Пенсне для слепой курицы - Куликова Галина Михайловна. Страница 17

– Стойте тихо, – тотчас же предупредила я. – Вижу опасность.

Я увидела у подъезда типа, который был мне смутно знаком. Я изо всех сил старалась вспомнить, где и когда видела его. Тип поднял голову и посмотрел на мой балкон. «Он не похож на фээсбэшника», – пронеслось у меня в голове, и в тот же миг я вспомнила, откуда его знаю. В прошлый раз я видела его возле мусоропровода и подумала о том же. Выходит, я ошиблась. Раз он толчется здесь, значит, следит. Брюнет с маленькой щеточкой усов, немного грузный, внешне довольно приятный. Его надо срочно удалить с поля! Иначе девочки просидят в подъезде бог знает сколько времени.

– Эй, ты! – крикнула я, перевесившись через перила балкона. – Следопыт доморощенный! Чего тебе тут надо, а?

Усатый вздрогнул, бросил на меня взволнованный взгляд и, втянув голову в плечи, прибавил шагу.

– Иди-иди, шпик недоделанный! – продолжала надрываться я. – Еще раз увижу, морду набью!

Мужчина пошел еще быстрее и через секунду свернул за угол дома.

– Девочки, можете выходить! – сообщила я в телефонную трубку. Вместо ответа из нее послышались какие-то непонятные стоны. – Вера? – испугалась я. – Что там у вас происходит?

– Мы умираем со смеху, вот что, – еле выговорила она. – Слышала бы ты себя со стороны.

– По крайней мере, теперь у вас есть время, чтобы уехать незамеченными, – важно сказала я.

Этим вечером меня терзало предчувствие – что-то обязательно должно случиться. Вконец измученная, я решила последовать совету Симочки и записать все, что со мной произошло, на аудиокассету. Притащив на кухню магнитофон, я принялась за дело. На все ушло примерно полчаса. Потом я перемотала пленку, чтобы послушать, что получилось. Но когда услышала собственный замогильный голос, сообщивший: «Меня зовут Марина Александровна Заботина...», то почувствовала, как сердце медленно опускается в пятки. Это звучало так, будто я уже умерла и передаю сообщение с того света.

– Какой ужас, – пробормотала я вслух. – Не стану я это слушать. Завтра Симочка вернется с дачи, и я отдам ей пленку. В конце концов, она сама все придумала, вот пусть и прячет пленку, куда хочет.

Мне даже в голову не пришло, что пленка может представлять хоть какую-нибудь опасность. Я попыталась взбодрить себя мыслью, что теперь не одна, что нас четверо. Это, конечно, классно. Но не подведет ли нас ложная уверенность в своих силах? Люди Шлыкова могут убрать всех поодиночке, и импровизированный клуб вдов не спасет ни одну из нас. Мы еще не набрали силу. У нас нет на руках ни одного козыря. Ничего важного, кроме информации о том, где живет Мазуренко, у нас не было. А она не представляла большой ценности.

Наверное, то, что произошло следующим утром, было задумано небесной канцелярией как прикол. Не знаю, что заставляло мерзопакостного Егора постоянно появляться в поле моего зрения. Может быть, его привлекала моя строптивость и ему нравилось кичиться моральным превосходством? Допускаю, что Шлыков вообще не знал о его проделках, и явления Егора представляли собой чистую самодеятельность. Уж слишком он был молод, зол и самонадеян.

Как бы то ни было, но, когда я приблизилась к офису, Егор уже стоял там, прислонив крутую задницу к капоту своей дорогой машины. Увидев меня, он нехорошо усмехнулся. Я благоразумно остановилась поодаль. Мне совершенно нечего было ему сказать.

Отлепившись от машины, он поманил меня пальцем. Это было ужасно унизительно, но я все же подошла. Не хватало еще, чтобы кого-нибудь убили только за то, что я изображаю из себя недотрогу.

– А ну-ка, Марина Александровна, отчитайтесь, – велел Егор. – Где жена вашего шефа? Почему вы ничего не сообщили о том, что она с ребенком выехала из страны?

Выходит, блондин, болтавшийся неподалеку от дачи Горчакова, все выведал и без меня. Наверное, видел, как Альбина с мальчиком и няней садились в машину, нагруженную чемоданами. Глупо лепетать, что я ничего не знаю, ведь я находилась там все выходные.

