Бестужев. Служба Государевой Безопасности (СИ) - Измайлов Сергей. Страница 34

— Как себя чувствуешь? — решил я всё-таки поинтересоваться.

— Да вроде нормально, ничего не болит. Я так понимаю, мы добили вторую ступень?

— Правильно понимаешь, — хмыкнул я. — Предлагаю завтра утром поехать не в Москву, а в учебку в Семеновском. Мне же обещали поддержку в развитии навыков, думаю и вам не откажут.

— Да можно, — ответил он после недолгого раздумья. — У нас есть несколько дней до начала учебного года. Если ребята не против.

Я обернулся в сторону Кэт и Андрея. Оказывается они уже стояли рядом со мной. Андрей с удовольствием продемонстрировал большой палец, Кэт испытующе посмотрела на всех по очереди, махнула рукой и согласилась. В этот момент дверь в кабинет открылась и заглянул хозяин особняка.

— Молодые люди, пройдем в столовую. Пока готовится ужин, мы можем употребить аперитив и поболтать. Да, да, и ты, мой пациент, тоже присоединяйся, уже можно.

Антоха спрыгнул со стола с таким удовольствием, словно только и ждал, когда разрешат. Мы вереницей последовали за хозяином. Столовая находилась здесь же, на первом этаже, рядом с гостиной. Длинный, накрытый белоснежной скатертью стол, мог бы уместить десятка полтора гостей. Нас было шестеро, к компании присоединилась супруга учёного. Несмотря на преклонный возраст, она была на высоте. Строгое закрытое платье и величественная осанка. Прям королева, не меньше.

— Добрый вечер, — голос был бархатистый, грудной и чувствительно более молодой, чем его обладательница. — Меня зовут Клавдия Тимофеевна. Я лучший друг и соратник Юрия Алексеевича и по совместительству жена. Хотя в последнем не уверена, его главная жена — медицина.

— Ну хватит тебе уже, Клава! — засмущался учёный. — Ты моя главная, любимая и единственная жена! Не говори глупостей при гостях.

— А это не глупости, Юрочка, — сказала она и грустно улыбнулась. — Науке ты уделяешь гораздо больше времени, чем мне. И это несмотря на то, что ты на пенсии и отошёл от дел. Так что я просто констатирую факты.

— Ну, будет тебе, ты преувеличиваешь, — проговорил он и погладил супругу по плечу и указал на меня. — Я хочу рассказать тебе про молодого человека, который изучил труды основателей хирургии, в том числе работы моего деда.

— Вы читали «очерки гнойной хирургии»? — искренне удивилась Клавдия Тимофеевна, склонившись над столом в мою сторону. — Но где вы нашли сию достойнейшую книгу? С появлением магии в нашей жизни она стала непопулярна и большая часть экземпляров считается утраченной.

— Да, я читал, — ответил я. — Разумеется, там многое устарело и потеряло смысл в свете современных познаний, но я считаю, чтобы стать настоящим врачевателем, жизненно необходимо ознакомиться с этой нетленной рукописью.

— У вас большое будущее, Паша. Надеюсь вы не возражаете, что я буду называть вас по имени?

— Что вы, конечно не возражаю. Только вряд ли меня ожидает большое будущее на этом поприще, как бы я ни старался. На моих способностях к целительству стоит блок, который я не могу обойти. Зато передо мной открылся путь воина. Говорят, что у меня в этом плане очень радужные перспективы.

Я замолк и пожал плечами.

— Да как же так? — лицо пожилой дамы резко посерьёзнело, она нахмурилась и задумалась. — Воин это замечательно, но неужели ничего нельзя сделать на пути к врачеванию?

— Вот именно в этом вопросе я как раз и хотел разобраться, — вмешался Юрий Алексеевич. — Думаю возможно найти компромиссное решение.

— За это непременно надо выпить! — безапелляционно заявила Клавдия Тимофеевна. — Юрочка, доставай свою вишнёвую, гости обязательно оценят по достоинству.

— Непременно! — с радостью отреагировал на предложение супруги хозяин дома и достал из буфета увесистый хрустальный графин с наливкой. Он извлек притертую пробку с резным набалдашником и принялся разливать напиток по лафитникам. — Кстати, Паша, моя супруга талантливый телепат и специалист по развитию магических способностей. Если вы не будете возражать против её внедрения в ваше подсознание и магический стержень, она поможет разрулить ситуацию. Зная суть проблемы, я смогу подсказать пути развития и преодоления злосчастного блока на твоих целительских возможностях.

