Предложение (ЛП) - Стил Л.. Страница 27

— Что ты…?

Он сходит с края и прыгает туда. Мы погружаемся вниз сквозь зелень и синеву, а лучи подводных фонарей прорезают глубины. Его губы прижимаются к моим, делясь со мной своим дыханием. Он крадет мое дыхание в ответ, и тогда мы всплываем. Мы прорываемся сквозь поверхность. Он отстраняется, и я делаю глубокий вдох. Кислород проносится через мои легкие. Мое зрение фокусируется, и все мои чувства, кажется, обостряются. Я держусь за его плечи, пока мы идем по воде.

— Это совершенно новые «Джимми Чу», — кричу я.

— Я куплю тебе еще целую комнату.

— Ты сумасшедший, — выдыхаю я.

— Ты прекрасна.

Я смеюсь.

— Ты действительно спятил, Кинкейд.

— И я не могу насытиться тобой.

Моя улыбка исчезает. Я поднимаю взгляд и смотрю в его великолепное лицо. Наше дыхание смешивается, наши взгляды встречаются. Он обхватывает меня рукой за талию и подводит нас к краю. Его ноги касаются дна, и он подводит нас к бортику бассейна. Он прижимает меня к стене бедрами, затем тянется к моей молнии. От вибрации ползунка, скользящего по зубцам молнии, у меня по спине пробегают мурашки. Он стягивает платье вниз, затем с меня и отпускает его. Прохладный воздух касается моей обнаженной кожи, и по ней бегут мурашки.

Он опускает взгляд туда, где его пристальному взгляду открыта моя грудь, затем наклоняется и обхватывает ртом один из моих сосков. Он посасывает его, и я чувствую, как тяга проходит вниз, к моему центру.

Я тянусь с его пуговицами, умудряясь расстегнуть их. Он снимает с себя рубашку, затем переключает свое внимание на другую мою грудь. Он прикусывает, и я стону. Он массирует мою другую грудь, все время посасывая мой сосок. У меня кружится голова. В следующий момент я вскрикиваю, когда он стаскивает с меня трусики, затем подхватывает меня под зад и подтаскивает к краю бассейна. Он закидывает мои ноги себе на плечи и пристально смотрит на мою киску. И смотрит, и смотрит. Жар заливает мое лицо. Мой желудок сжимается. Я пытаюсь отстраниться, но он хватает меня за лодыжки и не отпускает.

— Ты не гладкая.

Мои щеки становятся пунцовыми. О боже, это так неловко. Я знаю, что ходить с волосами там не то, что приветствуется в наши дни, но это мой способ цепляться за ту часть себя, которую, боюсь, я рискую полностью потерять.

Я сглатываю.

— Это что… Это нормально?

Один уголок его рта скривился.

— Это более чем нормально. — Он продолжает изучать мои половые губы, и тысячи маленьких искр взрываются у меня под кожей. Я чувствую себя так, словно сгораю в огне.

— Лиам, пожалуйста… — я задыхаюсь, когда он зарывается носом в мою киску. Он делает глубокий вдох, и эти маленькие искорки вспыхивают пламенем. Каждая частичка меня пылает, наливается, раздувается от похоти и желания. Мой разум полон множества непристойных поступков, которые я хочу, чтобы он совершил со мной. Даже когда какая-то часть меня хочет отстраниться.

Я тону, пойманная в густую, тягучую трясину собственной жадности, хочу, чтобы он прикасался к каждой частичке меня, чтобы он погружал кончики пальцев, язык и член в эту самую сокровенную часть меня. Затем он лижет меня прямо там, от входа до клитора, и все мысли вылетают у меня из головы.

Он протягивает руку и кладет свою большую ладонь мне на грудь. Он надавливает, и я опускаюсь обратно на все еще теплый бортик бассейна.

Я смотрю на звезды в ночном небе, затем вскрикиваю, когда он проникает в мой центр одним долгим, неторопливым движением своего порочного языка.

— О, боже, — выдыхаю я.

Затем он двигается так быстро, что у меня перехватывает дыхание. Он раздвигает мои половые губки, и его голодный рот приникает к моему клитору. Он посасывает и покусывает его, затем засовывает один палец, затем два, затем три внутрь моего плачущего центра. Он сгибает пальцы, задевая это местечко глубоко внутри меня. По моему позвоночнику пробегает электрический разряд. Я сжимаю бедра по обе стороны от его лица, обхватывая пятками его шею. Он погружает свои пальцы в меня, а затем выходит, входит и выходит, затем заменяет их своим языком. Он облизывает мой центр, ласкает мою сердцевину, затем обхватывает ртом мою киску. Прикусывает мой клитор, и оргазм обрушивается на меня.

