Американец - Рожков Григорий Сергеевич. Страница 26

От компании пограничников отделился Леха и направился ко мне. Поздоровались и на интерес поспорили, кто победит в поединке. Я ставил на своего командира, Аверьянов на своего бойца. Первый бой был один на один – против Гримвэя вышел здоровый старшина, немногим уступающий в мышечной массе сопернику, по крайней мере, на первый взгляд. Поединок был скоротечным и жестким. Кэп перехватил старшину на замахе, легонечко так бросил его через бедро и, ловко продолжив движение броска, упал следом за старшиной, а затем провел удушающий захват. И как он все плавно сделал, даже удивительно. Что-то мне это все напоминает. Что же?.. Дзюдо! Мать его, это же дзюдо! Если не ошибаюсь, это техника бросков с падением – сутэми вадза. Ошалеть! Ай да капитан, ай да хитрец! Только где он его изучил?.. И когда я так здорово стал навскидку определять боевое искусство?.. Тем временем против Гримвэя вышли уже двое пограничников. Второй бой длился чуть дольше первого, но с неизменным исходом – капитан с легкостью раскидал соперников. Даже странно как-то: а на фиг нам тогда пограничники с их боевым самбо и рукопашным боем, если у нас есть такой мощный специалист со знанием отличного боевого искусства? Странно…

К импровизированному рингу постепенно начали стягиваться рейнджеры со всего батальона, то тут, то там заблестели знаки различия на погонах офицеров. Бесплатный цирк – это всегда интересно. Представление «Геракл против всех» продолжалось недолго: пограничники втроем быстро свалили капитана. Все-таки слаженная командная работа круче мышечной массы, пусть даже качественно укрепленной дзюдо.

– Ну, почем у нас нынче идет интерес? И знаешь, если градусом будешь пренебрегать – бери литражом! – Аверьянов захохотал, алкаш тайный!

– Ну да, ну да! Интерес нынче больно дорогой пошел! – смеюсь я и через мгновение становлюсь серьезным. – А вообще я не пьющий.

– Я тоже, – с непроницаемой лицом поддерживает меня Аверьянов.

Очередной взрыв хохота со стороны «офицерья» привлек рейнджеров и инструкторов, стоявших в стороне. А в череп мне словно льда насыпали, аж по позвонку мурашки пробежали. Кто-то так пристально сверлил меня взглядом, что я его физически ощутил. Медленно обернувшись, ищу взглядом источник «холода».

Нашел… В стороне стояли двое: командир третьей роты и старый знакомый – подполковник со страшной улыбкой, пришедший за мной в казарму погранотряда.

– Что такое, Майкл? – Леха уловил направление моего взгляда. – А! Это подполковник Карпов, помнишь его? – Киваю, давая положительный ответ. – Он теперь курирует деятельность нашей группы инструкторов. А кто с ним рядом?

– Командир третьей роты, имени его не знаю, извини, – пробурчал я в ответ.

– Да ничего. Познакомимся еще, полтора месяца нам вместе тут обучаться.

– Точно… Точно… – В глубине подсознания что-то тренькнуло – показалось, что истина где-то рядом. Пред глазами мелькнул ответ на некий важный вопрос об этом мире, но уловить его не смог.

– Hell yeah! [17] – Гримвэй, дольно кряхтя, подошел к нам. На лице написано: «Доволен!» – Вот это я называю разминкой! – Леха быстро пожал мне руку в знак прощания и отправился к своим ребятам.

– Если я не ошибаюсь, вы дзюдоист, сэр? – что-то внутри подсказало задать этот вопрос.

– Да. – Гримвэй все с прежней довольной улыбкой на лице взглянул на меня. Зараза! А глазами прямо сверкнул, словно меня оценил. – С тридцать третьего года начал заниматься дзюдо у Томито Цунэдзиро, потом брал уроки у Василия Ощепкова.

– У Томито Цунэдзиро? Одного из четырех Королей Кодокана? А потом учились у создателя САМБО?

Мое восхищение померкло на фоне довольно неприятного, злого блеска глаз капитана. Нехорошо это, ой нехорошо. Ты за языком следи, Артур!.. Удивление – одно, а спалиться на слишком больших познаниях – другое.

