Три идеальные лгуньи - Перкс Хейди. Страница 11

Но теперь ее жизнь вот такая. По крайней мере, в том, что касается дочек, Джейни счастлива. Она вновь сосредоточила внимание на Анне, которая улыбалась и качала головой.

– Я ведь все равно буду видеться с вами, а это просто… – Анна запнулась и пожала плечами. – Я должна это сделать. Вы же понимаете, правда? – Она перевела взгляд на Джейни. Та застыла на стуле и неотрывно смотрела на нее. – А ты как думаешь? – Анна встряхнула Джейни за предплечье.

Остальные прекратили бормотать, и Джейни поняла, что до сих пор никак не отреагировала на новость.

– По-моему, это отлично, – наконец выдавила она. – Я правда так считаю.

Анна кивнула, улыбнувшись в ответ.

– Я знала, что ты меня поймешь, Джейни. Потому что ты сама всегда была карьеристкой. Ты ведь должна знать, что я имею в виду, когда говорю, что мне необходимо чем-то заниматься чисто для себя?

– Да, – просияла Джейни. – Да, конечно.

– Ой, только не говори, что ты тоже собираешься найти работу! – воскликнула Люси. – Так наша компания совсем развалится!

Джейни покачала головой, продолжая улыбаться.

– Нет, – сказала она. – От меня не дождетесь! – Она кивнула девушке, которая принесла ее кофе на стол, и взяла пакетик сахара с маленького фарфорового блюдца, стараясь не встречаться глазами с подругами, но чувствуя на себе их взгляды. – Я только чуть-чуть! – сказала она, разрывая пакетик и уже чувствуя, что будет жалеть. Когда она в последний раз употребляла сахар? Она даже не знала, зачем сейчас высыпает его в кофе.

Все сидели, погрузившись в молчание. Наконец Люси подала голос:

– Но есть и хорошие новости – моя родинка на самом деле оказалась бородавкой, так что, думаю, за это стоит быть благодарной. На йогу сегодня вечером все идут?

Все закивали, и хотя Джейни знала, что не сможет пойти, если Гарри не вернется вовремя, она не стала объяснять. Ее подруги и так в курсе, что это вполне вероятно.

К тому времени, как Джейни вышла из кофейни и завела машину, она уже поняла, что завидует Анне. Осознав эту мысль, она испугалась, что не сможет от нее избавиться.

Она попыталась убедить себя, что с работой заскучала бы по подругам и таким посиделкам, но их старшие девочки скоро пойдут в среднюю школу. Все изменится. Действительно – ну о чем таком важном они все время говорят? Это так непохоже на вечера, которые она проводила с прежними друзьями в винном баре, в Лондоне, в конце тяжелого рабочего дня, когда Джейни потчевала всех рассказами о своих недавних делах, разумеется, выдавая только допустимую информацию.

Друзья всегда стремились вытянуть из Джейни подробности о начатых и завершенных делах, потому что у адвокатской конторы Джейни было несколько звездных клиентов, но последнее дело вызвало у них особенный интерес. Джейни умела отвечать на трудные вопросы и избегать споров, но иногда все равно втягивалась. Она знала: людей интересует, что она чувствует на самом деле, как ей удается абстрагироваться от работы. Правда заключалась в том, что она с самого начала научилась не думать о жертвах, поскольку если бы о них думала, то не делала бы что надо и как надо. Она научилась смотреть на свои дела так, словно те были выдумкой, художественным чтением. Однако случай, о котором ее так безжалостно расспрашивали, в конце концов доконал Джейни. Он никак не позволял убежать от факта, что это не вымысел – это реальность. В этой точке Джейни пришлось столкнуться с вопросом, который лишал ее сна, сжигая изнутри. Разве после такого можно продолжать работать как ни в чем не бывало?

Джейни ехала по направлению к Лимингтону, понимая, что до сих пор боится: вдруг она однажды включит телевизор или откроет газету и снова погрузится в это дело. За последние пять лет мысли о карьере, которые когда-то вызывали приятное волнение, сменились отвращением и даже – стоило только допустить в сознание эту мысль – отчасти ненавистью к себе.

Решение по пути на гольф свернуть на стоянку у набережной было почти бессознательным, и в течение нескольких секунд Джейни не понимала, зачем съехала с главной дороги и направилась сюда. Но теперь она была здесь и смотрела через реку на офис своего мужа.