Кульминация пронизывает меня с силой цунами. Клянусь, я вижу звезды. Я закрываю глаза всего на секунду, а когда прихожу в себя, он несет меня обратно на виллу. Я обвиваю руками его шею и прижимаюсь щекой к его груди. Тук-тук-тук. Его сердце гулко бьется о грудную клетку. Он входит на виллу, поднимается по лестнице и плечом открывает двойные двери в свою спальню.

Вот тогда я прижимаюсь к его груди. Он останавливается, и я обвиваю руками его шею.

— Поцелуй меня, — требую я.

Его губы изгибаются, и он опускает голову. Я прижимаюсь грудью к его груди и встречаюсь с его губами. Я засасываю его язык в свой рот, глубоко целуя его. Его руки крепче обхватывают меня. Я выпрямляюсь, и он удерживает меня, когда я обхватываю его ногами за талию. Я наклоняюсь в поцелуе, позволяя как можно большей части своего тела соприкоснуться с ним, насколько это возможно. Когда мы вырываемся на свободу, мы оба тяжело дышим. В его серых глазах отражается отчаяние, которое я испытываю.

— Трахни меня, Лиам.

Его губы приоткрываются. В следующую секунду он относит меня к своей кровати и бросает на нее. Я подпрыгиваю. Мокрые пряди моих волос падают мне на лицо. Я заправляю их обратно, и к тому времени, как я выпрямляюсь, он уже скинул ботинки и брюки. Он стоит передо мной совершенно голый. Свет от прикроватной лампы высвечивает тени и неровности его скульптурного торса. Его плечи такие широкие, что он закрывает обзор позади себя.

В своих костюмах, сшитых на заказ, он — воплощение Джеймса Бонда. В глубине души он такой же необузданный, как Тарзан. Словно скульптура.

— Лорд Грейсток, — бормочу я.

— А?

Я качаю головой.

— Ты великолепен, — бормочу я.

Его губы изгибаются. Он упирает ладони в свои узкие бедра, и я замечаю татуировку в виде скорописи у него на предплечье. Это язык, который я не узнаю, шрифт закруглен таким образом, что намекает на тайский. Или, может быть, другой дальневосточный язык. Плоскости его груди изгибаются, возвращая мое внимание к этим впечатляющим восьми кубикам — Господи, это действительно восемь кубиков — к тому месту, где его член упирается в его тонкую талию. Он толстый и широкий, с веной, проходящей снизу вверх, и набухшей головкой с пирсингом. Да, у мистера заносчивого ворчуна-миллиардера есть пирсинг.

Он сжимает основание своего члена, затем проводит пальцами вверх к головке. Затем проводит пальцами по мокрому кончику, и у меня слюнки текут. Я смотрю на толстый член, который дергается и, кажется, становится еще длиннее и больше, если бы это было возможно.

— Ложись на живот, на четвереньки. — От его жесткого голоса у меня по спине пробегает дрожь. Все во мне настаивает на том, чтобы я подчинилась ему, и именно поэтому я не хочу этого делать. То есть пока нет. Я сажусь, свешиваю ноги с кровати, чопорно скрещиваю их и выпрямляю спину.

— А если я откажусь?

Он замирает. Кажется, каждый мускул в его теле напрягся. Он наклоняет голову набок. Движение такое хищное, что я сглатываю. Цвет его глаз становится ярче, пока они не приобретают то сине-зеленое сочетание, которое так характерно для Лиама.

— Ты отказываешь мне, Божья коровка? — Его голос такой мягкий, приглушенный. Мою кожу покалывает, пальцы на ногах подгибаются.

— Я — это… бросаю тебе вызов. — Я проскакиваю мимо него. Он вытягивает руку, и кончики его пальцев задевают мою руку. Я кричу и выбегаю за дверь. Позади меня раздаются шаги. Мое сердце бьется, как шелест крыльев колибри. Адреналин бурлит в моей крови. Я качаю ногами и почти добираюсь до лестницы, когда он хватает меня за руку и разворачивает обратно к себе.

— Отпусти меня, — кричу я.

— Ни за что, черт возьми. Я поймал тебя, и теперь ты будешь моей.