Тайна Медонского леса - Шадрилье Анри. Страница 48

В одно прекрасное майское утро у знакомой нам садовой решетки маленького домика в Версале позвонил не кто иной, как сам Фрике. Фрике был впущен Домиником и свалился как снег на голову похоронившему его де Марсиа.

Чтобы иметь возможность извещать время от времени достойного Лефевра, Фрике заехал по дороге к своему новому приятелю, Жозефу Клапе. Предусмотрительный юноша научился многому за эти два года и действовал как опытный полководец. Состав армии его был следующий: легкая кавалерия – Жозеф Клапе, войско – Лефевр, резерв – Арман д'Анжель, сам же он – первая колонна, идущая в атаку, и в то же время главный предводитель.

Тревожно билось сердце бедняги, когда он отворил знакомую дверь и очутился опять в знакомой гостиной. Тут была и улыбающаяся, всегда любезная с ним Сусанна, и очаровательная голубоглазая Лена, миловидное личико которой так и сияло радостью и счастьем, был и сам Марсиа. Враг был взбешен, уничтожен, но старался сдержать душившую его злобу.

Сумел скрыть свое волнение и воскресший из мертвых Фрике.

Оставшись наедине со своим юным гостем, де Марсиа заметил ему притворно-любезным тоном:

– Очень не похвально с вашей стороны столько времени не давать о себе никакого известия.

– Но я полагал, что вы не желали меня видеть с того памятного вечера, в который… в который вы назначили мне свидание в письме, адресованном на имя Николя… Приняв ваше любезное приглашение, я, конечно, не мог бы вернуться из указанного вами места. Но из-за неверности адреса письмо это не попало в мои руки, и благодаря этой ошибке я имею удовольствие беседовать с вами, милостивый государь.

– О каком письме говорите вы? Я положительно не понимаю вас, так как не писал вам и никуда не приглашал вас, – удивился неаполитанец.

– Хорошо, предположим, что это просто ошибка, – согласился Фрике. – Но, помимо этого, нам надо еще, кажется, о многом переговорить с вами.

– Прошу извинить, что возвращаясь еще раз к странному, только что сообщенному вами обстоятельству, но считаю долгом заметить, что я ни в каком случае не мог бы вам писать на имя Николя, так как мне давно и доподлинно известно, что вас зовут Фрике. Эту маленькую подробность касательно вашей личности сообщила мне моя сестра, Лена, – как бы умышленно протянул де Марсиа.

– Ну, если уж пошло на откровенность, надо нам обоим сбросить маски, – поднялся с места Фрике.

– Между честными, порядочными людьми иначе и быть не может, – усмехнулся собеседник.

«Плут! каналья!.. – подумал гамен. – Ты принимаешь меня за такую же продувную бестию, каков ты сам… Ошибаешься, ошибаешься, приятель!»

Затем он продолжал уже вслух:

– Очень охотно признаю своим названное вами имя. Что ж, Фрике звучит недурно. Но дело в том, что настоящее мое имя Состен, и все должны бы были называть меня Состеном. Прозвище мое Фрике, так я и остаюсь для всех Фрике, а Состена-то давно выкинули из памяти. Не правда ли: Фрике гораздо благозвучнее Состена?

– Вполне согласен с вами. Имя это напоминает звук охотничьего рога.

– Серьезно?

– Положительно.

– А я так решительно не могу понять, что находите вы хорошего в своем псевдониме? – пожал плечами гамен.

– Моем псевдониме? – удивился де Марсиа.

– Ну, да! Что хорошего в этой овернской кличке Марсьяк?

– Крайне сожалею, что не имею возможности угодить вам, изменив свою фамилию согласно вашему усмотрению, но каждый должен поневоле мириться со своим именем.

– А между тем вы сами хотели, страстно хотели переменить свою фамилию. Вам так и мерещилась фамилия д'Анжель.

Де Марсиа отвечал с усмешкой:

– Вы человек неглупый и можете, я думаю, понять, что это афера слишком выгодная и заманчивая для того, чтобы какой-нибудь дурак отказался от нее.

– Но я, видите ли, ужасно люблю порядок и последовательность. Мне всегда хочется, чтобы каждый человек был на своем месте.

– Вполне разделяю ваш взгляд на вещи и сам нахожу, что ваше прямое, законное место – в семье д'Анжелей, рядом с Еленой. Послушайте, однако, – продолжал он, уже переменив тон. – Рука Елены и 25 000 франков годового дохода – миритесь вы на этом? Могу я купить этой ценой ваше молчание?

