Неземное тело - Куликова Галина Михайловна. Страница 49

– А этот еще... следопыт, – не унимался Остряков. – Он, между прочим, совсем недавно сгинул.

– Может, его медведь задрал? – с надеждой спросила Саша.

– Ты его видала, этого следопыта? Он бы сам кого хочешь задрал. Морда такая, что на танке не объедешь. Ручищи – во!

– Выходит, он тоже утоп, – веско сказал Бабушкин. – Смех смехом, а может, в этом озере и впрямь какая бамбамурзина водится.

– Бамба... кто?! – изумленно переспросила Венера.

– Хрень какая-нибудь, – пояснил бард. – С хвостом. Может, ей жрать нечего. На болоте даже лягушек нет.

Лайма хотела сказать, что озеро метеоритного происхождения, потому там и не водится никто, разве что действительно бамбамурзина, но тут же прикусила язык. Эдак она себя подставит. Если в гостиной находится человек, который имеет отношение к смерти Лейтера, само слово «метеорит» заставит его насторожиться. Лучше ей пока не проявлять осведомленность, а то найдут ее потом бездыханную на одной из садовых дорожек, вот и будет ей энергетика.

Нехорошо у нее было на душе, когда она уходила от Гракова. Оттого, что все по-прежнему оставалось неясным и непонятным. Ну, крутилась она все это время среди людей, которые могли быть причастны к каким-то темным делам. Ну и что? Ей даже не удалось понять – что это за дела. Чем мог интересоваться иностранец, работающий на НАСА? Аномальными явлениями на месте падения метеорита? Так это все одни россказни. Тем более метеорит упал, как уверяют специалисты, много веков назад. Кто надо, тот уже давно на месте его падения вымер. Какие-то завихрения, оставшиеся после лаборатории по изучению сна? Дело слишком давнее, не получается ничего. Колдун Кукуба? Таких пророков со скорострельными дипломами в Москве и области – воз и маленькая тележка, скоро можно будет высчитывать плотность астрологов в расчете на квадратный километр. Может быть, окопы, оставшиеся со времен войны? Оружие, боеприпасы? Чушь.

Неохваченными остались одни только черные люди, и Лайма была серьезно настроена идти ва-банк. С этими «демонами» или «монстрами» необходимо встретиться лицом к лицу. «В одну из ближайших ночей, – решила она. – Если вдруг черные люди не придут, мы обследуем развалины санатория. Это надо сделать в любом случае. А то что же – слухи ползут, а „Группа У“ вроде как на них внимания не обращает?»

Дома ее поджидал приятный сюрприз – приехал Иван, и Лайма мгновенно вспыхнула радостью. Корнеев, конечно, мужик что надо, но втроем, вместе с Иваном, они действительно сила. Самое интересное, что Медведь и Корнеев поодиночке вели себя иначе, чем когда работали вместе. Они отлично дополняли друг друга, один компенсировал недостатки другого и усиливал его же достоинства. Лайма только сейчас поняла, как она к ним обоим привязалась.

Большого труда ей стоило не кинуться Медведю на шею прямо с порога. И все-таки она его обняла. Иван сначала смутился, а потом еще долго тряс ее руку своими ручищами.

– Возвращение блудного сына, – насмешливо сказал Корнеев. Они всегда немножко ревновали командира друг к другу.

– Ну, и как у вас тут дела идут? – спросил Иван, разглядывая обстановку.

Когда он приезжал сюда с докладом, его сразу вели в подвал. А кроме того, он знал, что ему скоро уезжать, и по сторонам не особо глазел.

– У нас тут женщину убили, – ответил Корнеев. – Молодую и красивую. Похоже, она с нашим делом связана была.

Лайма рассказала про то, как боялась Леночка, что ее убьют, и про немца тоже.

– Граков уверяет, что Гюнтер Браун не приезжал в Москву. При этом Николай Дюнин уверен, что где-то видел его и запомнил. А Леночка, когда речь про немца зашла, ужасно испугалась и попыталась замять разговор. Она точно что-то знала. Но у меня не хватило времени ее раскрутить. Кто-то понял, что она стала болтать и теперь представляет опасность.

Медведь усиленно переваривал информацию.

– Да уж, это не архивы, – пробормотал он. – И не посиделки с учеными да бывшими партийцами.

– Да мы, в общем, пока что тоже руки не марали, – заявил Корнеев. – Грубая физическая сила – это твой конек. Теперь ты здесь, пора переходить к активным действиям. Лайма говорит, следующей ночью пойдем на дело.

