Невеста из коробки - Куликова Галина Михайловна. Страница 34
– У меня просто нет слов, – сказала Мила и обессиленно откинулась назад, упав на кровать. Матрац подбросил ее вверх, но расслабиться ей не удалось – Николай снова оказался тут как тут и возобновил свои приставания.
– Послушай, – держа ее за руки, выдохнул он. – Неужели у тебя нет потребности сбросить стресс? Мы могли бы отлично утешить друг друга!
– Я все расскажу Ольге, когда она вернется!
– А я расскажу свою версию, – неприятно ухмыльнулся он, снова дохнув на нее мятой. Вероятно, его слюнные железы вырабатывали ментол. – После того, как ты напала на меня в ресторане, Ольга поверит мне, а тебе не поверит!
В его голосе заранее звучали победные нотки. Мила втайне согласилась с тем, что он прав.
– Я с самого начала поняла, что ты крыса. – Она согнула коленку и изо всех сил ударила туда, куда положено бить женщинам в таких случаях.
На этот раз Николай заорал на всю вселенную, словно раненый осел. Мила была уверена, что его слышно не только на лестничной площадке, но и на улице. Сейчас прибежит Листопадов и ворвется с вопросами. Безо всякого сожаления глядя на свернувшегося клубочком Николая, она пошла в коридор, ожидая звонков и нетерпеливого стука в дверь.
Однако ничего подобного не произошло. Листопадов или не слышал воплей, доносящихся из подведомственной ему квартиры, или временно покинул свой пост. «Вот был бы удар по его профессиональной чести, – не без ехидства подумала Мила, – если бы меня пристукнули, а он в самый ответственный момент сидел бы в туалете».
Несолоно хлебавши она возвратилась в комнату и сказала краснощекому после пережитого Николаю:
– Немедленно выметайся из моей квартиры и возвращайся домой. Не вздумай улизнуть, сиди и жди телефонного звонка. И никакой самодеятельности – инициатива будет исходить только от меня.
– Ты чокнутая, – процедил Николай, хватая свой свитер. – Нормальная женщина на твоем месте...
– Покончила бы с твоей потенцией раз и навсегда, – отрезала Мила. – Убирайся! Считаю до десяти.
Она еще не добралась до трех, а тот уже вылетел на лестничную площадку и загремел вниз по лестнице.
Мила остановилась на пороге. Дождавшись, пока внизу хлопнула дверь, она негромко позвала, задрав голову:
– Эй!
Никто не откликнулся. Замирая от недоброго предчувствия, Мила на цыпочках взбежала по лестнице вверх, ожидая увидеть буквально что угодно. Но наверху нико– го не было. «Куда же подевался мой верный страж? – забеспокоилась она. – Может быть, Глубоководный дал команду снять с меня наблюдение? И он просто-напросто ушел домой и лег спать? Нет-нет, – тут же одернула она себя, – Листопадов хороший мужик, он бы меня предупредил!»
Запершись на все замки, часа два она занималась накопившимися домашними делами, пытаясь выбросить из головы страхи по поводу Ольги. У нее ничего не получалось. От волнения за жизнь сестры ее начало тошнить. Она решила, что ждет еще два часа, а потом берет Николая под мышку и идет в милицию. Появится хоть какой-то шанс на ее спасение.
И Листопадов тоже. Вот куда он подевался? В конце концов Мила не выдержала и набрала номер телефона Константина. Приятный голос сообщил, что в настоящий момент абонент недоступен. Ясное дело: когда он нужен позарез, его не достать.
Едва определенные ей самой два часа прошли, Мила двинулась к телефону с твердым намерением звонить Николаю, чтобы активизировать его для решительных действий. Но как только она подняла трубку, ожил дверной звонок. От неожиданности Мила подпрыгнула и уронила трубку обратно. «Наверное, это Листопадов», – подумала она. Когда она распахивала дверь, на лице ее было написано оживление. Однако оно тут же испарилось, когда Мила увидела, кто стоит на пороге.
А стоял на пороге милиционер с печальным лицом. Когда Мила шепотом поздоровалась, милиционер вздохнул и сказал:
– Можете уделить мне немного времени? У вас в подъезде человека убили.
