Время еще не пришло (СИ) - Воронков Николай. Страница 5

— Э… не подскажете, здесь кто-нибудь сдаёт комнату? — потом вспомнил про летний сезон на югах и добавил — Можно даже сарай, лишь бы чистый был.

Женщина в недоумении смотрела на меня, потом сообразила.

— На постой, что ли?

Я кивнул.

— Ну да, на постой. Места у вас здесь хорошие, вот и хотел пожить здесь немного, отдохнуть.

Женщина с сомнением долго смотрела на меня, потом стала оглядываться по сторонам, что-то прикидывая. Наконец, что-то решила.

— Пошли.

Идти пришлось на дальний конец деревни. Остановились у невзрачного дома.

— Танела, иди сюда! — закричала моя провожатая.

Вскоре из-за угла дома вышла женщина средних лет в простом платье с передником.

— Чего орёшь?

— Да я вот человека тебе привела на постой.

— Какой ещё постой? — не поняла вторая женщина — У меня и так четверо по лавкам, куда мне его ложить?

— Так он сказал, что готов и в сарае спать, лишь бы чисто было, а у твоего тарма уже третий год дом пустой стоит, бурьяном зарастает. А так и человек пристроится, и тебе какая денежка перепадёт.

*тарма, как я потом примерно понял, это какой-то дальний родственник.

Женщина с сомнение посмотрела на говорившую, потом на меня.

— Ну… пошли, посмотришь.

Теперь идти пришлось только до соседнего участка/дома. Участок перед домом был обозначен сложенной из камней стенкой примерно в метр высотой. Дом… Ну, примерно как у нас на садовых участках строят. По тёплому климату особо утепляться не надо, так что дом был сложен из чего-то вроде саманных кирпичей. Двор так зарос травой и бурьяном, что пробираться к дверям пришлось, раздвигая траву по пояс. Дверь перекосило, да и закрыта она была щепкой, воткнутой в две петли из гвоздей, вбитых в косяк и дверь. Внутри просто комната. В одном углу грубо сложенная печь, у дальней стены лежак из грубых плах. Окна заклеены пергаментной бумагой. И везде пыль, грязь, паутина. Я невольно стал принюхиваться, но пахло только пылью, без гнили. Ни стола, ни стула, ни чашки с ложкой.

— Как же он здесь жил? — невольно спросил я.

Танела чуть вздохнула и махнула рукой.

— Так и жил. Года три назад сказал что поедет за лучшей жизнью, да так и пропал. Может жив, а может уже… — она отвернулась, помолчала, потом снова повернулась ко мне — Другого места, где можно жить, у меня всё равно нет.

Я кивнул, прикидывая что здесь можно сделать.

— Меня устраивает. Сколько хотите… за это?

Женщина задумчиво оглядела меня, видимо, оценивая мою платёжеспособность. Потом посмотрела по сторонам.

— Серебрушку.

Я тут же достал монетку и протянул ей.

— Меня устраивает.

Женщина насупилась, видимо поняв, что продешевила.

— Я могу ещё еду готовить, если что.

Я кивнул.

— Немного устроюсь, потом поговорим.

Работы было море, но я решил вопрос быстро и просто. На улице у забора крутилось несколько любопытствующих ребятишек лет десять-двенадцать, решивших посмотреть на приезжего, и я подошёл к ним.

— Можно заработать. Вам как лучше — медью или сладости купить?

Детвора сразу навострила уши. Ответил самый старший.

— А что надо делать?

— Надо этот дом в порядок привести, так что собирайте детвору, надо будет во дворе и вокруг дома всю траву и бурьян повыдёргивать. Прополоть, короче. Если у кого мать сейчас свободна, то зовите, наверное, человек пять-шесть — надо будет дом отмыть, всё вычистить, побелить, наверное. И мужчин позовите, кто столярничает или с топором умеет работать. Надо будет дверь поправить, стол сбить, навес подновить. Короче, привести всё в порядок, как для себя.

Мальчишка внимательно смотрел на меня.

— Сколько заплатишь? — деловито спросил он.

— Не обижу — хмыкнул я — Взрослым по серебрушке за сегодняшнюю работу, а мелким… Сейчас с кем-нибудь поеду в лавку, наберу вкусняшек, а после работы можно будет поделить на всех кто работал и помогал.

Старший посмотрел на свою команду.

— Так, Акен, поедешь с господином, поможешь выбрать что получше.

