Предложение (ЛП) - Стил Л.. Страница 23

Она кивает.

— Вот почему то, что он делает, очень мудро. И я полагаю, ты переедешь к нему, когда вернешься.

К несчастью.

— Да.

— Что ж, тогда это хорошо. Его охрана обеспечит тебе безопасность.

— По крайней мере, ты подходишь к этому с практической точки зрения. Боюсь, я слишком близко воспринимаю произошедшее.

Раздается стук в дверь, затем я слышу его голос:

— Айла, ты в порядке?

— Черт, это Лиам. Мне пора идти.

— Береги себя, и увидимся. — Зара отключается.

Я отключаю звонок, затем плещу водой себе в лицо.

— Айла? — Его стуки стали более настойчивыми. — Если ты не ответишь, я выломаю дверь.

— Я в порядке. — Я вытираю лицо, бросаю телефон в сумку и направляюсь к двери. Распахиваю ее и обнаруживаю Лиама, стоящего там с хмурым выражением на лице.

Он изучает мои черты.

— Все в порядке?

— А почему не должно? — Я протискиваюсь мимо него в главный салон самолета, затем направляюсь к самому дальнему от него креслу. К моему раздражению, он подходит и садится напротив меня.

— На случай, если ты не заметил, на этом самолете есть много других свободных мест, — фыркаю я.

— Мне это ужасно нравится. — Он откидывается назад и вытягивает ноги так, что они касаются моих.

Я притягиваю ноги к себе и сердито смотрю на него.

Он соединяет кончики пальцев и изучает меня.

— Я завидую тем людям, которые никогда тебя не встречали, — кисло говорю я.

— А ты недостаточно хорошенькая, чтобы быть настолько глупой.

Я таращусь на него, затем плотно сжимаю губы.

— Ты… Ты — подгоревшая пицца на объедках мира.

Он ухмыляется.

— Когда-нибудь ты далеко пойдешь; я просто надеюсь, что ты останешься там, куда доберешься.

Что за…

— Не могу поверить, что ты был тем сперматозоидом, который победил, — огрызаюсь я.

— Похоже, что проблема в тебе, — растягивает он слова.

Я хмурюсь.

— Надейся, потому что ты отстой.

Он смеется спонтанным, утробным смехом, который вырывается откуда-то из глубины души. Это так горячо, такой сексуальный звук; у меня поджимаются пальцы на ногах, а в животе происходит сальто. Жар разливается по моим венам, и я не могу оторвать взгляда от его черт. Что-то меняется в воздухе, и его смех затихает. Он смотрит на меня, затем наклоняется вперед. Напряжение между нами, кажется, усиливается.

— Я бы согласился с тобой, но тогда мы оба были бы неправы, — говорит он тихим голосом.

Жар под моей кожей, кажется, становится еще сильнее. Дрожь пробегает у меня по спине. Я облизываю губы, и его взгляд опускается на мой рот. Он сжимает челюсть, и на виске у него бьется пульс. Он смотрит на меня так, словно я лакомый кусочек, который ему не терпится съесть.

Я заставляю клетки своего мозга включиться, формировать необходимые слова, послать импульсы своему языку, чтобы он подчинялся их указаниям.

— Возможно, именно из-за тебя в первую очередь и был изобретен средний палец, — шепчу я.

Его губы изгибаются. Ямочка на его подбородке становится глубже. Он протягивает руку и проводит костяшками пальцев по моей ладони.

— Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал. — Его теплый голос течет по моим венам, как мед.

Я крепко сжимаю веки.

— Ты же не имеешь это в виду.

— Ты можешь доверять мне, Айла.

Я резко открываю веки.

— Извини?

— Что бы ты ни скрывала, ты можешь сказать мне. Я не буду тебя осуждать.

Я вглядываюсь в его черты, но нахожу там только сочувствие. Его прикосновение ко мне обжигает, как будто кто-то провел сверлом по моей руке. Мой желудок сжимается, и что-то внутри побуждает меня признаться во всем. Скажи ему, что это отличная возможность. Просто покончи с этим. Я открываю рот, но с языка срывается только:

— Ты уже навел обо мне справки, так что тебе все известно.

Он наклоняет голову, и на его лице мелькает выражение разочарования, прежде чем он стирает его.

