Партизан (СИ) - Седой Василий. Страница 8
Всё-таки решил ей объяснить, в чём она не права:
— Я предлагал вам заняться постройкой жилья. Вы отказали. Так?
Она кивнула в ответ головой.
— Мне удалось освободить солдат, которым где-то надо жить. Для этого я начал строить казарму, которую вы теперь хотите использовать, как свое жилье. Хорошо, без проблем, пользуйтесь. Но, кто мне даст гарантию, что, когда я построю очередное помещение для своих людей, завтра Вы не захотите отобрать её для своих крестьян? Или ещё для каких-то целей? Я так рисковать не могу. Мои люди должны жить под крышей дома и иметь место для полноценного отдыха.
— Так вы из-за своих солдат обиделись? Они же простые мужики, поставленные под ружье! Им не привыкать жить в походных условиях. — Не дала мне договорить графиня. Её последние слова меня взбесили, поэтому ответил коротко и резко:
— Это люди, которые защищают свою родину. Если не понятно, то они дерутся с французами, и за ваше будущее в том числе. Поэтому заслуживают к себе, как минимум, уважительного отношения. Плохо то, что вы не понимаете таких простых вещей.
С этими словами я развернулся и ушёл, уже не прощаясь.
По дороге немного успокоился. Реально завела она меня своим высокомерием и спесью. Пофиг на все, лишь бы ей было хорошо. Весь мир крутится вокруг неё и на окружающую действительность ей плевать с высокой горы. Самое обидное, она даже не понимает, почему я разозлился. Для неё в порядке вещей думать только о себе. Грустно, но поделать с этим я ничего не могу. Порядки в этом времени такие. Менять их, все равно, что плевать против ветра.
Думал, что после встряски долго не усну. Получилось наоборот. Вырубился, будто свет выключили.
С утра пораньше я построил солдат с целью объявить о смене места дислокации, но не успел. Появилась графиня, которая приехала верхом в сопровождении нескольких крестьян, и попросила уделить ей несколько минут времени.
Я приказал солдатам отдыхать. Сам подошёл и помог спешиться аристократке. Когда мы немного отошли, графиня, убедившись, что нас никто не слышит, произнесла:
— Я хочу попросить прощения за свое поведение. Всю ночь не спала, думая над вашими словами. Действительно, веду себя, как капризный ребёнок. Простите меня, не надо уезжать. Обещаю, что буду прислушиваться к вашим словам и советам.
Ошарашила, по-другому и не скажешь. Всё-таки человеку её ранга просить прощения непонятно у кого, дорогого стоит. Ведь с моим статусом были полные непонятки. Поэтому, по сути, она сейчас извинилась перед простолюдином.
Что сказать? Удивила девчонка. Придётся оставаться и продолжать воспитывать. Глядишь, получится еще из неё человек. Но слабину даже не подумал давать. Надо ковать железо, пока настроение есть.
— Хорошо, мы останемся. Только давайте договоримся так. Пока идёт война, и мы прячемся в лесу, командую я. Вашими людьми, в том числе.
Она с удивлением на меня посмотрела и ответила:
— Хорошо, я согласна.
— Вот и чудно. Тогда здесь, немного в стороне, мы построим дом для Вас. Вон в том месте. — Я указал пальцем направление и продолжил:
— Потом начнём строить дома для Ваших крестьян. Думаю, что здесь нам придётся и зимовать. Поэтому, плюсом ко всему ещё и хозяйские постройки придётся возводить.
Графиня как-то подобралась и спросила:
— Вы считаете война затянется надолго?
— До сильных морозов точно. Раньше нам с этим нашествием не совладать. — Ответил я. А сам внимательно отслеживал её реакцию на сказанное. Увиденное меня порадовало. Она как-то хитро выпрямилась, сразу став горделивой аристократкой, и сказала:
— Делайте все, что посчитаете нужным. Я помогу всем, чем смогу. Думаю, что для женщин тоже работа найдется. А я присмотрю, чтобы они её выполняли со всем старанием.