— Конечно не возражаю, когда мне ещё выпадет такой шанс, — ответил я, смакуя лучшую на моей памяти вишнёвую наливку.

— Тогда займемся этим вопросом сразу после ужина, — сказал Юрий Алексеевич, улыбаясь в предвкушении интересного эксперимента. Все-таки наука оставалась главной возлюбленной в его жизни и страсть естествоиспытателя в нем горела ярким пламенем.

Прислуга приносила и расставляла на столе разные яства, источающие божественные ароматы. Началось обильное слюноотделение и я понял, насколько сильно проголодался с нашими последними приключениями.

По примеру хозяев мы начали накладывать еду себе в тарелки и с удовольствием уплетать. Старик ещё пару раз наполнил лафитники наливкой, потом убрал графин обратно в буфет. Вот и правильно, не надо превращать интеллигентный ужин в банальную пьянку.

Когда мы наконец осилили содержимое тарелок и сыто откинулись на высокие спинки резвых стульев, стараясь рыгнуть как можно тише, прислуга начала уносить посуду со стола. Вслед за хозяевами мы вышли в каминный зал, Юрий Алексеевич с моими соратниками расположились на мягких диванах, а меня Клавдия Тимофеевна повела дальше.

Для изысканий у неё был свой специальный кабинет. Она усадила меня в специальное кресло, в котором я полулежал. Подобные в моем мире были у психотерапевтов. Она же села на табурет позади меня и положила руки мне на виски.

— А теперь, Павел Петрович, закройте глаза и расслабьтесь, — её голос обволакивал, как плед из шерсти альпаки. — Не сопротивляйтесь пожалуйста моему воздействию, так будет легче.

Теплые ладони слегка нажали на мои виски. Мадам убаюкивающим голосом произносила какие-то странные слова, смысл которых я не улавливал, хотя они и были похожи на латынь, которую нам кувалдой вбивали в голову в институте. Сам не заметил, как провалился в глубокий сон без сновидений.

Черный провал медленно перешёл в чередование ярких, но непонятных картинок. Они не были связаны ни с прошлой жизнью, ни с этой. Вообще непонятно, с чем они были связаны. Как говорил один мой приятель: «Очень интересно, но ни хрена не понятно». Очнулся я от осторожного похлопывания ладошкой по щеке. Клавдия Тимофеевна склонилась надо мной, лицо её выглядело встревоженным.

— Павел Петрович, вы слышите меня? — тихо спросила она.

Я утвердительно кивнул.

— Я случайно узнала ваш большой секрет, — так же тихо продолжила пожилая женщина, только что копавшаяся в моих мозгах. — Но я об этих подробностях никому не расскажу, будьте спокойны. Желаю успехов и высокого полёта в новой жизни. А с целительством вам прощаться не надо, можно повернуть некоторые особенности ваших способностей в новое русло, тогда всё получится. Я расскажу Юрию Алексеевичу об этом, но не о том, что вы тщательно скрываете.

— Спасибо большое, Клавдия Тимофеевна. Вы человек с большой буквы. Рад, что судьба привела нас в ваш дом.

— Не за что, Павел Петрович, я тоже рада, что мне довелось прикоснуться к неизведанному. Таких как вы я ещё не встречала. Вы будете великим воителем, но можете одновременно стать и хорошим врачевателем. А теперь пройдёмте в кабинет Юрия Алексеевича.

Мы прошли дальше по коридору и оказались в кабинете моей мечты. С одной стороны стоял массивный дубовый стол с ажурной антикварной лампой и аккуратными стопками книг. Вдоль стен по бокам этажерки с книгами чередовались с картинами в тяжелых позолоченных рамах. С другой стороны был массивный камин, перед которым стоял небольшой уютный диванчик. Даже жаль стало, что август выдался жарким, и я не увижу, как там горят березовые поленья.

Войно-Ясенецкий сидел за столом в кожаном кресле. Хозяйка указала мне на стоящий перед столом изящный резной стул с высокой спинкой, а сама подошла к супругу и начала что-то говорить на ушко. Тот резко повернул голову ко мне, лицо его вытянулось, а я напрягся. Потом рот ученого медленно начал расплываться в улыбке и я с облегчением выдохнул. Клавдия Тимофеевна заговорщицки подмигнула мне и удалилась.