Измена. (не) Любимая жена (СИ) - Зорина Лада. Страница 8

— Врала?.. Я тебе не врала…

Муж глубоко вдохнул и медленно выдохнул, явно сдерживая себя от новой вспышки гнева. Но когда он заговорил… лучше бы он продолжал бесноваться.

— Накануне вашего корпоратива тебе недвусмысленно намекнули на интрижку. Ты отшутилась. Но тебя такое предложение не возмутило. На корпоративе этот же человек преподнёс тебе в качестве извинения милый презент — коктейльное платье. Интересный выбор подарка. Но надо признать, оно идеально сидело, — с горькой усмешкой добавил муж. — Очевидно, глаз у этого парня намётанный. С размерами угадал.

— Герман…

Он не слышал меня. Продолжал говорить.

— Подарок ты поначалу не приняла. Похвальная стойкость. Но надо же было всему так сложиться в тот вечер… — он сглотнул, но заставил себя продолжить. — Запасное платье очень тебе пригодилось.

Я леденела от его ровного тона и от того, в каком извращённом свете звучало случившееся в его устах.

— Я… я не понимаю. Я ведь всё тогда тебе рассказала. Я всё объяснила. И ты… ты всё понял.

— Объяснила, — муж на меня не смотрел. — Не рассказав и половины того, что произошло.

— Это сильное преувеличение…

— Да неужели? — этого хватило, чтобы гнев вспыхнул в нём с новой силой. — И то, что у тебя есть ухажёр. И то, что он подарки тебе дарит, а ты их принимаешь. И то, что домой он тебя отвозит! И то…

Он осёкся, недоговорив. А я была слишком занята попытками сообразить, откуда он всё это знает, чтобы тут же требовать от него завершить свою мысль.

— Герман, это…

— …всё меняет, — ввернул он собственное продолжение фразы. — Понимаешь ты это или нет? Я не могу тебе доверять. Я не могу…

Он никогда бы не признался, что всё дело в тех, прежних его отношениях. Он не мог позволить выказать слабость. Признаться, как сильно и как глубоко его ранила измена любимой женщины.

Только разве же это повод колом кол вышибать? Отвечать на неискренность изменой! Тем, что когда-то разбило его собственное сердце? Да ещё и на основании перевранных, перекрученных фактов!

Но стоило мне подумать о фактах, как муж обрушил на меня ещё один аргумент.

— И это мы ещё не приступали к самому главному, верно?

— Н-не понимаю, о чём ты.

— Конечно, — с издёвкой бросил мне муж. — Ведь тут у нас случился главный пробел. Твоё таинственное исчезновение с мероприятия. Навеселе и под руку со своим ухажёром, я предполагаю?

Его взгляд прожигал меня насквозь, а у меня вся кровь отхлынула от лица.

Так чудовищно всё перекрутить…

— Герман, послушай…

— Послушать твою очередную ложь? — рявкнул он. — Что можно подумать о парочке, исчезающей в разгар веселья с чужих глаз? Вариантов, прямо скажем, не миллион!

— Герман, откуда ты всё это… кто всё это тебе рассказал?

— Какая, мать твою, разница! Главное, что ты ничего из этого и не отрицаешь!

— Д-да я даже не знаю, с чего здесь начать…

— С правды! — рявкнул он. — Почему-то с правды начать ты не пробовала!

— Да разве ты будешь теперь меня слушать?! — взорвалась я. Мне казалось, сейчас моя голова просто лопнет от попыток охватить мыслью всё, что на меня свалилось. — Ты же готовую картинку у себя в голове выстроил! Послушал какого-то чужого человека и поверил ему!

— Может, это потому что самый близкий мне человек принялся врать? — он качнул головой, предупреждая. — Не пытайся выкрутиться. Это тебе уже не поможет делать из меня идиота.

Я не знала, с какого края начать распутывать этот адский клубок. Мне нужно время разложить всё по полкам. Мне нужно понять, как и когда совершенно без моего ведома всё скатилось в эту адскую яму…

Сейчас я не смогла бы до него достучаться — Герман буквально горел гневом и болью. Любые мои попытки что-то ему доказать воспринимались в штыки.

И как, а главное, как долго он умудрился таскать в себе этот ад, даже не попытавшись со мной заговорить?..

— Нет смысла что-то сейчас выяснять. Ты глух и слеп к моим словам, — я отступила к двери. — Поговорим позже. Мне важно, чтобы ты меня слышал.

