Измена. (не ) Его невеста (СИ) - Зорина Лада. Страница 8

— Но не могу же я круглые сутки быть настороже. Так меня надолго не хватит.

Моей тётке хватило человеколюбия объяснить:

— Ты просто наблюдай. Примечай, кто у него гостит, с кем и о чём он говорит. Что его расстраивает и что радует. Ты доверься себе. У нас, женщин, чутьё на это развито от природы. Чуешь подвох — присматривайся и прислушивайся.

— Для чего?

Она медленно выдохнула:

— Для возможности позже всё это использовать, скажем так, к своей выгоде.

— Где использовать? — не унималась я.

Но тётка уже поднялась и, прежде чем раствориться в толпе, шепнула:

— Всё — позже. Просто знай, твой дед был неправ, решив примириться с Уваровым.

И она будто подтвердила свои же слова о женском чутье, потому что стоило ей исчезнуть, как из толпы вынырнул новобрачный. Он приблизился к нашему столу и протянул мне руку, а на мой изумлённый взгляд процедил:

— Танец.

Следом неуместно радостный голос распорядителя объявил:

— А сейчас жених приглашает невесту!

Глава 11

В этом своём платье девчонка сияла каким-то непостижимым, ангельским светом. И, возможно, теперь он понимал, почему старый Канатас так стремился подложить под него свою внучку.

Соблазнительная невинность. Идеальная западня.

Такие создания не берут в плен и не терпят сопротивления.

Покорись — и тебе гарантирован рай.

Просто доверься инстинктам.

Чего стоит, Уваров, вереница твоих искушённых, но больше не умевших ничем удивить спутниц, когда в твоей власти сама чистота во плоти?

Послушная, кроткая, и с сегодняшнего дня — твоя по праву.

Бери, пользуйся, получай удовольствие.

Такой был расчёт? На это ставил многомудрый Зевс?

С чего он решил, что новоиспечённый союзник поддастся? Она не смогла бы вскружить ему голову.

Всё это сейчас — работа портних и стилистов. Она не красавица. Не для него. Она не…

— Глеб Викторович.

Он моргнул и оторвал от неё взгляд. Перед ним высился начальник охраны сегодняшнего мероприятия:

— Слушаю.

— Глеб Викторович, по внешнему периметру всё чисто. По списку гостей — тоже всё в порядке. Ребята работают. Всё штатно.

Это ещё не показатель. Любой в этой толпе мог быть бомбой замедленного действия. И дай бог, лишь фигурально выражаясь. Впрочем, на это ему и меры повышенной безопасности.

— Отлично, — Глеб поставил опустевший бокал на разнос пробегавшего мимо официанта. — Но смотрите в оба. Ещё не вечер.

Начальник охраны кивнул и ретировался.

Глеб огляделся — душой-то слегка покривил. Вечер уже окутывал мир в розоватые сумерки.

Он взглянул на часы, потом — на сцену далеко впереди. Там уже суетились устроители. Ведущий проверял микрофон.

Время танца. Играть роль хотя бы условно счастливых новобрачных им сегодня придётся до последнего.

Он успел вернуться к столу за мгновение до объявления. «Ангелок», завидев его, вся так и скукожилась. А стоило ему протянуть к ней руку — как будто искренне испугалась.

Почему? С чего ей пугаться? Что-то скрывала? Ну не муки же совести.

Пожалуй, она была бы не прочь, если бы кто-нибудь сегодня действительно покусился на жизнь и здоровье её новоиспечённого мужа. И она тут не единственный выгодополучатель.

Сколько в толпе крылось тех, кто явился сюда, чтобы прощупать обстановку и примериться, куда выгоднее вонзить свои зубы. Так, чтобы жертва подёргалась совсем чуть и поскорее истекла кровью.

Сегодня с утра охране удалось засечь кое-какую подозрительную активность, позже оказалось — ложная тревога. Но это не значит, что настало время расслабиться.

Наблюдать и ожидать всего — этот режим он отключит только когда за ним закроются двери его особняка. Только тогда он позволит себе короткую передышку.

А пока…

Его ладонь легла ей на спину, и она тут же выпрямилась, будто кол проглотила. Будто его прикосновение её обожгло.

Ей страшно? Неприятно? Противно?