— Я знаю основные факты твоей жизни. Чего я не знаю, так это шрамов, которые ты носишь внутри. Я хочу, чтобы ты поделилась со мной своими страхами, своими надеждами, своими мечтами, Айла. Что заставляет тебя вставать с постели по утрам? Что заставляет тебя постоянно отстраняться, несмотря на то, что я тебя так привлекаю? Ты можешь рассказать мне.

Ее подбородок дрожит. Ее взгляд расширяется. Напряжение скручивается внутри нее до тех пор, пока каждая линия и изгиб ее тела, кажется, не вибрирует вместе с нарастающим недовольством. Затем она выпячивает подбородок и говорит:

— Хорошая попытка, но я на это не куплюсь. То, что у нас есть, — это деловая сделка; я предлагаю придерживаться этого.

— Некоторое время назад мы перешли сугубо личные границы, милая.

Она поджимает губы.

— Не обманывай себя. Только потому, что ты поцеловал меня…

— Ты поцеловала меня в ответ.

— Это ничего не значит.

Я щиплю ее за подбородок, чтобы у нее не было другого выбора, кроме как встретиться со мной взглядом.

— Посмотри мне в глаза и скажи, что ты ничего ко мне не чувствуешь.

Она сглатывает.

Я выдерживаю ее пристальный взгляд еще несколько секунд.

— Именно так я и думал… Что бы тебя ни беспокоило, я собираюсь вытянуть это из тебя. Обещаю.

Она склоняет голову набок и выглядывает в окно.

— Похоже, мы вот-вот приземлимся.

Из динамиков доносится голос капитана, подтверждающий ее догадки.

Мы молча пристегиваемся ремнями безопасности, и после того, как мы приземляемся, я веду ее к ожидающей машине, которая отвозит нас в мое поместье. Несколько минут мы едем молча, потом она спрашивает:

— Так ты сказал, этот остров недалеко от Венеции?

— Это в двадцати минутах езды на лодке.

Она бросает взгляд на сверкающий песок и волны, когда мы проходим мимо пляжа. Вдалеке видны шпили церкви Святого Марка, венецианской достопримечательности. Сама Венеция переполнена туристами, но то место, где мы находимся, — это оазис, окруженный открытой лагуной и дикими болотами. Вдоль дороги растут деревья, а по обеим сторонам в изобилии растут полевые цветы. Павлин прогуливается по обочине дороги, его великолепные синие и зеленые перья волочатся за ним.

Она садится прямо и указывает на это.

— Это что… это…

— Павлин, да.

— И он бродит в дикой природе?

— Как и более сотни других различных видов животных и насекомых на острове.

— Надеюсь, среди них нет хищников. — Она нервно смеется.

Единственный хищник, которого тебе нужно бояться, — это тот, кто сидит рядом с тобой.

Когда я не отвечаю, она поворачивается ко мне и спрашивает:

— Что ты сказал?

— Что тебе не о чем беспокоиться. Дикая природа на этом острове не опасна.

Она пристально смотрит на меня из-под тяжелых век, затем возвращается к своему изучению окружающей нас обстановки. Несколько секунд она ничего не говорит.

— Это великолепное место, — наконец вздыхает она. — Кому, ты говоришь, он принадлежит?

Когда я не отвечаю, она поворачивается ко мне лицом. Она внимательно изучает мои черты, и ее взгляд расширяется.

— Оно принадлежит тебе?

Я ухмыляюсь.

— Конечно, оно принадлежит тебе. Почему я не удивлена?

— Ты собираешься выйти замуж за одного из самых богатых и влиятельных мужчин на континенте, — напоминаю я ей.

Она сцепляет пальцы на коленях, кожа на костяшках пальцев белеет.

— Эй… — Я кладу свою руку поверх ее соединенных пальцев. Ее пальцы холодны как лед. — Тебе не нужно ни из-за чего нервничать. Я обещаю, все будет хорошо.

Она хихикает.

— Только миллиардер, который изолирован от повседневных событий в социальных сетях, мог бы так сказать.

— Это твой выбор, Божья коровка. Либо я трачу все свое время на то, чтобы зациклиться на том, что другие думают обо мне, либо я могу сосредоточиться на том, чего хочу, и позволить другим довольствоваться меньшим.