— И куда это ты собралась? — вопросил он угрюмо, пристально следя за моими телодвижениями.

— Это тебя не касается.

— Чёрта с два не касается, — в низком голосе снова зазвучала угроза. — Ты захотела решить этот вопрос. И мы его решим. Но пока мы его решаем, будь добра выполнять свои прямые обязанности.

— К-как это понимать?..

— Как то, что вступив в брак со мной, ты взяла на себя обязательство блюсти лицо и репутацию. Через несколько дней к нам приедут из журнала. Будь добра выполнить свою часть работы.

— Н-но в нашей с тобой ситуации это… это бессмысленно!

— Я не просил тебя давать оценку нашей с тобой ситуации. Я попросил тебя выполнить свою часть сделки.

— Как великодушно с твоей стороны, что ты не требуешь от меня выполнять и все остальные мои обязательства, — горько отозвалась я.

Муж посмотрел меня пристально и недобро:

— Я не стал бы тебя утруждать. Ведь в постель с изменщиком ты никогда не легла бы, верно? Я точно не лёг бы. Я это уже проходил. Одного раза хватило.

Глава 14

— Только посмей устраивать мне домашний арест, — мой голос дрожал, мысли путались, но я настырно сбрасывала в сумку вещи. — Ночевать я здесь не буду. Не после всего, что ты мне наговорил.

Муж высился в дверях нашей когда-то общей спальни и мрачно наблюдал за моими сборами. И тот факт, что он ничего не отвечал на мои слова, заставлял меня вибрировать от напряжения.

Я бросила свои лихорадочные метания, выпрямилась и посмотрела ему в глаза:

— Я помню про этот чёртов репортаж, понятно? Если этот никчемный и теперь уже насквозь лживый материал за каким-то чёртом тебе дался — бог с ним. Но это не значит, что я буду сидеть здесь на привязи в ожидании приезда гостей!

— То есть таков твой ответ на всё, что было сказано?

— А что было сказано? — я всплеснула руками. — Ты вывалил на меня целый ушат помойных, ничего не имеющих общего с правдой обвинений и предлагаешь мне от них отбиваться? Что-то тебе доказывать?

— Ты виновата как минимум в том, что сказала мне полуправду.

— Да потому что вся правда звучала так, что я знала — ты никогда в подобное не поверишь! Я не могу запретить Алексееву таскаться за мной, хотя я тысячу раз ему говорила, что замужем!

— Этот вопрос решался в два счёта. Тебе стоило сказать о его притязаниях мне!

— Чтобы ты его покалечил? Чтобы ты его наказал? — вскинулась я. — Герман, ты ведь попросту не умеешь что-то делать наполовину, вполсилы. У тебя ведь всё или ничего!

Пытаясь справиться с новой волной нервной дрожи, порядком измотавшей меня в течение нашего долгого разговора, я отвернулась к валявшейся на кровати полусобранной сумке, но не успела бросить туда зарядное от телефона. Герман в два счёта оказался напротив и одним махом смёл с кровати несчастную сумку. Теряя на лету своё содержимое, сумка рухнула на пол.

Я набрала в лёгкие воздух, чтобы разразиться очередной гневной тирадой, но муж схватил меня за плечи и легонько встряхнул. Я оказалась лицом к лицу с просыпавшимся зверем:

— Ты права, — выдохнул он, едва себя сдерживая. — Всё или ничего. Ты моя жена. Моя женщина. Мой человек. И если какой-то левый мужик позволяет себе лишнее, ему стоит напомнить, на чью территорию он по ошибке забрёл, тебе так не кажется?

Я сглотнула.

— Вот тебе и ответ.

— Поясни, — нахмурился он.

— Ответ на твой главный вопрос: почему я не всё тебе рассказала.

Я видела по его напряжённому лицу и окаменевшей челюсти, что ему как никогда хочется выругаться.

Но вместо ругани он почти спокойно спросил:

— То есть так тебе виделся единственно верный выход из положения?

Я перевела дух и всё же решилась:

— Герман, ответь мне честно… Если бы я в тот вечер всё-всё тебе рассказала, как бы ты поступил?

Муж рассматривал моё лицо, продолжая сжимать мои уже нывшие плечи. Он не делал мне больно, но скопившееся во мне напряжение поневоле начинало скручивать мышцы.