– Да, именно у них, – спокойно, с малой долей удивления ответил капитан. – А ты хорошо разбираешься в этом вопросе, Майкл… Знаешь ли ты вот какую вещь…

Мы с кэпом почти час разговаривали о боевых искусствах Востока и Запада. Гримвэй говорил об этом с упоением, а я слушал и время от времени задавал вопросы. Пару раз так ответил на автомате да задал несколько вопросов по теме, что хотелось язык откусить, – уж слишком они светили мою просвещенность в боевых искусствах. Собеседник прямо сжигал меня взглядом, но делал вид, что все нормально, и отвечал на все вопросы, с интересом поддерживая беседу. Было видно, что он борется с самим собой, его грыз главный вопрос: «Откуда ты все знаешь, первый лейтенант?»

После довольно обстоятельной беседы мы с кэпом разошлись по своим делам. Командир пошел в сторону штаба, а я, мечтая как можно быстрее отвалить и не напрягать больше свои мозги, умчался к себе в комнату.

Черт бы побрал этого дзюдоиста! О чем он, интересно, думал? Знать бы… Столько раз я засветился на деталях, а он только глазами сверкал. Сейчас дойдет капитан до штаба, кликнет бойцов из охраны – и меня пойдут вязать. Влип я по самое ай-ай-ай. Тьфу! Хотел помочь знаниями, дабы приблизить победу, а по ходу дела помогаю компетентным органам меня раскусить. Хотя какая тут помощь? Мир совершенно другой. США с СССР дружат! Видали? Кто бы мог подумать? А нате вам, это неоспоримый факт здесь. Война идет здесь по-другому. Из сводок по радио еще в госпитале слышал, что немцы вяло так размазались об укрепрайоны на старой границе, что гарнизон Брестской крепости своевременно вышел на оперативный простор и избежал плачевной участи крепости из моего мира. Вот утром слышал до совещания такую информацию по радио: «В течение 13 июля положение на Западном фронте остается без изменений… Противник предпринял несколько неуверенных попыток прорвать оборону Минского, Слуцкого, Полоцкого укрепрайонов…» И то же самое на Северном и Южном фронтах – оборона либо дошла до линии УРов, либо и вовсе не дошла до нее, а встала в десяти – пятнадцати километрах от границы. И враги, и наши предпринимают время от времени попытки изменить положение дел, но все без особых успехов…

Вроде бы неплохо это – фашисты встали, упершись лбом в советскую оборону, и тычутся, как кутята в стенки коробки. Наши, похоже, не просто знали, а верили, что скоро война и времени терять нельзя. И, основательно подготовившись, не позволили немцам сыграть в их любимую игру – «блицкриг», а постепенно устраивают ночной кошмар фюрера – позиционную войну. Только есть в этой ажурной картине тонкая нить, выбивающаяся из общего строя. И я эту нить уловил – немцы, поляки и все их европейские «друзья» еще не настолько слабы и глупы, чтобы после трех недель войны растерять все силы и потерять инициативу, а следовательно, не суметь прорвать оборону УРов. Все вкупе это значит, что замышляют фашисты нечто очень гадкое и идиллия продлится недолго. Хватает же им сил держать со своей стороны всю ситуацию в том виде, в котором она сложилась на данный момент. Сами не идут вперед, но и нас с мест не отпускают…

Хм, а может, при таком раскладе моя ценность, несмотря на полное отсутствие знаний о ЗДЕШНЕЙ войне, все же существует? Возможно. Но я хочу понять одно: знают ли окружающие о моем иновременном происхождении или мне это кажется? Если знают, то почему я до сих пор свободен?.. Сейчас для меня это вопрос номер один.

Сидя на койке в своей комнате, я стал ждать. Чего ждать? Чего угодно. Вот подумалось мне, что если сегодня не придут меня арестовывать, то не придут вообще. Придут – арестуют, не придут – тогда буду играть по правилам этого мира. Продолжу делать вид, что все так и должно быть. Буду для всех Майклом Пауэллом, американским офицером. Служить буду, воевать, помогать в меру сил, и будь что будет. С чего я так решил? Не знаю. Но уверенность была нерушимой… Не буду голову себе морочить всякой фигней – найду ответы на свои вопросы, тогда и подумаю.

Никто так и не пришел, а значит, с завтрашнего дня – You in the army NOW! То есть опять в армии… А за сегодняшний день есть один интересный плюс – я договорился с кэпом о занятиях по рукопашному бою…