Второй шанс книга третья (СИ) - Звездная Елена. Страница 35

Но лорд Аскеа даже не пошевелился.

Обойдя груду рваной бумаги, я подошла к главе Тайного департамента и попала в крепкие объятия.

— Спасибо за простыни, — сиплым голосом прошептал лорд Аскеа.

— Значит, я оказалась права, -прошептала, обнимая главу Тайного департамента.

— Больше, чем ты можешь себе представить… Не отходи от Каенара ни на шаг. Ни на шаг, девочка, иначе тебе конец.

— Как интимно все у вас, -прокомментировал магистр Ксавьен.

Никак не реагируя на его замечание, лорд Аскеа прошептал:

— Береги себя.

И отпустив, молча ушел.

— А вы себя… -прошептала ему вслед.

Когда за главой Тайного департамента закрылась дверь, Каенар вышел из своей комнаты в халате, вытирая мокрые волосы. Помылся его императорское высочество молниеносно.

— Мне тут сэр Матиуш обмолвился, что ты и с магистром Ксавьеном подозрительно много общаешься, -многозначительно произнес он.

— Да я к ней больше и на десять шагов не подойду! -магистр вскочил с дивана. — Было бы с кем вообще общаться! После сегодняшнего я готов даже забыть, как ее зовут. Кстати, девушка, а вы кто? Впрочем, не отвечайте, мне это вообще не интересно.

И продолжая хрустеть непередаваемо жгучим перцем, направился к выходу.

Зато когда открыл дверь, произнес не оборачиваясь:

— Кстати эта, как ее там, имя уже прямо забыл,за весь день ни крошки не съела.

И ушел, аккуратно прикрыв дверь.

Мы остались наедине.

Я, мрачный кронпринц и сотни вопросов.

— Что я сделала не так? -тихо спросила.

— Все, -так же тихо ответил Каенар.

Пошатнувшись, прошла к дивану, рухнула на него, не найдя в себе сил оставаться на ногах.

— У меня только один вопрос, -пройдя в гостиную, Каенар сел напротив меня, закинув мокрое полотенце на плечо. — Когда пытали императрицу Ссиль, ты была там?

Нервно сглотнув, я сидела, сжимая палец за пальцем. Упражнение, к которому меня приучил Эльтериан -ему всегда хотелось, чтобы кончики моих пальцев были тоньше. И то, чем заставляли заниматься, со временем стало привычкой, с головой выдававшей мою нервозность.

— Прекрати причинять себе боль, -приказал наследный принц империи Аркалад. — Мне невыносимо на это смотреть.

Я прекратила, начала не менее нервно разглаживать складки на юбке.

— Значит ответ «да», -заключил Каенар.

Мне нечего было сказать на это.

— Не ожидал от тебя, — он отвернулся, словно даже смотреть на меня для него стало невыносимо.

— Простите, господин, -с трудом выговорила.

Он не простил.

— Понимаю, что ты ни крови, ни кровавых полос не увидела на ее теле, так что… вероятно, ты не понимала, что происходит… -он словно сам для себя находил мне оправдания.

Это было невыносимо.

— Плеть грома, — произнесла я, раскрывая свою осведомленность о том, каким мучительным пыткам была подвергнута императрица Ссиль.

Каенар повернул голову и посмотрел мне прямо в глаза.

— Лучше солги мне, Асьен, -хрипло сказал он.

Да, наверное, так было бы лучше. Но почему-то я не смогла и продолжала смотреть на кронпринца, не опуская взгляд, не отводя глаз, не сожалея ни о чем.

— Вот значит как, — медленно проговорил Каенар.

Его глаза темнели, словно наполнялись беспросветной мглой.

— Асьен, я скажу только раз -больше никогда, ни при каких условиях, никаких игр за моей спиной. Я прощу тебя только раз. Всего один раз, Асьен, второго не будет.

Собиралась ли я из-за этих слов остановить то, что мы уже начали с магистром Ксавьеном?

Я вспомнила слезы императора у поминального костра, в котором сгорали игрушки для его нерожденного сына, и поняла, что не отступлю. Жалость и милосердие в этой битве с Судьбой оказались не в приоритете. До смерти маленького принца я верила, что получится все изменить лишь моими усилиями, но после…

— Я все поняла, господин, -и, склонив голову, поднялась.

Захватив маску со столика, направилась к двери и спросила не оборачиваясь:

— Вы голодны?

— Не оборачивайся, -вдруг приказал он.

И оказался так близко, что я ощутила его дыхание на шее.