После этого разговора у нас все завертелось со страшной скоростью. Жизнь закипела. Народ, до этого передвигающийся подобно сонным мухам, начал шевелиться быстрее. Оказалось, крестьяне из разоренной деревни смогли забрать немало разнообразного инструмента. Поэтому наша стройка сразу начала разрастаться. Тоже, блин, крохоборы! Видели же, что мучаемся от недостатка тех же топоров или пил, и даже не подумали предложить.
Я, конечно, их понимаю и даже не осуждаю за подобное. Но запомню.
Неделю мы плотно занимались строительством. Дома росли, как грибы после дождя. Несмотря на попытки крестьян строить полуземлянки, по типу временного жилья, я смог настоять на своём. В итоге, каждая семья по окончании этого трудового безумия получит обычный пятистенок вместо халупы, к которой привыкла. Топиться новые дома тоже будут по-белому. Более того, я решил вместо простых печек сразу делать нормальные русские печи. Поэтому, сразу, как закончим возводить строение, народ будет копать глину и лепить кирпичи. Их понадобится огромное количество. Ничего, думаю, что до холодов мы по-любому справимся.
Я, честно сказать, даже кайфовал, командуя людьми во время этого бедлама. Даже ностальгия пробила. Всё-таки целую жизнь я прожил обычным строителем. Понятно, что это была не та стройка, которой я занимался в прошлом мире. Но, как говорится, все равно оскому сбил, чему откровенно рад. Придёт время, и я ещё построю себе домик со всеми возможными удобствами. Сейчас и тому, что есть, рад.
Сегодня решил возобновить военные действия. Бесит меня нищета. Поэтому, мы идём не столько уничтожать противников, сколько грабить. Слишком уж у нас все запущено в плане материального обеспечения. Вот и будем исправлять это недоразумение при помощи французов. Да и о будущем мне стоит подумать. Ведь оно без нормальных средств выглядит совсем туманным.
Засаду мы устроили на том же месте, где и в прошлый раз. Солдат вооружил пятью ружьями и тремя десятками пистолетов, по два на брата. Конечно, с таким вооружением надеяться на приемлемый результат глупо. Но небольшие обозы — наша законная цель. Когда разживемся нормальным арсеналом, тогда и начнём думать о более серьёзных делах. Пока хоть что-то добыть будет в радость. Не будь у меня нормальной винтовки, я даже не представляю, каким образом пришлось бы выкручиваться. Из крестьян в этот раз с нами отправился только Степан. И то изначально я брать его с собой не хотел. После случая с инструментом как-то пропало у меня желание сотрудничать с этими хитрованами. Но Степан смог меня уговорить, да я сильно и не сопротивлялся. В отряде нужен человек, знающий местность. Поэтому я разрешил ему присутствовать.
В первый день мы так и не дождались достойной добычи. Обозы шли, но крупные. Такие нам пока не по зубам.
Переночевали в лесу. Не разжигая костер, перекусили всухомятку вяленым мясом. Перед походом тонко порезали несколько кусков солонины и обветрили маленько на сквозняке. Вот таким мясом и пришлось питаться.
На следующий день, практически на рассвете, повезло.
По тракту ехали две очень богатые кареты. Их сопровождал всего десяток всадников. Правда, эти сопровождающие были кирасирами. Без снайперской винтовки справиться с ними вряд ли получилось бы. А так — это законная добыча.
В первую очередь, я пристрелил возниц. Потом начал уничтожать всадников. Эти кирасиры оказались умнее или трусливее. В любом случае, один из них чуть не сбежал. Достал его в последний момент, за несколько метров до поворота дороги.
Половина солдат сразу принялась ловить лошадей, другая кинулась к каретам. Блин, учить их ещё и учить. Я крикнул, пытаясь остановить этот порыв, но оказалось поздно. Из одной кареты прозвучал пистолетный выстрел, и один из моих бойцов свалился, как подрубленный. Второй выстрел ни в кого не попал. У бойцов хватило ума уйти с траектории полёта пули.
Все рассказанное происходило очень быстро и динамично. Наверное, именно поэтому я, недолго думая, выстрелил в открытую дверь кареты, где просматривалось непонятное движение. Собственно, на этом боевые действия закончились. Из кареты, в которую я стрелял вывалился тучный, богато одетый человек, и раздался болезненный крик другого. Через мгновение мои солдаты уже вытащили оттуда двух человек, один из которых был ранен в живот.