Неземное тело - Куликова Галина Михайловна. Страница 53
– Боже мой, – раздался знакомый раздраженный голос. – Вы опять валитесь в обморок! Неужели я произвожу на вас такое сногсшибательное впечатление?
Анисимов сделал шаг вперед и схватил Лайму в охапку, иначе она точно рухнула бы на землю.
– И не вздумайте орать, так вы испортите все дело.
– Это вы! – выдохнула Лайма. Совсем короткая фраза вобрала в себя такое богатство интонаций, какому позавидовал бы большой артист.
– Граков уже вызвал милицию, – продолжал успокаивать ее Антон, утвердив на месте и проверив, хорошо ли она стоит. – Они приехали на мотоциклах по старой проселочной дороге. Их видели автомеханик и два совхозных водителя.
– Кто – они? – спросила Лайма. – Эти? – и подбородком показала на развалины.
– Эти, – подтвердил Анисимов. – Черные следопыты. Граков считает, что у них здесь склад. Тут они прячут все свои богатства до тех пор, пока не вывезут их за пределы области. Оружие, конечно, их главный трофей.
Как только он сказал про черных следопытов, все сразу стало на свои места. Почему они решили, что Шашков действовал один? Просто потому, что никто больше не расквартировался в деревне? Ах, какое упущение!
Конечно, у них здесь склад! Вероятно, под плитами пола эти «гробокопатели» захоронили свою добычу. Вот чем объясняются их странные ныряющие движения! Они встали в круг и наклонялись по очереди, выбирая из тайника свое добро. А она-то!
– Я так испугалась! – честно призналась Лайма, почувствовав внезапно страстное желание обнять Анисимова и прижаться к его груди.
Он был таким высоким, таким спокойным, уверенным в себе. И он смотрел на нее во все глаза.
– Кажется, у меня кружится голова, – соврала Лайма.
– Зачем вас с Артуром понесло в лес? – прошептал Анисимов. – Вы могли... нарваться на неприятности. Идите сюда.
Он схватил ее за шею и с силой притянул к себе. Поцелуй получился страстным и долгим. Лайма задохнулась и на секундочку отвела голову назад, чтобы сделать глоток воздуха. И тут услышала за спиной голос Корнеева:
– Командир! – шепотом вопил он. – Командир, их там человек восемь! Все такие здоровые – чисто кони! Я сделал пару снимков и решил – баста... Командир?!
Не обращая на него никакого внимания, Лайма с упоением продолжала начатое дело.
– Командир! – Корнеев перешел к жалостливым интонациям. – Нужно срочно сообщить кому-нибудь о том, что они тут шарят! Вероятно, они за что-то избили Чуприянова. И Шашкова кокнули. Может, его хладный труп прямо тут спрятан? Мало ли в этих развалинах мест...
Поскольку Лайма, впрочем, как и Анисимов, не обращали на него никакого внимания, его голос постепенно становился все более злым.
– И вообще – нас тут могут застукать. Вон они, уже идут! Кто-то сюда идет! Тревога! Кря-кря!
Он обежал целующуюся парочку и подскочил к ней с другой стороны:
– Кря-кря! Кря-кря-кря!
Люди шли из поселка, растянувшись цепочкой. Корнеев понятия не имел, что Граков обратился в милицию, и решил, что это еще один отряд черных следопытов. Подкрепление, так сказать.
– Кря! – еще раз крикнул он срывающимся от отчаянья голосом. – Кря-кря!
Анисимов оторвался от Лаймы, облизал губы и пробормотал:
– Все-таки этот Артур сумасшедший, тебе не кажется?
Лайма смутно помнила, как они очутились у Анисимова дома. Перед глазами у нее взрывались фейерверки, и весь мир казался ярким и праздничным, как бразильский карнавал. Сначала они целовались прямо на пороге, потом переместились в дом и начали все заново.
В конце концов, пятясь, добрели до дивана и упали на него, подмяв под себя пару диванных подушек и пульт дистанционного управления. Телевизор немедленно включился и заговорил голосом ведущего утренней, четырехчасовой, программы «Сегодня»:
– Стремительный рост числа участников рынка...
От неожиданности Лайма подпрыгнула, а потом расхохоталась:
– Я думала, здесь кто-то есть!
