Другая история войн. От палок до бомбард - Калюжный Дмитрий Витальевич. Страница 47
«Прежде чем делать списки с найденных рукописей (как латинских, так и греческих), гуманисты занимались их исправлением… — пишет Л. Г. Степанова. — Сохранилось большое количество рукописей с правкой, маргиналиями и глоссами, сделанными рукой Петрарки, Колюччо, Салютати, Леонардо Бруни, Валлы и других известных гуманистов. В процессе этой работы складывались основные принципы филологической науки и научные методы критики текста».
А как же переводились эти рукописи, ведь ситуация с языками была в Средние века совсем не такой, что сложилась позже, с изобретением книгопечатания? По словам Триссино, «каждый город, каждый замок, каждая вилла, каждая семья и даже более того — каждый человек — образуют некий новый язык, отличающийся от других и словарем и произношением». Вот в этом и проявляется процесс дифференциации языков, характерный для местностей с неразвитыми общественными отношениями.
Можно предположить, что при переводах царил полный произвол, так как знать достаточно хорошо аттический, эолийский, дорийский, понийский и другие диалекты итальянцы не могли. Поскольку «древнеримских» и «древнегреческих» оригиналов античных текстов нет (почему, кстати? — традиционная история не дает ответа!), постольку можно сказать, что «античные» тексты XIII века и есть оригиналы.
Считается, что становление греческой лингвистической традиции в собственном смысле началось в так называемый период эллинизма, когда после распада империи Александра Македонского греческий язык и греческая культура распространились по северу Африки и в Азии. В сборнике «Из истории науки о языке» читаем:
«Многие из античных лингвистов не были греками по происхождению… Центром изучения греческого языка стала… Александрия в Египте, крупнейший центр эллинистической культуры и учености, знаменитая своей библиотекой».
Из александрийских грамматиков известны две работы, «Синтаксис» Аполлония Дискола (II век н. э., по нашей синусоиде — линия № 7), и грамматика Дионисия Фракийского, время создания которой точно не известно. Они, да плюс к тому средневековая грамматика Доната и Присциана (XIII–XIV века н. э., линия № 5–6) и послужили образцами для «эллинистов» средневековой Европы. Парадокс в том, что эллинизация Африки и Азии в IV–III веках до н. э. (линии № 6 и 7) в точности повторяется в Европе XIV–XV веков (линии № 6 и 7)!
А сам термин «эллинизм» придумал Дройзен в середине XIX века.
«Эллинизм — условное обозначение цивилизации трех столетий, в течение которых греческая культура воссияла вдали от родины», — пишет А. Ранович. А затем перечисляет черты эллинизма, сближающие его с буржуазным (!!!) обществом: существование различных государств с единой культурой; колебание цен и заработной платы; забастовки и революции; рост идей гуманности и братства и одновременно — жестокая борьба; эмансипация женщин и падение рождаемости; вопросы свободы и представительства; эмиграция и пролетариат; точные науки и рядом — суеверие; огромная литература по всем отраслям знания, распространение образования при наличии массы полуобразованных людей.
После этого А. Ранович утверждает следующее: отрицание социально-экономических формаций — основной порок буржуазной историографии. Только в коммунистическом обществе, где уничтожены общественные антагонизмы и имеются беспредельные перспективы развития, и можно как следует изучить эллинизм.
В историографии, как мы видим, сложилась фантасмагорически комическая ситуация. А вот нас перечисленные черты эллинизма не удивляют. Так и должно быть, ведь эпоха эллинизма — XIV, XV, XVI века — и в самом деле время зарождения и развития капитализма.
Но вернемся к «языковой» проблеме.
В самой Греции существовал «книжный» и «народный» язык, причем «книжный» был свободен от турецких и романских заимствований. И сейчас еще языки разделяют на несколько видов.
1. Кафаревуса — официальный государственный язык, язык армии и администрации. Избегает элементов, не восходящих к «древнегреческому» языку.
2. Язык науки, техники и политической терминологии, сходный с кафаревусой, но менее архаизированный.
3. Димотики — «народный» язык.