18
Листопадов умер, не приходя в сознание, после того, как ему разбили голову неизвестным тяжелым предметом и затащили в подвал. Дверь была открыта в связи с тем, что водопроводчик Митяй занимался там своими прямыми водопроводческими обязанностями. Сам Митяй лежал поодаль от тела и, хотя был жив, не реагировал ни на голоса, ни на свет. Его отправили в больницу, и врачи сообщили, что Митяй проглотил большую дозу снотворного. Милиции предстояло выяснить, какое отношение имеет водопроводчик к смерти Листопадова. Пока они опрашивали соседей, и Мила была второй после Капитолины Захаровны, она понятия не имела, что говорить. Рассказать правду? Про то, как все началось? Про человека в черных колготках, про отравленную «мексиканскую смесь», про исчезновение Ольги, про частного детектива, снимающего квартиру наверху...
Мила отлично понимала, что, если она вывалит все это на следователя, ее надолго заберут из дома. И уж тогда у нее не будет возможности позаботиться о сестре, да и вообще она может не выпутаться из неприятностей без потерь. А то еще ее саму заподозрят в убийстве. Но сказать, что она вообще не знает Листопадова?.. Нет, так поступить она не могла. Даже не потому, что кто-нибудь из соседей обязательно ее уличит, а из чисто человеческих соображений.
Узнав, кого убили, Мила не сдержала чувств и сильно плакала.
– Это... Это мой друг, – соврала она, немного успокоившись. – Интимный. Я встречалась с ним. Недолго. Почти ничего про него не знаю. Так, всякую ерунду.
– Ну-ну, – сказал милиционер, облегченно вздохнув. – Личность, стало быть, установлена. Придется вам, гражданочка, рассказать нам о своем знакомстве с убитым во всех подробностях.
«Только бы Глубоководный меня нечаянно не выдал! – подумала Мила, кусая губы. – Если он неожиданно возвратится в квартиру и напорется на милицию, то может запросто рассказать правду. Если это, конечно, ему выгодно».
Проведя некоторое время в милиции, Мила возвращалась домой в состоянии, близком к истерике. Она ведь так и не успела позвонить Николаю. А вдруг с ним уже связались похитители и, пока она давала показания, Николай начал действовать самостоятельно? Один, без поддержки, этот хлюпик мог здорово напортачить.
Когда Мила уже подошла к подъезду, дверь неожиданно вылетела наружу, и на улицу, словно дикая пантера из клетки, вырвалась живая и невредимая Ольга. Вид у нее, правда, оказался изрядно потрепанным, но ни синяков, ни следов пыток заметно не было. Одета она была ужасно странно – в большие не по размеру джинсы, стянутые на талии кожаным ремнем, и мужскую водолазку, от которой воняло аптекой. Сверху на ней красовалась дешевая куртка из кожзаменителя с подвернутыми в три раза манжетами.
Сестры одновременно издали по восторженному воплю и бросились друг другу на шею.
– Как же ты меня испугала! – кричала Мила, ощупывая сестру.
– Да я сама испугалась, – призналась та.
– Как ты вырвалась на волю? – накинулась на нее Мила. – Николай заплатил выкуп?
– А за меня что, требовали выкуп? – оживилась Ольга.
– Пока не знаю. А ты виделась с Николаем?
– Его нет дома. А ты с ним виделась?
– После того, как тебя вырвали прямо у него из рук, он прилетел ко мне и рыдал, словно мальчик, – сообщила Мила ту часть информации, которая могла бы, безусловно, порадовать сестру. – Похититель сказал ему, что если он обратится в милицию, тебе кранты. Мы никак не могли решить, верить ему или не верить. И вот собирались все-таки не поверить, но тут такое произошло! Я потом тебе расскажу. Но что случилось, Ольга? Почему ты на свободе? Ты сбежала?!
– Ах, Милка! Это большая человеческая драма! Так просто не расскажешь. Пойдем к тебе, тяпнем по маленькой...
Мила в ужасе отпрянула:
– Нет, дорогая, давай обойдемся без «тяпнем». И ко мне не пойдем. Лучше в какое-нибудь кафе.
– Только если ты заплатишь. Сумку у меня украли! Ту, двухцветную, с замочком-поцелуйчиком, помнишь? Мою любимую. Она стоила больше ста баксов!
– Считай, что дешево отделалась, – сказала Мила, потащив ее прочь от подъезда. – Уйдем отсюда поскорее.