Пенсне для слепой курицы - Куликова Галина Михайловна. Страница 25

Снизу раздались торопливые шаги, и в щелке показались два любопытных зеленых глаза.

– Матвея я, конечно, знала. И Инну знаю. Та еще дура. Значит, Марина Заботина? Что ты тут делаешь? Ты заодно с этими лахудрами?

Обе «лахудры» позади меня замерли, боясь дышать.

– Тебя скоро отпустят, – подбодрила я пленницу.

– Когда?

– Через пару дней. На самом деле это будет зависеть от того, насколько покладистым окажется твой муж.

– Вы меня что, ради выкупа похитили?

– На нас наехали люди твоего мужа. Мы просто хотим, чтобы они от нас отстали. Бартер, так сказать. Твой муж оставляет нам жизнь и свободу, а мы отдаем ему тебя в целости и сохранности. Ты сама, собственно, тут совершенно ни при чем.

– Да?! – возмутилась Томочка. – Это, кажется, именно мне набили шишку на затылке.

– Зато у тебя появилась возможность как следует отдохнуть.

– От чего? – резонно возразила та. – Я специально выбрала себе такого мужа, который может обеспечить мне вечный отпуск.

– Что ж, значит, не повезло. Сейчас у твоего мужа неприятности. Придется потерпеть.

– Мне дадут поесть?

Видимо, то, что мы оказались заочно знакомы (из одной тусовки, как сказала Инна), примирило Хорошевскую с ее положением. Несмотря на робкие попытки девочек объяснить ей ситуацию, она все же опасалась за свою жизнь, поэтому беспрестанно голосила и ругалась, стараясь таким образом поддержать в себе боевой дух. Мое появление погасило страх, и Томочка перешла, так сказать, в режим ожидания.

– Что ты любишь? – поинтересовалась я. – Я имею в виду, из еды?

Томочка любила все: деликатесное мясо и куриные окорочка, копченую осетрину и дешевую докторскую колбасу, итальянскую пасту и самые обыкновенные макароны с подливкой. На десерт она попросила чипсы и коробку шоколадных конфет.

– Ее легко прокормить, – усмехнулась Катя, когда Томочка с полным подносом съестного удалилась в глубь своей темницы. – В детстве, когда мы жили в деревне, у нас была свинья. Она тоже ела все подряд.

– В отличие от свиньи, Тамара представляет гораздо большую ценность.

Мы сели на диван, и я принялась рассказывать все, что мне посчастливилось узнать за время моего отсутствия.

– Шапкин, то бишь Шлыков, от нее без ума и пойдет на все, лишь бы с ней ничего не случилось, – закончила я свое повествование.

– Меня пугает эта формулировка – «пойдет на все», – содрогнулась Катя. – Может быть, он пригонит сюда какой-нибудь спецотряд, и нас начнут расстреливать из автоматов?

– У нас ведь есть заложница, – возразила Ира. – И, кроме того, они не в курсе, где мы ее спрятали.

– Кстати, Ирочка, – спохватилась я, – как тебе удалось увести шофера? И где он сейчас? Целый день гадаю, что ты придумала.

– Господи, да ничего фантастического! – Она всплеснула руками. – Сказала, что я сестра Егора, приехала только сегодня утром. Мне, мол, нужно срочно пополнить гардероб перед вечерним выходом в свет, и Егор просил сопровождать меня по магазинам, а «Ауди», мол, велел оставить у подъезда, потому что он сядет за руль сам. Шофер оставил ключи в замке зажигания и отправился за мной, уверенный, что Мазуренко уже спускается по лестнице.

– Я преклоняюсь перед тобой. И что, он действительно таскался с тобой по магазинам?

– Еще бы. Таскался как миленький. Промучив его часа три кряду, я от него улизнула. Даже не представляю, сколько времени бедняга торчал возле того злосчастного бутика. Очевидно, думал, что я примеряю шмотки. Потом он наверняка позвонил Мазуренко сообщить, что потерял его сестру.

– Значит, они там сейчас стоят на ушах. «Ауди», возможно, уже нашли. А вот Томочку нет.

– Кстати, кто знает, что жена Шлыкова делала у своего зятя?

– Он ей ненастоящий зять. Ведь дочь-то не ее. Она и сама еще в соку. Так что догадайся с трех раз, что она там делала.

– Можно у нее спросить, – предложила я.

– Не буди лихо, пока оно тихо. Пусть себе девушка насыщается. Позже попробуешь поговорить с ней по душам. Возможно, она даст нам пару советов, как лучше поладить с ее муженьком.