— Знаешь, почему хорошие родители бьют своих детей? — тихий вопрос, и ладонь, легшая на мой живот. — Из-за страха, Асьен. Потому что верят, что причинив боль, смогут уберечь от куда большей боли и опасности.

Он прикоснулся к моим волосам, сдвигая их в сторону, и рывком прижав к себе, хрипло продолжил:

— Но ты не ребенок. И в отличие от детей ты умеешь лгать столь виртуозно, что порой мне становится не по себе. Так что же мне сделать, Асьен? Что я должен сделать, чтобы ты остановилась? Ударить тебя кнутом, чтобы ты осознала, что такое пытки и к чему могут привести твои интриги? Взять силой, чтобы осознала, в какой ад превращается заключение для красивых женщин, к которым тюремщики выстраиваются в очередь, и вовсе не за приятной беседой они входят к подобным заключенным. Что я должен сделать, Асьен?

Держась за ручку двери, я думала о том, что меня уже избивали кнутом, и предпочитал Эльтериан подобие «Плети грома», чтобы не оставалось следов на идеальной коже, столь тщательно созданной им. И насиловали. Пусть не толпой, пусть всего один мужчина, но это длилось годами… Бояться? Нет ничего страшнее, чем бессильно наблюдать за тем, как убивают твоих близких, друзей, знакомых. Я никогда не забуду, как с помоста покатилась голова Тинры и как мучительно умирал Можан. Мне не забыть того ужаса, с которым я обнаружила пустоту на месте, где когда-то на карте был обозначен город Суассон. Так что…

— Я вас услышала.

Каенар медленно разжал руки, отпуская меня.

Но едва я попыталась открыть дверь, мгновенно захлопнул ее, прижав рукой и не позволяя потянуть створку на себя.

— Я хочу ребенка, -его слова заставили вздрогнуть. — Кем бы ты ни была, Меняющей Судьбу, как напророчили шаманки Нижнего Мира, одной из Заклинателей, или просто идиоткой, которая не понимает, куда лезет, но я хочу ребенка, Асьен. И если выяснится, что подозрения сэра Матиуша верны и ты в сговоре с магистром Ксавьеном, забеременеешь ты там же, на Весенних Учениях.

И оттолкнувшись от дверей, Каенар ушел в свою комнату.

Дрожащими руками я открыла дверь, вышла, ощущая накатывающее головокружение, и пошла вниз по винтовому коридору, как слепая обеими руками придерживаясь за перила.

Перед глазами все плыло, мне не хватало воздуха, головокружение усиливалось, спуск показался бесконечным и непреодолимым, но мои испытания на этом не закончились.

Сначала я ощутила запах алкоголя, затем с трудом разглядела светлое пятно в сумраке у окна, за которым разливалась поздняя ночь, а после услышала чудовищное:

— Они убили мою маму, Асьен… Они убили ее…

Среди этих «они» была и я…

— Мои соболезнования, ваше высочество, -прошептала, чувствуя, что сейчас окончательно лишусь сил.

— Не уходи… пожалуйста… -сколько боли было в его словах. — Побудь со мной хотя бы немного, пожалуйста…

Я не нашла в себе сил выполнить его просьбу.

— Знаешь, — словно не замечая того, что я не сдвинулась с места, продолжил Эльтериан,-там, на Осенней аллее, когда ты рыдала над трупом Гродари, я все не мог понять, как же можно так позориться, настолько не уметь сдерживать эмоции, плакать, позабыв о том, что на тебя все смотрят… А сегодня я это понял, Асьен… Сегодня я понял все… Прости меня, если сможешь.

Не смогу.

Никогда не смогу…

Смерть Армеля была чудовищной и жестокой, и даже не вернись я из прошлого, за одно это простить было бы уже невозможно.

Но опустив перила, я медленно подошла к его высочеству, понимая что просто так уйти тоже не смогу.

— Садись, -сказал Эльтериан.

Потом словно опомнившись, быстро снял камзол, постелил его на пол , и поправился:

— Вот теперь садись. Теперь не замерзнешь. Пить будешь?

— Нет, -неловко опускаясь на пол, нервно ответила принцу.

— Правильно, — он отхлебнул вино , прямо из бутылки, -алкоголь делает женщин доступными, но ты не такая. Ты совершенно не такая, как все. Ты особенная, Асьен. Совершенно особенная. И ты моя. Только моя. Ты то единственное в этом мире, что я могу назвать своим. Кстати, я захватил для тебя те медовые печенья из Нижнего мира. Ты смотрела на них, значит они тебе нравятся. Возьми хоть одно, пожалуйста.