– Я думала, раз на Кипр безвизовый въезд, это для вас неважно, – пробормотала я, стараясь не смотреть на своего мучителя.

Он протянул руку и, больно схватив меня за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза:

– Вам что, мало в жизни потрясений?

Я побледнела, и в этот самый момент увидела Горчакова. Он только что выбрался из своей машины и стоял неподалеку, наблюдая за нами. По его виду нельзя было догадаться, что у него на уме.

– Мой шеф! – предупредила я Егора. – Вам лучше уйти.

Продолжая держать меня за подбородок, он чуть повернул голову. Горчаков двинулся в нашем направлении. Его взгляд казался каким-то скучным.

– Убери от нее клешню, – тихо произнес он, подойдя совсем близко.

Рука Егора, отпустив мой подбородок, молниеносно скользнула под пиджак. Горчаков напрягся. Видимо, этот жест был ему хорошо знаком. Я впервые задумалась о том, чего ему стоит его бизнес. Конкуренты, наезды, разборки. И у него наверняка есть «крыша».

– Чтобы я видел тебя здесь в последний раз, – спокойно, но твердо сказал Горчаков.

Он наступал на Егора, одновременно оттесняя меня плечом к двери. Егор молча улыбался и не двигался с места. Я представила, что шеф сейчас ударит его, а тот достанет пистолет и выстрелит; рванулась вперед, протиснулась между противниками и встала лицом к Егору.

– Сейчас не время, – умоляюще пробормотала я, схватив его за локоть. – Пожалуйста!

Горчаков неожиданно наклонился и, взяв меня под коленки, переставил в другое место, словно стул, оказавшийся на дороге.

– Ну-ну, – сказал Егор, когда они снова очутились лицом к лицу. – Хочешь повыпендриваться перед девочкой?

Я в панике оглядывалась по сторонам и вдруг заметила мелькнувшую в окне кабинета шефа пеструю рубашку. В такой ходил Крылов! Шлыков ведь не хотел, чтобы тот догадался об интересе ФСБ к его шефу. Если вытащить его на улицу, Егор пойдет на попятный. Крылов раньше работал в той же конторе, что и он. Говорят, эти ребята узнают друг друга моментально. Егор не захочет светиться. Ведь, афишируя связь со мной, он поставит меня под подозрение, и Шлыков лишится источника информации.

Я со всех ног бросилась в офис, вихрем пронеслась мимо Липы и рывком распахнула дверь кабинета. Крылов стоял возле окна и с любопытством смотрел на улицу. То, что видел он, в ту же секунду увидела и я. Егор лежал на капоте своей машины, а Горчаков прижимал его сверху, держа за грудки.

– Что же вы стоите? – закричала я, в запале стукнув Крылова кулаком в спину. – Идите туда!

– Зачем? – Он пожал плечами, кажется, даже не заметив моего тычка. – Сергей сам справится. Или вы просите защитить от него вашего любовника?

– Любовника?! – возмутилась я. – Да как вы смеете?!

– Спокойствие, – сказал Крылов, ухмыляясь. – Все уже кончилось.

– Ну, вы и штучка, Марина Александровна! – воскликнул Горчаков, входя в кабинет. – Заставляете меня рисковать жизнью ни за что ни про что! Зачем назначать свидания прямо возле офиса? Терпеть не могу подонков. Чуть не подрался с ним, ей-богу.

Не знаю, что означало это «чуть», но воротник его рубашки был порван, а на губе запеклась кровь. Если я сейчас скажу, что не назначала никаких свиданий, то сразу же возникнет резонный вопрос: кто такой этот Егор?

– Если вы думали, что у меня свидание, зачем полезли меня защищать?

– Действительно, зачем? – довольно ехидно переспросил Крылов. – Мне тоже интересно.

Дверь из кабинета в приемную оставалась открытой, и Липа, которая все слышала, вошла без стука.

– Не обращай на них внимания, – сказала она успокаивающе. – Это всего лишь инстинкты. Так что разумные объяснения происшедшего искать бесполезно. Пойдем работать. Вы не против? – вежливо обратилась она к Горчакову.

– Подождите, – сказал он, глядя на меня. – Задержитесь, пожалуйста, Марина. Нам надо поговорить.

Крылов взял Липу под локоть и вывел в приемную, тихо притворив за собой дверь.

– Я смотрю, в последнее время вы с этим типом не расстаетесь! – заметила я.