Фантом ручной сборки - Куликова Галина Михайловна. Страница 18

Сейчас самое время появиться провожатому с факелом в руке.

Трепеща, она наблюдала за пришельцами, решив во что бы то ни стало выяснить, куда они направятся. Те же некоторое время постояли возле машины, а потом двинулись через газон к ее окну, Они шли друг за другом так целеустремленно, словно отлично видели Ингу и собирались пройти сквозь стекло прямо к ней в кабинет.

От страха она едва не завизжала на все десять этажей. Но вот газон кончился, и Гладышевский резко свернул в сторону. А взгляд Инги волей-неволей перескочил на человека в накидке. И тут страх, охвативший ее, сменился леденящим ужасом.

Он поднял голову, и стало видно его лицо – длинное, шишковатое, с некрасиво выступающими скулами. Но самое главное – это лицо было абсолютно белым, алебастровым, на нем жили только темные глаза и пепельного цвета губы с зеленоватым отливом.

Инга остекленела и поняла, что не может тронуться с места. Даже двух шагов до телефона ей не сделать. Впрочем, куда звонить, в милицию? И что сказать дежурному?

Тем временем призрак Гладышевского, а вслед за ним и страшный белый человек дошли до того самого куста, который Инга уже обследовала раньше, и исчезли из поля зрения. Вероятно, скрылись за металлической дверью, ведущей неизвестно куда.

Но вот наконец Инга обрела способность двигаться. Впрочем, ужас по-прежнему сидел у нее внутри, свернувшись в тугую пружину. Инга вспомнила, что в прошлый раз, скрывшись за кустом, призрак Гладышевского через некоторое время обнаружился в коридоре, как раз где-то здесь, в самом конце.

Она на цыпочках подошла к двери и потянула за ручку. Дверь еле слышно скрипнула и приоткрылась.

Никого. Инга постояла, прислушиваясь. Было тихо, только где-то наверху мерно гудели сложные медицинские приборы да тянули бесконечное «мм-м» лампы дневного света под потолком: Охранник наверняка дремлет за столом или, приглушив звук, смотрит ночной телеканал. На негнущихся ногах она возвратилась к столу, схватила сумочку, а заодно приобретенную за триста рублей крышку от кастрюли и вышла в коридор. Пальцы не слушались, но Инга все-таки сумела запереть кабинет и на цыпочках пошла по коридору – все быстрее и быстрее. Одна дверь промелькнула мимо, вторая, третья».

И тут позади раздался резкий металлический лязг и покашливание. Инга остановилась, почувствовав покалывание под лопаткой. Обернулась – и прямо у себя за спиной увидела то самое существо в черной накидке. Оно стояло посмотрела на нее неподвижным взором.

Если через окно в неясном свете фонарей оно показалось ей похожим на труп, то теперь, нос к носу в освещенном коридоре, стало ясно, что это труп и есть. Самый настоящий, восставший из какого-нибудь гнилого гроба. В лице – ни кровинки, и кисти рук тоже белее бумаги. Он держал их на весу перед собой, как это делают суслики. Инга сразу поняла, что на нем нет перчаток – она видела даже матовые зеленоватые ногти, и от этого зрелища сжатая пружина страха у, нее внутри внезапно стала раскручиваться.

Инга высоко подпрыгнула вверх. Волосы встали дыбом, словно шерсть у готовящейся к бою кошки, глаза вылезли из орбит, а зрачки забегали по кругу, точно шарики рулетки.

В ответ на ее телодвижения труп тоже выпучил глаза, затем молча разинул рот и высунул синеватый язык. А потом сделал несколько шагов в направлении Инги, протянул к ней руки и пошевелил костлявыми пальцами.

Это было его ошибкой. От страха в голове у новоиспеченного директора физкультурного клуба все помутилось. Инга разверзла горло, и из него вырвался такой страшный вой, точно она была паровозом времен Первой мировой, везущим солдат на передовую.

Труп немедленно отшатнулся, но далеко уйти ему не удалось: Инга подпрыгнула еще раз и от всей души засветила ему крышкой от кастрюли по лбу.

После чего развернулась и, продолжая завывать, понеслась по коридору к выходу из здания. Руки при этом она раскинула в стороны: в одной – сумочка, в другой – крышка.

В это время, привлеченный чудовищным ревом, в холл ввалился профессор Выгоцкий. От волнения на лбу у него выступили капли пота. Вслед за ним семенил бледный от страха доктор Пущин.