– На операцию, – поправила та. – Какое тебе «дело»? Мы же не уголовники.

– Тогда во всем и разберемся до конца, – пробормотал Корнеев. – Сдается мне, черные люди – это как раз то, что нам нужно.

– Ты думаешь, кто они? – спросил Иван, глаза которого загорелись энтузиазмом. – Может, какие-нибудь маги? Вдруг у этого Кукубы тут секта?

– Эта версия имеет право на существование.

– А при чем здесь Лейтер? – спросила Лайма.

– Может, и ни при чем, – сварливо ответил Корнеев. – Может, он по грибы сюда собирался!

– Грибы тут наверняка дрянные, – предположил Медведь. – И озеро Дурное, и лаборатория какая-то была дурная... А грибы – они же всякую дрянь аккумулируют.

– Поскорее бы ученые приехали, это озеро проверили, – пробормотала Лайма. – Может, нам самим придется оттуда пробы грунта взять. Отдадим в лабораторию, пусть скажут, что в нем не так.

– Ткнем пальцем в небо, – покачал головой Корнеев. – Несолидно.

– А тебе хочется наверняка? Поймать кого-нибудь в лесу – и в дамки. Так ты особо губы не раскатывай. Вдруг оно само нас поймает? Попадем к этим черным людям... – Лайма на секунду замолчала, потом опасливо продолжила: – А что, если это инопланетяне? И у них тут перевалочный пункт? У Лейтера в одной из книжек подробно все описано.

– Вот поэтому люди и пропадают! – поддержал Корнеев. – Инопланетяне наших ловят и – как ты говорила? – перерабатывают в зеленую биомассу.

– Но эти люди черные, – напомнил Медведь. – А у Лейтера в книжках зеленые.

– Может, они внутри зеленые, – не согласился Корнеев. – А сверху – как негры.

Лайма не выдержала и рассмеялась:

– Прекратите сейчас же!

Первые реальные подозрения шевельнулись у нее в душе. Возможно, Кукуба действительно изображает фанатичного пророка, а на самом деле возглавляет какое-нибудь международное тайное общество? Секту? Или тайный фонд, стягивающий в одно место силы, деньги и... что еще? Может быть, за этим Кукубой нужно следить денно и нощно?

Медведь и Корнеев отнеслись к предстоящей операции со всей серьезностью. Они загодя собрали компактные рюкзачки, в которых чего только не было. Оружие тоже решили прихватить.

– Наручники обязательно положи, – напомнил Корнеев напарнику. – «Языка» брать будем. Баллончик с газом – на случай, если он начнет сопротивляться. И что-нибудь потяжелее. Вдруг это и впрямь пришелец, которого наша химия не берет? И шапочки на голову наденем с дырками для глаз и рта. Чтобы нас никто не опознал, если что.

– Что – если что? – подозрительно спросила Лайма. – Вы мне тут самодеятельностью не занимайтесь. Действовать будете с моего разрешения.

– Есть, командир! – воскликнул Корнеев и приложил руку к воображаемой фуражке. – Дожидаемся завтрашней ночи, идем на развалины и ждем твоего разрешения отлавливать пришельца.

К вечеру небо стало затягиваться тучами, и стало понятно, что без дождя не обойдется. Да, в общем-то, это было к лучшему, так как жара стояла уже несколько недель подряд. Приятная прохлада опустилась на Богодуховку, и даже самые ленивые выползли прогуляться и подышать предгрозовым воздухом. Прогуливались по дорожкам, останавливались, болтали немного и расходились в разные стороны.

Дачную идиллию прервал дождик, который начал мелко накрапывать, становясь крупнее и крупнее. Потом сверкнула первая молния, и после нескольких секунд тишины раздался мощный удар грома. Казалось, сотряслось само небо.

С визгом и криками, как маленькие дети, солидные дяди и тети стали разбегаться под красные крыши своих дорогих убежищ. Улочки опустели, дождь лил все сильнее. Под его мерный аккомпанемент наступала ночь.

Чуприянов сидел на открытой веранде дома в кресле-качалке со стаканом в руке. Рядом, на столике, стояла уже изрядно опустошенная бутылка хорошего шотландского вискаря. Дмитрий, не торопясь, приканчивал ее, твердо вознамерившись к ночи напиться, заснуть чугунным сном и не просыпаться до самого утра. А утром он должен встать, снова увидеть яркое солнце, синее небо, зеленые деревья, разноцветные веселые шмотки своих соседей и соседок.