Ну и всё, на этом организационные вопросы закончились. С мелким Акеном съездили в лавку на второй улице и скупили все сладости, которые там были. Большую коробку пряников, несколько пакетов печенья, сахарных петушков на палочках, целую голову сахара, три коробки с чем-то вроде ирисок. Себе прикупил посуду на первое время, чайник, несколько метров ткани на матрас, простыни, полотенце. Продавщица с ошалелыми глазами только успевала таскать коробки из подсобки. А когда подсчитала стоимость, вид стал виноватый.

— Получилось тридцать две серебрушки, господин.

Я молча выложил на прилавок три золотых, и у продавщицы глаза полезли на лоб.

— Господин, у меня нет столько денег на сдачу! И три — это много, нужно только два.

— Да не волнуйтесь вы так — попытался я её успокоить — Я тут у вас поживу немного, в доме…

Тут же подскочил Акен.

— Господин будет жить в доме Тарбла!

— Ну да, я там поживу немного — подтвердил я — У меня там сейчас люди будут работать, так что один золотой мне надо будет разменять серебром, ну а с двух останется сдача за покупки. До вечера сможете принести?

Продавщица часто-часто закивала.

— Да, да, господин, я сейчас же пойду к хозяину и всё ему расскажу.

— Ну и ладно, а мы пока поедем.

Когда вернулись с покупками к моему новому дому, там уже был настоящий муравейник. Десятка два мальчишек и девчонок всех возрастов встали цепью и ловко выдирали траву. Несколько малышей только и успевали таскать охапки травы куда-то за дом. Двое мальчишек постарше таскали вёдра с водой. Женщин не было видно, но что-то в доме они делали. Один мужчина уже снял дверь и что-то делал с петлями. Ещё двое ходили вокруг летней кухни и навеса у левой границы участка, решая что с ними делать. Ну, им виднее. Если бы я сам начал ремонт, я бы полдня только искал инструменты и доски. Разберутся. Главное я сказал — делать как для себя.

К вечеру домик не стал красивее, но хотя бы чище, свежее, и в нём можно было жить. Расчёт прошёл буднично — всем взрослым по серебрушке. Заминка вышла с двумя мальчишками, таскавшими вёдра с водой. Работа тяжёлая, а мордашки ещё детские. Я спросил что они возьмут, и возникла заминка. Мальчишки косились на сладости, которые лежали на свежесбитом столе, но ответили твёрдо — деньги. Ну, может в семье трудно с деньгами, может купить хотели что-то особенное для себя или подружки. Ну, это их дело. Получив монетки, парни расцвели улыбками, но не ушли, а стали прогуливаться рядом с остальной ребятнёй. До открытого грабежа, надеюсь не дойдёт, но «поделиться» кому-то точно придётся.

С детьми было достаточно просто. Каждый получил по два пряника, четыре печеньки, три леденца на палочке и по десять ирисок. А ещё я порезал заклинанием сахарную голову на небольшие кусочки (типа рафинада), и каждому досталось по двадцать кусочков. Неслыханное богатство для деревенской ребятни. Правда, матери тут же забрали половину со словами «Вечером ещё поешь». И правильно, а то ещё наедятся сразу, а потом животы будут болеть.

Один из мужиков как бы невзначай намекнул, что если лошадь будет во дворе стоять, то ей надо что-нибудь посущественней, чем трава. Я тут же сунул ему три серебрушки — мол, привези что надо, и к ночи мужик привёз телегу сена и пару мешков чего-то вроде ячменя.

И Танела не упустила свой шанс заработать на богатом клиенте. Я и сам хотел попросить её готовить мне, а тут она сама предложила. И ей пяток серебрушек, и после этого каждое утро меня ждала крынка с парным молоком, пара варёных яиц, хлеб и чашка с кашей. Ну и на обед с ужином мне тоже что-нибудь приносили.

В очередной раз убедился, что если есть деньги, многие вопросы решаются очень быстро и просто. А уже ближе к вечеру пошёл на озеро и плавал до темноты. Совершенно невероятные ощущения! Выплыл на середину озера (там всего-то метров двести пятьдесят в диаметре), лёг на спину и замер, наслаждаясь. Вода чуть прохладная, но сейчас это было даже приятно. Темнеющее небо и… тишина, словно в целом мире я остался один. Надо было пройти сквозь смерть и кровь, пройти через Мёртвые земли в самую жару, чтобы по-настоящему оценить возможность лежать в воде вот так, ни о чём не беспокоясь. Всё плохое осталось где-то далеко, и теперь не имеет ко мне никакого отношения. Что это, если не счастье?