Бессмертие оптом и в розницу - Куликова Галина Михайловна. Страница 4

– Еще звонили из Бийска и просили Беглову.

– Междугородний звонок? – насторожилась Зоя. – Не за наш счет?

– Думаю, что нет. Я с этим звонком вообще ничего не поняла. Слышно было ужасно. И Бегловой на месте не оказалось.

– Знаю, она сегодня на конференции. Ну и что они там хотели, в Бийске?

– Какая-то женщина рыдала и говорила про горные пещеры и уникального деда, которого посылкой должны были доставить в Москву...

– Деда – посылкой? – удивилась Зоя. – Чушь какая-то.

– Почему чушь? – Жанна широко распахнула глаза, хотя, казалось, дальше уже и некуда. – Беглова ведет раздел «Непознанное», так?

– Так, – согласилась Зоя, швырнув в корзину для мусора пластиковый стакан с присохшим к нему столетие назад чайным пакетиком.

– Курьер рассказывал, что в этот отдел однажды прислали свежее яйцо динозавра! Может быть, и деда пришлют... Наверное, он способен обходиться без воздуха.

В этот момент Марина Беглова как раз поднималась по лестнице на второй этаж. После многочасового сидения в душном зале и прогулки по раскаленной улице платье липло к телу, как обертка к растаявшей конфете. В старом здании было тихо и прохладно, словно в раю.

Первым, кого она встретила в коридоре, оказался Илья Погребинский, редактор юмористической странички. Более мрачного и ворчливого человека Марина в жизни не встречала. Он был высоким, тощим и носил длинные усы, которые напоминали пучок водорослей, зажатых между носом и верхней губой.

– К тебе прикрепили стажера, – сообщил Погребинский без предисловий.

– Ну да? – удивилась Марина. – И как он?

– Наглец. Полон юношеских амбиций.

Вдвоем они направились к кабинету Разгуляевой. Марина – отчитаться, Погребинский – посоветоваться. В руках он нес сверстанную страницу, исполосованную красным маркером. Жанна сидела за столом и, сложив губы бантиком, печатала письмо, то и дело путая клавиши.

– Ой, Марина! – воскликнула она, вскинув голову и похлопав ресницами. Поднятый ими ветер едва не сбил Погребинского с ног. – Вам тут звонили, а вас на месте не оказалось.

– Я была на уфологической конференции, – покладисто ответила та.

– Вы ездили в Уфу?!

– Уфологи – это не жители Уфы, – добродушно пояснила Марина, – а люди, которые занимаются неопознанными летающими объектами. Зоя Петровна на месте?

– Доложить?

– Пусть входят! – раздался королевский рык из-за двери.

Погребинский пробурчал себе под нос:

– Она слышит, как рысь.

У Разгуляевой действительно был потрясающий слух, и все, о чем говорилось «в кулуарах», она знала лучше завзятых сплетников. Сейчас главред сидела за столом, положив руки на пачку листов. На пальцах красовалось по меньшей мере пять колец – украшалась Зоя Петровна всегда от души и не знала в этом никакой меры.

– Что у тебя там в Бийске? – с места в карьер спросила она Марину. – Говорят, тебе из горных пещер отправили живую посылку. В посылке какой-то дед.

– Не может быть. Признайтесь, что вы пошутили.

Марина расстроилась. Среди читателей журнала попадались люди с богатым воображением, которые присылали на адрес «Непознанного» черт знает что. Последней «фишкой» была банка с муравьями, которые якобы обладали даром телепортации. Беспечные сотрудники отдела писем вскрыли банку, и муравьи разбежались по столу, а потом и по всей комнате. Телепортироваться, кстати, ни один из них не пожелал.

– Я никогда не шучу на работе. И если тебе звонят из Бийска, я хочу быть уверена, что платят они.

– Понятия не имею, кто звонил, – пожала плечами Марина. – И я ни о какой посылке слыхом не слыхивала.

Она твердо встретила взгляд руководительницы. Беглова вообще считала себя человеком твердым. А еще самостоятельным и деятельным. Хорошие, по ее мнению, качества. Одевалась она строго, чтобы хоть как-то уравновесить копну вьющихся волос и вечный румянец во всю щеку. Некоторые мужчины в редакции считали, что локоны рыжеватого оттенка и в придачу к ним зеленые глаза – то самое сочетание, которое свидетельствует о горячей крови и женском легкомыслии. Что ж, пусть тешат себя иллюзиями.

