Рога в изобилии - Куликова Галина Михайловна. Страница 17

Последняя метафора натолкнула ее на хорошую мысль. Словно почувствовав внезапную слабость, Алиса поднесла руку ко лбу и покачнулась.

– Что с тобой? – довольно равнодушно спросил Винсент.

– Голова... Голова кружится.

– Пойди посиди где-нибудь.

Он вовсе не собирался подойти и поддержать ее. «Видно, он и в самом деле не выносит Элис. И тут уже ничего нельзя поделать». В этот миг, словно призрак, прямо из воздуха материализовался Обри.

– С вами все в порядке? Кружится голова? – Он крепко обнял ее за плечи и наклонился к самому лицу. – Это шампанское. Пойдемте, я отведу вас в дом.

Алиса устроилась в комнате для гостей на диванчике и незаметно для себя задремала.

Она не сразу поняла, что ее разбудило. Возможно, его дыхание. А возможно, запах. От Винсента пахло терпким одеколоном, вином и вечерним воздухом. Он был пугающе близко.

Алиса непроизвольно вскинулась, но он молниеносным движением прижал ее к дивану, не позволяя подняться.

– Господи, что тебе надо?

– Поговорить.

– Обязательно хватать меня руками?

– Обри уехал домой, – отрывисто сказал он. – Просто, чтобы ты его не искала.

Алису смущали его глаза, она смотрела в них и не отдавала себе отчета, какое у нее сейчас выражение лица. В ней пробуждались чувства, которые волновали тело и приводили в смятение ум.

– Так что ты хотел сказать? – спросила она и, чтобы унять сердцебиение, глубоко вздохнула.

– Элис! – заявил Винсент, неожиданно резко встав на ноги. – Чего ты хочешь на самом деле?

– В каком смысле?

– От меня, – усмехнулся он. – Чего ты хочешь от меня? Я не понимаю. Ты богата. Значит, вряд ли тебя соблазнили мои деньги. Положение в обществе? Ты и до замужества имела положение в обществе. Зачем я тебе нужен?

Он остановился напротив нее, нахмурившись. Было видно, что он напряженно ждет ответа.

«Господи, что мне делать? – чуть не плакала Алиса. – Откуда я знаю, зачем этот брак так был нужен Элис? Зачем ей нужен был Винсент? И вообще – как состоялся этот брак? Элис что, угрожала ему пистолетом?»

– Знаешь, ведь люди женятся не только из-за денег, – робко сказала она.

– Да что ты говоришь? А из-за чего же еще?

– Из-за любви...

Он громко расхохотался и, упав в кресло, провел рукой по лицу.

– Элис, ты себя ни с кем не перепутала? За последние три месяца у тебя было три мужчины. Это при любимом-то муже.

– А как же Барбара? – расстроенно бросила Алиса.

– После побега с Георгием в Россию это не твое дело.

– Кстати, о России, – голос Алисы зазвенел злыми и напряженными слезами. – Не ты ли послал туда наемников, чтобы они меня прикончили?

Винсент выпрямился в кресле. С его лица мгновенно сполз гнев, и миру были явлены изумленно открытый рот и вытаращенные глаза.

– Что-о-о?!

– Конечно, разве в этом признаются? Но учти, я написала письмо и отдала его своему адвокату. И если со мной что-нибудь случится...

– Ты насмотрелась плохих фильмов, – пробормотал Винсент. – Наемники... Ты что, издеваешься надо мной?

– Это ты издеваешься! – Алиса сказала это глухим голосом, пытаясь задавить слезы, которые опять вскипели где-то внутри. Сказалось все сразу: напряжение последних недель, то, что она среди чужих, бессилие, страх и еще что-то, что было связано непосредственно с Винсентом. Алиса не сдержалась и заплакала.

– Чудовищно, – пробормотал Винсент. – Ты же еще и плачешь. Это я должен был орошать слезами окрестности, когда ты улизнула с Георгием. Кстати, куда подевался этот гаденыш?

Алиса покачала головой и, рыдая, выдавила:

– Не знаю. Про Георгия Том мне еще ничего не рассказал...

– Том? Это еще кто?!

Алиса упала на диван и зажала рот руками. Если бы могла, она откусила бы себе язык.

– Ладно, – устало сказал Винсент. – Разговаривать бесполезно.

Он пошел к двери, оставив Алису размазывать слезы по щекам.