От этих мыслей он ощутил порыв непонятного раздражения.

Пусть привыкает — впереди у них долгая гастроль. Им ещё чёрт знает сколько предстоит играть до тошноты счастливых супругов.

— Улыбайся, — процедил он.

Она взметнула на него озадаченный взгляд:

— Что?

— Улыбайся. Выглядишь так, будто присутствуешь на собственных похоронах.

— Будто?

И он усмехнулся её выпаду.

— Ты отхватила самого желанного холостяка в округе. Веди себя соответственно.

Он почуял дрогнувшую в его руке ладонь и поспешно сжал пальцы. Не сбежишь, маленькая бродяжка.

Голубые глаза сверкнули:

— Я с радостью уступлю эту привилегию любой, которая пожелает оказаться на моём месте. Да хоть твоей рыжей пассии.

Он привлёк её ближе — под пальцами не обнаружилось ни шнуровки, ни уса, ни жёстких рёбер корсета.

Не врала. Стройная от природы.

И — не врала. Она с радостью обменялась бы ролями с любой из армии тех, кто бросал на него сегодня завистливые взгляды.

Сколько ещё раз она не солгала. А сколько — солгала, прикидываясь ангелочком? Сколько лжи за этим небесно-голубым взглядом?

— С тёткой своей болтала?

— А это запрещено?

— О чём?

— О еде и напитках.

— Я очень надеюсь, что мы не ударили в грязь лицом перед твоими драгоценными родственниками.

— Ты действительно об этом переживаешь?

— Советую не смотреть на меня так, будто хочешь вцепиться в меня прямо здесь, при свидетелях. В твоих же, поверь, интересах изображать из себя, ну, знаешь… невесту.

— Жену, — неожиданно поправила его она.

Глеб скривил губы:

— Входишь во вкус?

— Пытаюсь смириться.

— Хреново выходит.

— Извини, — процедила она тоном совсем не извиняющимся. — Врать не приучена. И притворяться — совсем не моё.

Это, пожалуй, лучшая шутка, какую он слышал за сегодняшний вечер.

— Тогда предлагаю заканчивать этот откровенно слабо сыгранный фарс, — он взял её за руку и, не дожидаясь, пока стихнет музыка, сделал знак распорядителю.

Представление на сегодня окончено. Гости, конечно, поймут. Новобрачным не терпелось остаться наедине.

Как-никак впереди у них первая брачная ночь.

Глава 12

Уваров тащил меня прочь из шатра, на выходе из которого нас уже поджидало роскошное авто.

— Куда мы…

— Садись, — велел он и таки снизошёл помочь мне с пышными юбками, бесцеремонно скомкав из и запихнув в салон вслед за мной.

Дверца хлопнула, а через минуту авто уже мчалось куда-то, оставляя позади сказочно красивые декорации, в которых сегодня разыгрался фарс, не достойный ничего, кроме сожаления.

Я очень устала, и этот внезапный побег на самом деле стал для меня освобождением — я наконец-то позволила себе ссутулиться и медленно выдохнуть. Сидевший рядом Уваров отвернулся к окну, и я не стала донимать его расспросами. Я настолько выдохлась, что мне было почти всё равно, куда и почему мы так стремительно сбежали.

Переведя дух, я принялась выдёргивать из причёски бесконечные шпильки и потратила на это утомительное занятие почти весь остаток пути. И когда на подоле собралась целая горка проклятых железячек, авто вкатило нас на подъездную площадку Уваровского особняка.

Я и не думала, что когда-нибудь буду так рада видеть его обширный элегантный фасад из серого камня.

Это значит, сейчас меня наконец-то оставят в покое, я вылезу из своих белоснежных доспехов, приму долгожданный душ и…

Дверца открылась, шофёр подал мне руку, но дальше всё пошло совсем не так, как я себе представляла.

В сгустившихся сумерках особняк выглядел… необитаемым. Только наружное освещение и сумрачный свет кое-где в окнах второго этажа.

Я обернулась на подставившего мне локоть Уварова и машинально вцепилась в него:

— А… что-то случилось?

Он бросил беглый взгляд на окна и кивнул:

— Случилось. Траур по моей прежней жизни.

У меня даже рот приоткрылся от удивления. Что за больные шутки?..