Рукопашная с купидоном - Куликова Галина Михайловна. Страница 23

– Какие есть указания? – вернул ее к действительности Медведь. Его маленькие уши побагровели – вероятно, от негодования.

Он жаждал четкости и быстроты, а они с Корнеевым тянули время и отвлекались по пустякам. Лайма поняла, какие чувства его обуревают, только когда глазки-ириски приклеились к ее лбу.

– Предлагаю понаблюдать за нашим гостем издали, – поспешно сказала она. – Если противник осведомлен о месте и времени его появления в стране, он где-то тут. Нам нужно его вычислить и затем оторваться от преследования.

Медведь согласно кивнул, а Корнеев пробормотал, нажимая на крохотные кнопки со скоростью высококвалифицированной машинистки:

– А что будет делать тем временем гость? Если мы, вместо того чтобы его встретить, начнем за ним следить?

– Я его встречу, – отрезала Лайма. – Встречу и некоторое время продержу здесь, в аэропорту. Свожу его в кафе, в конце концов. Ваша же задача – распознать противника.

– Принято, – откликнулся Корнеев и отключился: глаза слились с экраном и потухли.

– А если противник будет вооружен? – продолжал допытываться Медведь. – И решит напасть?

– В этом случае действуйте по обстоятельствам.

– Ясно, действуем по обстоятельствам.

Нанак Бондопаддхай был орошен дорогим парфюмом, одет в европейский костюм кремового цвета и мягкие замшевые туфли с дырочками. На воротничке легкой рубашки красовалась изящная вышивка. «И ведь наверняка все – ручной работы», – подумала Лайма, улыбаясь, как заведенная.

Новый пророк держался важно, словно павлин в заповедном саду. Несмотря на невысокий рост, смотрел надменно, полуприкрыв глаза с тяжелыми коричневыми веками. На его оливковой щеке темнела большая родинка, похожая на кусочек бархата. По-английски он говорил чисто и правильно, на Лайму смотрел одобрительно и несколько раз подчеркнул, что возлагает особые надежды на свой визит в «эту богатую и обширную страну».

Помощник его оказался довольно забавным типом. Невысокий, в белом балахоне и свободных штанах, он постоянно что-то лопотал и размахивал руками. Глаза у него были круглыми, а рот маленьким, похожим на сморщенную вишню.

Лайма честно выучила его имя – Пудумейпиттан. Скорее, это была фамилия. Лайма так и не решилась выговорить ее вслух. Нового пророка, к слову сказать, она тоже никак не называла. Только в самом начале, когда выловила его возле ограждения, вежливо поинтересовалась:

– Господин Мегхани?

– Иес, – подтвердил тот и протянул ей руку тыльной стороной вверх, как делают женщины, рассчитывая на поцелуй.

На его мизинце сидел перстень с крикливым камнем. Лайма легонько потрясла драгоценные пальцы и на всякий случай сделала книксен. Со стороны она наверняка выглядела как дура.

Бондопаддхай привез с собой высокий и узкий чемодан, похожий на сейф на колесиках. За чемоданом приглядывал помощник и грохотал им так, словно таскал за собой гроб с костями. В кафе, куда Лайма привела их, индусы заняли центральный столик, и пророк слегка оттаял, когда увидел в непосредственной близости смазливую девицу в обтягивающем платьице и с голыми коленками. Она сидела прямо напротив, заложив ногу на ногу, и курила, далеко отставив локоть и выпуская дым поверх выпяченной нижней губы.

– В вашей стране очень красивые женщины, – заявил Нанак, одобрительно улыбаясь.

«Да уж, – подумала Лайма. – Женщины красивые, это факт. А вот к мужикам, по-моему, лучше и не приглядываться».

– У вас есть время немного осмотреться, – сказала она любезно. – Кроме того, очень важно не допустить обезвоживания организма после перелета. Заказать вам минеральную воду или сок?

Бондопаддхай заказал и воду, и сок, и кофе – решил комплексно бороться с обезвоживанием. Когда Лайма с тем же вопросом обратилась к его помощнику, тот замер на своем стуле и долго не мигая смотрел ей в рот. В конце концов Лайма плюнула и велела принести ему чаю с лимоном. Не понравится – сам будет виноват.