После отъезда Алисиных друзей Ольга в прямом смысле слова не находила себе места. Она была резкой с ними. А что ей еще оставалось делать? Она действительно клялась своей лучшей подруге, что никогда не расскажет Алисе правды. Беря с нее такую клятву, Татьяна волновалась, конечно, в первую очередь о себе. Или, лучше сказать, о своей душе. Ей очень не хотелось, чтобы Алиса изменила к ней отношение. Спокойнее и приятнее было думать, уходя, что девочка навсегда сохранит в сердце привязанность. И любовь, конечно. Как могло быть иначе! Ведь Алиса считала, что Татьяна – ее мама! Ее родная мама.

Ольга не раз высказывала подруге свое неодобрение.

– Ребенок имеет право знать о своем происхождении. Ты что, господь бог, чтобы брать на себя такую ответственность?

– Усыновленным детям не всегда говорят правду, – возражала Татьяна. – Для их же блага.

– Но ведь твоей целью было отнюдь не усыновление ребенка.

– Ну и что с того? – Татьяна злилась, и на ее щеках появлялись предательские красные пятна.

Что с того? Ольга хмурилась, и между подругами в очередной раз возникало напряжение.

– Ты просто завидуешь тому, что у меня появился шанс изменить свою жизнь.

– Если бы я хотела изменить свою, то, безусловно, позавидовала бы, – возражала Ольга. – Но я не хочу. У меня и так жизнь во всех отношениях хорошая.

– Господи, да с чем ты ее можешь сравнить? – Татьяна закатывала глаза.

Конечно, у нее были основания так говорить. В свои еще довольно молодые годы она объездила полмира. Она была талантлива, трудоспособна, обучаема. И все же... Все ее успехи обеспечивали мужчины. Мужчины из МИДа, мужчины из Внешторга, государственные чиновники... Татьяна была очень деловой женщиной. Умела налаживать контакты, поддерживать нужные связи. Постулат о том, что красота – страшная сила, она применяла на практике. И вполне успешно.

Ольга никогда не роптала на свою внешность. Сама была недурна и пользовалась успехом. Муж гордился ее умением во всем «выдерживать стиль». Но время от времени, когда она смотрела на гладкую розовую кожу Татьяны, ей приходила в голову та самая сакраментальная мысль, которая начинает терзать представительниц прекрасного пола лет с семнадцати: «Почему у нее это есть, а у меня – нет?» Речь могла идти о чем угодно – о длинных ногах, голубых глазах, толстых косах. Ольга тоже иногда впадала в подобное настроение. Однако быстро возвращалась к реальности. У нее росли две девочки. А у Татьяны не было ни детей, ни мужа.

У нее вообще не было сильных привязанностей. Не считая Косточкина, конечно. Для Ольги долгое время оставалось загадкой, как птица такого высокого полета, как Татьяна, терпит возле себя столь заурядного парня, как Олег. Конечно, в будущем он мог бы добиться чего-нибудь более или менее серьезного, но ждать этого следовало ох как не скоро.

– Зачем тебе сдался этот Косточкин? – время от времени спрашивала она у Татьяны. – Ты общаешься с такими мужиками!

– Они все женаты, – коротко отвечала та.

– Почему же тогда Косточкин до сих пор холостяк? Раз так – выходи за него, и дело с концом.

Татьяна только смеялась. Всегда держала про запас какие-то хитрые мысли. Ольга была проще. Говорила что думала. И поступала, как считала правильным. Татьяна же крутила-мутила и во всем старалась найти свою выгоду.

По мнению Ольги, Косточкин страдал двуличием. Она отчетливо видела, как он злился на Татьяну за ее снобизм, за пренебрежение к простым, как она выражалась, людям. Его раздражали ее барские замашки и завышенные материальные требования. С другой стороны, покоренный ее красотой и стилем жизни, он держал при себе все свои претензии, обменивая собственное мнение просто на возможность быть рядом с Татьяной. Ольге это претило. Или ты полностью принимаешь человека со всеми его недостатками, или уходишь. Разве не так?

Поэтому Косточкину вечно доставалось от нее. Она постоянно цеплялась к нему, задевала его чувство собственного достоинства, зло над ним подшучивала и даже открыто высмеивала. Из-за Татьяны между ними установился нейтралитет, на который, впрочем, можно было полагаться лишь до определенной степени.