С края набережной открывается прямой вид на сверкающие окна, хотя Джейни остается только догадываться, что происходит по ту сторону стекол. Улицу из здания видно, а снаружи заглянуть в него невозможно. Так хитро задумано при строительстве.

Здание выглядело великолепно. Свет отражался от воды и падал на стекла – все так, как и рассчитывалось.

Пять лет назад это здание было спасательным кругом Джейни. Шансом начать все сначала. И все же иногда она смотрела на него и чувствовала, как под кожей клокочет ненависть. Это чувство, которое могло показаться неуместным, означало, что она потеряла все то, что у Гарри до сих пор есть.

Она задумалась: что происходит прямо сейчас в этих четырех стенах; с каким настроением муж принимает решения, отдает приказы, обхаживает очередного крупного клиента и поздравляет сотрудников с хорошо выполненной работой. В целом Гарри великолепен, чем бы ни занимался, – всегда был таким. Его честолюбие было одним из качеств, в которое влюбилась Джейни. Есть что-то сексуальное в успехе, а каким бы ни был Гарри, он был успешным.

Джейни смотрела на принадлежащее мужу здание, сияющее отраженным светом. Сегодня выдался один из дней, которые она ненавидела, – но не только из-за своей реакции на новость Анны. Еще и потому, что Лора Деннинг вернулась.

Глава пятая

Когда Лора вышла из туалета, она на пять минут опаздывала на собрание. Зал заседаний был уже полон. Через прозрачную стену она видела, как люди выдвигают стулья, весело болтают у дальнего окна. Сквозь стекло доносился смех.

Были времена, когда Лора чувствовала головокружение, входя в этот зал, но теперь к горлу подкатила тошнота совсем по другой причине, и она крепче сжала блокнот, заметив Мию в дальнем конце помещения. Лора скользнула взглядом по серому шерстяному кардигану Мии. Он свободно свисал с ее плеч, распахнутый и не подпоясанный, доходящий до середины икр. Под ним виднелся почти прозрачный белый топ, выбившийся из-под ремня облегающих темно-синих джинсов.

Мия носила короткую стрижку, полностью открывающую шею сзади, чуть длиннее спереди. Ее волосы теперь выглядели гораздо темнее, чем помнила Лора. Было в этой женщине что-то настолько непринужденно-шикарное, что по сравнению с ней Лора почувствовала себя замарашкой.

Мужчины, стоявшие вокруг вытянутого овального стола, были одеты в рубашки с открытым воротом либо поло, словно в униформу. Им даже в голову не пришло бы рассматривать, во что одеты другие. Они, наверное, не смогли бы ответить, какого цвета их собственные рубашки, если попросить их закрыть глаза. Однако все равно элегантный образ Мии раздражал Лору, потому что лишал ее уверенности.

Мия улыбалась словам Гарри, но наконец тот поднял глаза и увидел Лору, стоящую по другую сторону стекла. Он помахал ей, приглашая войти. На его лице застыла улыбка, оставшаяся после шутки, которую он только что отпустил, но под ней Лора увидела и некое странное выражение. Она гадала, насколько он сомневался в своем решении, и надеялась, что достаточно сильно, чтобы вскоре одуматься.

Лора заставила себя улыбнуться и распахнула дверь под хор голосов: «Эй, ты вернулась! Рады тебя видеть». Она отвечала на вопросы о Бобби, соглашалась, что время летит быстро, и мысленно благодарила финансового директора за то, что тот стоял достаточно близко к двери и она могла направить все свое внимание на него.

В то же время Лора чувствовала, что Мия приближается к столу. Будто напоказ, та выдвинула стул рядом с Гарри и села. В Лоре заклокотала ярость. Возможно, неуместная: как объяснить, почему она так чрезмерно зла на женщину, занявшую место рядом с боссом, – неужели это настолько важно? Но для Лоры это было чрезвычайно важно, поскольку Мия устроилась там, где ей не положено.

Когда Гарри пригласил всех рассаживаться, Лора бросила блокнот на стол и заняла место поближе к двери. В блокноте были многочисленные заметки о том, как она собирается развивать рекламную кампанию «Куперс» – теперь уже бесполезные, но занявшие много часов из последних двух недель, которые она могла бы провести с сыном. Ее одновременно и удивляло, и раздражало, что это стало очередной мыслью, от которой она чуть не расплакалась. Никогда прежде ее эмоции не были так близки к критической точке.