующий день я нервничаю и думаю, действительно ли Салливан расскажет Ангусу, что я не закончила обучение и наврала на собеседовании.

Ангус хвастался в какой школе я училась около сотни раз ― практически каждый раз, когда я готовила для его гостей. И хотя сейчас это уже почти не относится к той работе, которую выполняю, я знаю, что такие вещи его очень злят.

Он суперпараноик, как и все богатые люди. То есть, наверное, это не совсем паранойя, потому что на самом деле все вокруг пытаются их использовать. Но они и сами используют всех остальных ― вот откуда они знают, как это работает.

Деньги искажают все.

Посмотрите в какой крендель я сама себя скрутила, и все потому, что ничего не могу себе позволить, и это ощущается так, как будто я все время тону.

Я не хочу быть лгуньей. Но я уже соврала. И теперь я в ловушке…

Как раз в тот момент, когда думаю об этом, я поднимаю чашку в раковине, и самый огромный таракан, которого я когда-либо видела, выпрыгивает оттуда и мчится по столу. Он ныряет в плиту и каким-то образом пробирается внутрь, пока я кричу и пытаюсь убить его лопаткой.

― Неееет, ― стону я, понимая, что никогда не смогу найти его во внутренностях своей духовки, а значит, навсегда останусь параноиком, что теперь он живет там и строит со своим потомством какую-то ужасную тараканью империю.

Я опускаюсь на липкий линолеум, лопатка все еще зажата в кулаке, кулак прижат ко лбу. Я делаю крошечные, неглубокие вдохи, стараясь не закричать.

Я действительно не могу представить, что Салливан просто забудет об этом. Он такой пугающий, что американские горки кажутся по сравнению с ним детской каруселью.

Я ненавижу американские горки.

И я не могу существовать не зная, когда будет следующий спуск.

Лучше я поеду к Ангусу и расскажу ему правду.

Ангус живет в доме, похожем на гигантскую бетонную солонку, на краю бухты Парадайз в Малибу. Его соседка ― Бейонсе, и нет, я с ней не знакома. Если когда-нибудь встречу, то смогу простить Ангусу еще пару гадостей.

Приходить сюда раньше 10 утра немного рискованно. Ангус ― сова, и не любит рано вставать, и я уже была свидетелем того, как женщины в помятых вечерних платьях уходили из его дома ближе к полудню.

Однако сегодня утром я застаю его одного в приподнятом настроении за приготовлением огромного смузи, на нем распахнутый халат и влажные плавки.

― Тео! ― восклицает он, настолько обрадованный моим появлением, что я сразу же понимаю, что Салливан не успел меня сдать. ― Выпей смузи!

Это приказ, а не просьба.

Я осторожно сажусь на один из его барных стульев, потому что на самом деле предпочитаю находиться на противоположной стороне кухонного острова. Ангусу нельзя доверять еду. Кроме всего прочего.

Когда он наливает смузи, он серый и выглядит отвратительно. Он наполняет два стакана размером с танкер.

― Что в нем? ― спрашиваю я, стараясь незаметно принюхаться.

― Попробуй на вкус и угадай! ― радуется Ангус.

О, Боже!

Я улыбаюсь ему, чтобы выиграть время. Я не могу не выпить этот коктейль. Не тогда, когда я здесь, чтобы признаться в своем обмане.