4. Язык греческой интеллигенции, сходный с димотики, но насыщенный лексическими элементами ученой традиции.
5. «Обросший шерстью». Мы так и не поняли, что это за язык, но на нем, как и на чистом кафаревусе, не говорит и не пишет ни один нормальный грек.
Приблизительно так же в Италии и Западной Европе поделилась на несколько видов латынь, но ее делению приданы уже хронологические рамки.
1. Архаическая латынь (240–100 до н. э.).
2. Классическая «золотая» латынь (100 до н. э. — 14 н. э., линия № 6 «римской» волны синусоиды).
3. «Серебряная» латынь (14–200 н. э., линия № 6 «римской» волны).
4. Поздняя латынь (200–600 н. э.), народно-разговорный вариант. Характеризуется упадком до IX века.
5. Средневековая «народная» латынь (VII–XIV века).
6. Латынь эпохи Возрождения. Характеризуется восстановлением норм «золотой» и «серебряной» латыни (с XIV века, линия № 6).
Развитие латинского языка хорошо иллюстрирует «римскую» волну синусоиды. Можно предположить, что народно-разговорный вариант латинского языка не поздняя, а ранняя (средневековая) латынь. «Золотая» латынь — это или: А) язык «античности», закончившейся в середине XIV века с пандемией чумы («Черной смертью» 1348–1349 годов), или: Б) язык высшего класса. Со второй половины XIV века появилась менее чистая «серебряная» латынь (на которой писали свои произведения, например, Плавт и Теренций), по значению подобная языку греческой интеллигенции. «Народная» латынь, вроде греческой димотики, существовала одновременно и с «поздней», и с «золотой».
Уже с XIV века чем дальше, тем больше распространялись представления о том, что латынь не является единственным языком культуры. Хотя и раньше в Западной Европе понаслышке знали о существовании, помимо латыни, еще двух великих языков: «древнегреческого» и «древнееврейского», реально владели этими языками немногие (Данте не знал греческого). Лишь в эпоху гуманизма оба этих языка стали активно изучаться, а место латыни как единственного языка культуры в умах европейцев заняла идея о нескольких примерно равных по значению и похожих друг на друга языках: французском, испанском, итальянском, немецком, английском и других.
С XVI века латинский язык, оставаясь языком дипломатии, науки и университетского преподавания, повсеместно вытесняется национальными языками. И хотя этот процесс не был слишком быстрым, все же, например, нормы французского языка к 1660 году были в общих чертах сформулированы. Так называемая грамматика Пор-Рояля стремилась довести его до совершенства. А. Арно и К. Лансло решительно отошли от латинского эталона в пользу французского. Особенно это видно в связи с артиклем:
«В латыни совсем не было артиклей. Именно отсутствие артикля и заставило утверждать… что эта частица была бесполезной, хотя, думается, она была бы весьма полезной для того, чтобы сделать речь более ясной и избежать многочисленных двусмысленностей».
В. Алпатов пишет в книге «История лингвистических учений»:
«Латинский и французский языки рассматриваются в книге как два разных языка, а не как язык — предок и язык — потомок», и добавляет: «После становления новой, сравнительно-исторической научной парадигмы (так! — Авт.) именно из-за своей известности она (грамматика Пор-Рояля) стала восприниматься как образец „умствующего, априористического, ребяческого“, по выражению И. А. Бадуэна де Куртенэ, направления в языкознании, втискивающего язык в логические схемы; часто ей приписывали и то, против чего она была направлена: жесткое следование латинскому эталону».
Такой способ ведения дискуссии нам хорошо известен! Как только сообщения источников перестают соответствовать догме, вызубренной нашими современными историками, лингвистами, литературоведами и прочими жрецами, так их тут же объявляют ложными, «ребяческими» и пр. Ну, конечно, откуда же авторам грамматики, написанной в XVII веке, знать, на каком свете они живут, и на каком языке говорят. Не говоря уже об авторах XIV–XV веков. Вот и получается, что жизнь — сама собою, а парадигма, выработанная историками на основе усердного зазубривание скалигеровских дат — сама собою.