Анисимов вытащил из-под нее пульт, поколдовал над ним и бросил на ковер. Потом низким голосом сказал, поцеловав ее за ухом:
– Здесь никого нет. Кроме тебя... И меня... Это всего лишь телевизор.
– Ну да, – пробормотала Лайма и тут же вспомнила про «говорящую кровать», которой морочила голову Чуприянову. Он тогда с трудом поверил в электронный храп.
Лайма открыла глаза и уставилась в противоположную стену.
– О господи! – шепотом сказала она.
Перед ее мысленным взором начали мелькать кадры – один за другим. Она у Гракова дома листает каталог магазина электротоваров. Тот же самый каталог в руках у Чуприянова. «Эти штуки, конечно, дорого стоят. Иногда целое состояние...»
Анисимов переключился с уха на ее шею, осыпая привлекательную часть тела короткими поцелуями. Лайма перестала на него реагировать и продолжала лихорадочно размышлять.
– Просто невероятно! – воскликнула она наконец.
Все это чудовищное дело, которое, словно змея, закрутилось вокруг Богодуховки, начало стремительно раскручиваться в ее голове. В один короткий миг она поняла, кто убил Леночку Дюнину. И как убийца скрыл главную улику. И даже где эта улика сейчас находится.
– Не могу поверить! – вслух сказала она.
Анисимову тем временем надоело бороться с воротником ее водолазки, он схватил кофточку за край и стянул ее через голову. Лайма не обратила на это никакого внимания – правда потрясла ее слишком сильно.
Каждый факт точно занимал свое место в общей картине преступления: собака, которую Бабушкин привел с собой на вечеринку, сгоревшая индейка, драка Анисимова с Чуприяновым...
– Господи, с ума можно сойти! Я даже представить не могла, – пробормотала она. – Кто бы мог подумать?
В ответ на эту фразу Анисимов, оторвавшись от нее, напряженным голосом спросил:
– Послушай, у тебя что – это в первый раз?
Лайма наконец вспомнила, чем они собирались заниматься, и положила руки ему на плечи.
– Антон, – проникновенно сказала она. – Я раскрыла убийство.
– Что? – лицо у Анисимова стало растерянным.
– Два убийства, – поправила себя Лайма. Потом подумала и добавила, глядя на его люстру: – Три убийства!
– Ты бредишь? – осторожно поинтересовался он.
Лайма высвободилась из его ослабевших объятий и сказала:
– Не обижайся, пожалуйста, но сейчас мы должны это прекратить. – Похлопала его по руке и добавила: – У нас все еще будет!
– Звучит как коммунистический лозунг, – мрачно заметил Анисимов. – Какие три убийства, ты что?
– Леночку Дюнину убили, – пояснила Лайма. – Но до этого убийца совершил еще два преступления. Я так полагаю.
– Разве следователи-экологи занимаются убийствами? – с подозрением спросил он.
– Что ж делать, раз я такая умная? Не могу же я оторвать себе голову, – сердито ответила Лайма. – Какая разница, какую должность я занимаю? Я догадалась, кто утопил Леночку.
– И кто же?
– Прежде чем бросаться обвинениями, нужно убедиться в том, что все остальные дороги никуда не ведут. Одевайся, мы пойдем ко мне. В первую очередь следует с пристрастием допросить Бабушкина. Он сидит в моем подвале.
Лайма подхватила водолазку и натянула ее через голову.
– Оригинально, – сказал Анисимов. – У меня было множество сценариев этой ночи. Но я и подумать не мог, что она может закончиться допросом Бабушкина.
Лайма не оценила его иронии. Глаза ее горели лихорадочным огнем. Взяв Анисимова за руку, она вытащила его на улицу и поволокла по грядкам.
– Твой дурацкий забор все только портит, – заметила она по дороге.
– Я его сломаю.
Лайма хотела сказать, что не стоит, потому что вскоре ей придется уехать, но не стала портить ему настроение. Они вдвоем взобрались на крыльцо и застучали в дверь. Дверь немедленно открылась, и на пороге появился Корнеев с бутербродом в руке.
– Проголодались? – весело спросил он. – Присоединяйтесь, мы тут как раз тосты поджарили...
Они устроились за столом втроем – Корнеев, Медведь и бард, обросший щетиной по самые уши.