В настоящий момент сердце Марины оставалось свободным. Замужем она ни разу не была, и бабушка уверяла, что во времена ее молодости в свои двадцать восемь Марина считалась бы безнадежной старой девой. Жуткие времена и жуткие нравы.

– Когда мне захочется, чтобы в доме кто-то капризничал, я заведу ребенка, – заявляла Марина. – Что касается спутника жизни, то с меня хватило и Вани. С головой.

Бабушка и тетка в ответ на эти слова вздыхали. Иван Соловьев им обеим очень нравился, впрочем, как и всем остальным родственникам, которые по мере возможности принимали участие в Марининой личной жизни. Или пытались принимать. Особенно старались кузены, которых у нее имелось несчетное количество.

Марина с Иваном учились в одной школе, но роман между ними случился лишь много лет спустя. Иван переехал к ней, и почти год они жили вместе. До тех пор, пока Маринино терпение не лопнуло. Умный, веселый и заботливый кавалер на поверку оказался капризным, придирчивым, себялюбивым и мелочным типом. Компромиссами, на которые она шла ради сохранения мира и покоя в доме, можно было вымостить дорогу во все загсы города.

В конце концов совместная жизнь завершилась бурным скандалом, и Иван съехал, оставив после себя табачный дух, прожженный ковер и электронный будильник, купленный «в семью». Остальные свои вещи он вывез, а за теми, которые забыл, периодически возвращался – в то время, когда Марины не было дома. Потому что, когда Иван заставал ее, в квартиру она его не пускала. Чтобы забрать у Соловьева ключи, нужно было с ним встретиться, а ей ужасно этого не хотелось. Ничего хорошего не получится. Она предложила ему бросить ключи в почтовый ящик, но Иван отказался. Значит, рано или поздно придется с ним все-таки пересечься.

– Кстати, я взяла стажера, – вспомнила главная, выхватив из рук Погребинского страницу, которую тот перекладывал из одной руки в другую с такой скоростью, как будто она жгла ему пальцы. – Его фамилия Нащекин. Он сидит в твоей комнате и ждет ценных указаний. Будешь им руководить. Мальчик горит желанием учиться профессии. Куда бы ты ни пошла, бери его с собой. Пусть почувствует, что такое настоящая корреспондентская жизнь. И будь с ним почеловечнее.

Марина изумленно вскинула брови, и Разгуляева быстро добавила:

– Без всяких там твоих «сам догадайся» или «вам запечь или поджарить»!

– Я никогда... – возмущенно начала Марина.

– Ну да, ну да. В общем, иди и привлекай его к работе. Ты сейчас чем занимаешься? – Главред наморщила лоб, как будто действительно позабыла, над какой темой Марина работает. Вообще-то она все прекрасно помнила, тем более что тему эту «спустила» ей сама.

– Над дикими пчелами, Зоя Петровна. Пишу о том, какие города они строят и какое действие эти пчелограды оказывают на человеческий организм.

– Чудесно! – воскликнула руководительница, отодвинув труд Погребинского подальше от глаз с таким видом, словно на листе написана несусветная чушь. Впрочем, возможно, так оно и было. – Пчелы – это удивительные звери! Уверена, они поднимут наш рейтинг. И стажеру наверняка понравится его первая командировка.

– Командировка? – переспросила Марина.

– А разве ты не собиралась увидеть пчелиные города своими глазами? – воскликнула Разгуляева с таким неподдельным изумлением, словно та отказывалась взглянуть на инопланетян, которые водили под окном хороводы. – Тут недостаточно мнения специалистов. Нужен свежий человеческий взгляд.

Как будто у специалистов он нечеловеческий. Марина вышла из кабинета в приемную, где новая секретарша терзала клавиатуру компьютера, как начинающая пианистка благородный рояль.

– Есть такие компьютерные игрушки, с помощью которых можно научиться быстро печатать.

– Да что вы? – удивилась Жанна. – Но когда же я буду учиться? Зоя Петровна загрузила меня делами...

– Поучитесь дома в свободное время.