Итак, Ирочка осталась сторожить пленницу, а мы с Катей отправились по домам.

– Только не подвози меня к самому подъезду, – попросила я. – Лучше, если нас не увидят вместе.

– Ладно, иди, я покараулю.

Несмотря на поздний час, вокруг все казалось мирным и спокойным. Я вихрем взлетела на второй этаж и, вбежав в квартиру, с облегчением прислонилась спиной к двери, которую тщательно заперла за собой. Потом, не включая света, подошла к окну, чтобы посмотреть, как уезжает Катя. Задние фонари ее автомобиля как раз исчезали за углом. По привычке я первым делом открыла балконную дверь. Прохладный ветер ворвался в комнату, взметнув тюлевую занавеску почти до потолка. Я переоделась в халат и отправилась на кухню. Завтра снова рабочий день, очередная встреча с Горчаковым, очередной донос, очередные страхи и огорчения.

Кофе с молоком был очень кстати – он всегда поднимал мне настроение. Я вышла с чашкой на балкон, чтобы по давней привычке постоять под звездным небом и помечтать о чем-нибудь приятном. Двор внизу был пуст, и ничто не мешало мне предаваться грезам. Я подняла лицо к небу – и в этот момент почувствовала за своей спиной неуловимое движение. Что это было – колебание воздуха, или я краем глаза заметила какую-то тень, не знаю. От неожиданности я вздрогнула, хотела обернуться, но не успела. Кто-то зажал мне рот одной рукой, изо всех сил притиснув к себе другой. Кто-то высокий, сильный, не испытывающий ни капли жалости к женщине, шейные позвонки которой подозрительно хрустнули.

Я хотела закричать, но через ладонь нападавшего смогла лишь неясно промычать. Кружка выскользнула из моих рук и, перевернувшись в воздухе, полетела вниз. Раздался глухой удар – стукнувшись об асфальт, кружка рассыпалась на осколки. В любой другой ситуации я бы наверняка пожалела о ней – это подарок Матвея на Новый год, и она была дорога мне как память. Но сейчас мне было не до сожалений.

Спасибо, что хоть носом могла дышать. Неизвестный резко дернул меня вверх, будто злился за что-то. Теперь у меня хрустнули ребра. Я опять замычала и попыталась лягнуть его ногой. Непроизвольно, конечно.

– Не кричи, тогда отпущу, – сказал незнакомый низкий голос прямо в самое ухо.

Я энергично закивала. Мне совершенно не хотелось полететь с балкона вниз головой. Хоть это и второй этаж, но летальный исход вполне вероятен, потому что падать на асфальт, не сгруппировавшись, совсем даже небезопасно. Незнакомец стал поворачивать меня лицом к двери. Видимо, мы должны были пройти в квартиру, не нарушая плотного контакта. Я все еще цеплялась пальцами одной руки за металлические прутья балкона, и внезапно почувствовала их мягкую вибрацию. Скосив глаза, я увидела, как снизу, прямо из воздуха, материализовалась чья-то макушка. «Там ведь пожарная лестница! – вспомнила я. – И по ней кто-то лезет».

Мгновение – и мой спаситель (я, естественно, надеялась, что это спаситель) уже перебросил свое тело через перила, очутившись сбоку от нас. Не знаю, как это произошло, но в ту же секунду я оказалась на свободе, а рядом завязалась драка. Взобравшемуся по лестнице человеку потребовалось всего несколько секунд, чтобы отключить моего врага. Тяжело дыша, спаситель молча смотрел на меня. А я глупо пялилась на него. Потому что это был не кто иной, как Крылов.

– Здравствуйте, – наконец выдавила я. – Как вы здесь оказались?

– Да так, мимо проходил, – ухмыльнувшись, ответил он и носком кроссовки ткнул тело лежащего на полу мужчины. – Смотрю, чашка летит. Поднял голову – батюшки, а это вы на балконе! Боретесь с каким-то типом. Я и подумал: надо помочь.

– Благодарю вас, – искренне сказала я, смутно представляя себе, что теперь делать. – Может, затащим его внутрь?

– Лучше подождем, пока этот гад очнется.

Гад очнулся минуты через две. Крылов помог ему подняться, заволок в комнату, зловещим голосом предупредив, чтобы тот не рыпался. Я включила свет и ахнула. Напавший на меня тип был не кем иным, как тем самым подслеповатым блондином, который ошивался под моими окнами и следил за дачей Горчакова. А потом настучал людям Шлыкова, что Альбина с ребенком покинула страну. Из-за него Мазуренко и наехал на меня тогда.