Ни Медведь, ни Корнеев не подавали признаков жизни, и она вся извертелась, потому что Бондопаддхай стал обращать пристальное внимание на девицу за соседним столиком. И улыбаться ей как-то уж слишком сладко. Физиономия его подобрела и очеловечилась, в глазах зажглись чарующие огоньки, и Лайма всерьез обеспокоилась. Девица затушила сигарету и, сложив ладошки под подбородком, принялась строить пророку глазки. Лет двадцати двух – двадцати трех, прехорошенькая, с распущенными по плечам светло-рыжими волосами, ярко накрашенными губами и точеным носиком. Глаза у нее были подведены так, что казались в два раза больше положенного.

Когда зазвонил мобильный телефон, Лайма схватилась за него с облегчением.

– Сходите в туалет, – предложил Медведь безапелляционным тоном. – Продвигайтесь прямо и налево. Там я вас перехвачу. Корнеев присмотрит за нашим восточным сокровищем. Надо посоветоваться.

Лайма извинилась перед гостями и сказала:

– Еще несколько минут, и мы можем трогаться в путь.

– Напишите, в какой гостинице мы остановимся, – потребовал Бондопаддхай, доставая из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку.

– А вам зачем?

– Я привык все сверять по карте, – важно заявил он, доставая из внутреннего кармана пиджака карту Москвы, приобретенную, вероятно, в бюро путешествий. Заметил, что Лайма колеблется, и прикрикнул на нее: – Я, кажется, попросил! Почему вы медлите?

Лайма неохотно нацарапала название гостиницы с зарезервированными номерами и быстро двинулась по проходу к выходу из кафе. Сказать по правде, ей было не по себе. Оставить одних двух этих гавриков! Следовало сказать Медведю, что без нее они будут абсолютно беззащитными. О том, как она сама в случае опасности сможет их защитить, Лайма даже не задумывалась. Но уж Корнеев как наблюдатель точно не внушал ей никакого доверия. Он наверняка даже не смотрит в сторону подопечных, а таращится на свою игрушку.

От кафе до туалета было рукой подать. Еще издали Лайма увидела мощную фигуру Медведя, который выделялся среди прочих своей величиной и могучестью. Лицо его казалось рассеянным и глуповатым – вероятно, он изображал послушного мужа, которого жена таскает за собой по всему аэропорту. А может, у него всегда такое лицо – Лайма ведь его почти совсем не знает.

– Их двое, – без предисловий сказал Медведь, когда Лайма подошла поближе. – Они обмениваются знаками, значит, из одной шайки. Но действуют независимо. Вероятно, один страхует другого.

– Покажите, – попросила Лайма, поражаясь тому, как в этой толпе Медведю с Корнеевым удалось вычислить каких-то там преследователей.

– Один в магазинчике покупает журналы – вон тот, в желтой рубашке. А второй вошел вслед за вами в кафе и занял столик неподалеку от стойки. Такой маленький, с мерзкой бороденкой. Не заметно, чтобы они собирались нападать. Скорее всего эти типы в самом деле должны выследить нашего... друга.

– Называйте его Мегхани, – посоветовала Лайма.

– Как только мы поселим Мегхани в гостинице, они начнут действовать.

– Значит, надо не дать им добраться до гостиницы. – Медведь кивнул. – Есть какие-нибудь соображения?

– Вот если бы... – задумчиво протянул он.

– Ну-ну.

– Вот если бы им захотелось в туалет... По очереди... Я бы не сплоховал.

– А в туалете не слишком много народу? – засомневалась Лайма.

– Это не имеет значения, там кабинки есть, – ответил Медведь и посмотрел на нее выжидательно. Командир все-таки, должна что-нибудь придумать.

Командир потопталась на месте и деловито спросила:

– Значит, по очереди? Сколько вам нужно времени на одного?

– Пять минут.

– Ладно, будьте... в боевой готовности.

Она хотела сказать «на шухере», но в последнюю минуту решила, что Медведь ее не поймет. Люди, которые относятся к жизни слишком серьезно, обидчивы, как дети.

Когда она вошла в кафе, то увидела, что рыжая девица с голыми ногами уже сидит за столиком Бондопаддхая и улыбается, как маленькая хищница. Только этого еще не хватало! Если индус станет волочиться за каждой юбкой, забот на них навалится хоть отбавляй. Интересно, на каком языке они общаются?