– Молчание? Вы хотите, вероятно, сказать сообщничество?

– Я употребляю эти выражения только в деловом разговоре, а не в приятельской беседе.

Фрике, казалось, раздумывал и рассуждал.

– Отказаться, конечно, трудно… – ответил он не сразу, – 25 000 годового дохода и рука Елены – кусок лакомый, соблазнительный. Если бы дело касалось только тайны Медонского леса, я, может быть, и принял бы эти условия, но в настоящий момент вам не купить меня такой низкой ценой.

– То есть… как же это? Что хотите вы сказать? – с недоумением поглядел на него де Марсиа.

– По достоверным, собранным мною сведениям оказалось, что состояние д'Анжелей приносит 160 000 франков годового дохода и вот эти-то 160 000 я и желаю получать сполна.

«Не для себя, конечно», – мысленно договорил он. Но собеседник даже подпрыгнул на кресле и залился самым добродушным смехом.

– Губа-то у вас не дура, как я вижу! – заметил он юноше.

– Так-то оно так, но ведь надо же, господин Марсьяк, знать цену тайне, секрету. В иных случаях молчание, как сами знаете, дороже денег. Разговор наш несколько обострился, нам надо поговорить обстоятельнее, чтобы понять друг друга.

– Я слушаю, – коротко отрезал неаполитанец.

– Я уже просил вас отказаться от имени Марсьяка, которое, по правде сказать, совсем не в моем вкусе, советовал бы вам отказаться и от имени д'Анжеля. Прошлое этого человека очень незавидно. Называясь его именем, вы, благородный человек, дворянин по происхождению, решаетесь принять имя каторжника! Подумайте только о том, что вы делаете! Бросьте и д'Анжеля и Марсьяка, называйтесь впредь своим настоящим именем – Альфонс де Марсиа. Не правда ли, как это благозвучно, можно сказать, музыкально? Прекрасная фамилия, чисто неаполитанская, без всякой посторонней примеси. Вот вам добрый совет Состена, по прозванию Фрике. Неужели он не стоит 160 000 франков ежегодного дохода?

Бледный, не похожий на себя, вскочил де Марсиа с места; он едва держался на ногах и должен был опереться на спинку кресла.

Глухим, прерывающимся голосом ответил он наконец своему противнику.

– Хитрость и притворство неуместны и бесполезны с таким молодым, горячим противником, потому спешу заключить с вами самый основательный, прочный мир. Мне, конечно, выгоднее и приятнее иметь в вас надежного союзника. С сегодняшнего же дня признаю за вами право предлагать и даже предписывать мне ваши условия. Не хочу допустить даже мысли о том, чтобы вы пожелали забрать все себе, не оставив ничего, если не мне, так, по крайней мере, Сусанне.

Итак, ловкий, опытный неаполитанец сжигал свои корабли и входил в новую роль.

– Наконец-то взялись вы за ум, – как бы обрадовался юный победитель. – Капитулируете, так уж надо вас оказать все воинские почести.

Де Марсиа, как видно, не хотел терять драгоценного времени и поспешил призвать Сусанну.

– Милая Сусанна, – начал он, – с настоящего дня господин Фрике здесь хозяин и распорядитель. Считаю за честь уступить ему свое место.

– И прекрасно! Из добрых приятелей вы сделались, значит, настоящими друзьями? – улыбнулась Сусанна.

– Нас теперь и водой не разольешь! – попробовал ответить такой же приятной улыбкой де Марсиа, но вместо улыбки у него вышла отвратительная гримаса. – Для начала господин Фрике отобедает у нас сегодня, будет обедать завтра и послезавтра, одним словом, каждый день, если только пожелает. Если ему угодно занять у нас комнату, чтобы иметь возможность чаще видеть Лену, Доминик может приготовить все сейчас же.

Все трое притворствовали и лгали страшнейшим образом. Приятные улыбки и не менее приятные любезности были только маской.

Сусанна изучала тревожным взглядом искаженные черты своего любовника, стараясь прочесть на его взволнованном лице разгадку непонятной для нее загадки. Слишком уж неожиданно бросили ему прямо в лицо его настоящую кличку, имя, которое он так старательно скрывал уже столько лет. Этот наглый мальчишка знал все – и настоящее и прошлое, это несносное прошлое…