Выгоцкий обернулся и крикнул через плечо:

– Полагаю, это кричит что-то ужасное!

И в этот момент «что-то ужасное» выскочило прямо на них с крышкой наперевес.

– Боже милостивый! – только и успел воскликнуть профессор. И немедленно получил по голове.

– Ох... – хрипло выкрикнул доктор Пущин. – Ох... рана!!!

Крышка взлетела в воздух еще раз и встретилась с его высоким лбом. Пущин вытянулся в струнку, сложил руки по швам и упал под фикус.

Продолжая реветь, Инга заметалась по холлу и попыталась выбраться наружу, но входная дверь оказалась заперта. И тут наконец появился охранник – пятнистый и хищный, точно леопард. Глаза у него горели нехорошим огнем, и было ясно, что он заранее готов к самому худшему. Однако увидев, кто издает душераздирающие, вопли, охранник на секунду опешил. Этой секунды Инге хватило, чтобы нейтрализовать его при помощи, изделия костромской фабрики, которое оказалось на редкость прочным и, так сказать, головоустойчивым.

Едва она покончила с охранником, из лифта появился один из здешних практикантов по фамилии Мазарюк в плотных наушниках. Вопли Инги до него не долетали, потому что он слушал заводную песню ди-джея Мендеса "Чики-чики». Песня ему нравилась, он подпрыгивал на ходу и стучал ножкой о ножку.

Отчего-то именно вид танцующего Мазарюка отрезвил Ингу. Она остановилась так внезапно, словно налетела на стену. Оглянулась на коридор – он был пуст. Призрака Гладышевского и ходячего трупа там не было. Не глядя по сторонам и не замечая ни притаившуюся у колонны Ингу, ни тел, валяющихся вдоль стен, Мазарюк двинулся к выходу, продолжая приплясывать и притопывать. Инга наблюдала за ним с напряженным вниманием.

Подойдя к двери, Практикант повернул круглую ручку и преспокойно вышел наружу. Инга, словно загипнотизированная, двинулась за ним.

Мазарюк легко сбежал с крыльца и, прищелкивая пальцами, двинулся прямо в темноту переулка. Прижимая к животу крышку, Инга шла за ним, что называется, след в след. Так, словно паровоз с вагоном, они миновали мусорные баки» но тут практикант, вероятно, что-то такое почувствовал и оглянулся через плечо.

Увидев позади себя лохматое существо с фанатично горящими глазами, он взвизгнул, выкрикнул неприличное слово и вприпрыжку бросился к выходу из переулка – туда, где блистала рекламными огнями широкая улица. По ней ездили дорогие машины, дефилировали парочки и бродила взад и вперед шумная молодежь. Инга, которая все еще находилась в состоянии стресса, припустила за ним, повторяя все его виражи и зигзаги;

– А-а-а! – кричал Мазарюк, петляя по тротуару.

Инга тоже кричала: «А-а-а!» – и мчалась за ним что есть духу, хотя позже так и не смогла сама себе объяснить, зачем она это делала.

Долетев до остановки, где пыхтел, собираясь с силами, поздний автобус, Мазарюк в последний момент вскочил на подножку и намертво вцепился в поручни. Автобус, качнув пятой точкой, отвалил от тротуара, и Инга увидела, как к окну на задней площадке приникла перекошенная физиономия практиканта.

Тогда она подошла к остановке, рухнула на лавочку и стала трястись так, словно сидела верхом на необъезженной лошади. В конце концов больно прикусила язык и, сухо всхлипнув, достала из сумочки телефон. Григорьев, ясное дело, уже спал и голос у него был глухой и какой-то рыхлый.

– Инга? Где ты? – спросил он без тени волнения. – Какого черта ты меня разбудила? Я сегодня еле заснул.

– Борис! – провыла она. Слезы так и не появились, – вероятно, их все выжгло ужасом. – Ты не мог бы за мной приехать? Я... Я не могу попасть домой.

– У тебя что, опять украли кошелек? – не поверил он.

– Не-ет.

– А почему ты тогда не можешь попасть домой?

Поймай машину.

– Борис, я хочу, чтобы ты за мной приехал! Мне страшно!

– Инга, черт побери, возьми себя в руки! Никогда не думал, что ты способна вести себя, как маленькая девочка. Что опять произошло?