Проблема туземцев (сборник) - Шекли Роберт. Страница 21

– Может быть, вы назовете это романтикой, – голос ее звучал спокойно, – но я принадлежу к тем безумцам, которые темной ночью декламируют стихи и обливаются слезами перед какой-нибудь нелепой статуэткой. Я прихожу в волнение при виде желтых осенних листьев, а капли росы на зеленой лужайке кажутся мне слезами Земли. Мой психиатр говорил, что у меня комплекс неполноценности.

Она утомленно закрыла глаза – я вполне понимал ее. Просидеть пятьдесят часов в мешке из-под картофеля – это утомит кого угодно.

– Земля стала раздражать меня, – продолжала она. – Я больше не могла все это выносить: казенщину, дисциплину, лишения, „холодную войну“, „горячую войну“ – все на свете… Мне хотелось смеяться вместе с ветром, бегать по зеленым полям, бродить по тенистым лесам, петь…

– Но почему вы выбрали именно меня?

– Потому что вы хотели свободы, – ответила она. – Впрочем, если вы настаиваете, я могу вас покинуть.

Здесь, в глубинах космоса, мысль эта была идиотской, а на возвращение к Земле у меня не хватило бы горючего.

– Можете остаться, – сказал я.

– Благодарю вас, – кротко ответила она, – вы действительно поняли меня.

– Конечно, – сказал я, – но давайте сначала уточним некоторые детали. Прежде всего…

Тут я заметил, что она уснула прямо на моей койке. На губах ее застыла доверчивая улыбка.

Я, не медля ни минуты, обыскал ее сумочку и обнаружил пять губных помад, маникюрный набор, флакон духов „Венера-5“, книгу стихов в бумажном переплете и жетон с надписью: „Следователь по особым вопросам. ФБР“.

Я так и думал. Девушки обычно не ведут таких разговоров, а шпики только так и говорят.

Мне было приятно узнать, что правительство по-прежнему не спускает с меня глаз. Теперь я не чувствовал себя таким одиноким в космосе.

Мой космический корабль углубился в просторы Американского космоса. Работая по пятнадцать часов ежедневно, я сумел добиться, чтобы этот музейный экспонат летел как одно целое, атомные реакторы не слишком перегревались, а швы в корпусе сохраняли герметичность. Мэйвис О’Дэй – так звали моего шпика – готовила пищу, вела хозяйство и успела расставить по всем углам миниатюрные кинокамеры. Эти штуки противно жужжали, но я притворялся, что ничего не замечаю.

Но при всем при том мои отношения с мисс О’Дэй были вполне сносными.

Наше путешествие протекало вполне нормально, даже счастливо, пока не случилось одно происшествие…

Я дремал у пульта управления. Вдруг впереди по правому борту вспыхнул яркий свет. Я отпрянул и сбил с ног Мэйвис, которая в это время как раз вставляла новую кассету с пленкой в кинокамеру номер три.

– Извините, пожалуйста, – сказал я.

– Ничего, ничего, все в порядке, – ответила она.

Я помог ей подняться на ноги. Опасная близость ее гибкого тела ударила мне в голову. Я чувствовал дразнящий аромат духов „Венера-5“.

– Теперь можете меня отпустить, – сказала она.

– Да, конечно, – ответил я, продолжая держать ее в объятиях. Ее близость туманила мне мозг. Я слышал себя как бы со стороны. – Мэйвис, – прозвучал мой голос, – мы познакомились совсем недавно, но…

– Что, Билл? – спросила она.

Все плыло перед моими глазами, и на какое-то мгновение я забыл, что наши отношения должны быть отношениями шпика и подозреваемого. Не знаю, что бы я стал говорить дальше, но в этот момент за бортом снова вспыхнул и погас яркий свет. Я отпустил Мэйвис и бросился к пульту управления. С трудом удалось мне затормозить, а затем и совсем остановить мой старый „Звездный клипер“. Я оглядел пространство вокруг корабля.

Снаружи, в космической пустоте, неподвижно висел обломок скалы. На нем сидел мальчишка в космическом скафандре. В одной руке он держал ящик с сигнальными ракетами, в другой – собаку, тоже одетую в скафандр.

Мы быстро переправили его на корабль и сняли скафандр.

– А моя собака… – начал он.

– Все в порядке, сынок, – ответил я.

– Мне очень неловко, – продолжал он, – что я вторгся к вам таким образом.

– Забудь об этом, – сказал я. – Что ты делал на скале?

– Сэр, – начал он тонким голосом, – мне придется начать с самого начала. Мой отец был пилотом – испытателем космических кораблей. Он геройски погиб, пытаясь преодолеть световой барьер. Недавно моя мать второй раз вышла замуж. Ее новый муж – высокий черноволосый мужчина с бегающими, близко посаженными глазами и всегда крепко сжатыми губами. До недавнего времени он стоял за прилавком галантерейного отдела большого универсального магазина. С самого начала одно мое присутствие приводило его в ярость. Наверное, мои светлые локоны, большие глаза и веселый нрав напоминали ему моего покойного отца. Наши отношения день ото дня становились все хуже и хуже.

У него был дядя, и вдруг он умирает при очень странных обстоятельствах, оставив ему участки земли на какой-то планете в Британском космосе. Мы снарядили наш космический корабль и отправились на эту планету. Как только мы достигли пустынного района космоса, он сказал моей матери: „Рейчел, он уже достаточно взрослый, чтобы самому о себе позаботиться“. Мать воскликнула: „Дэрк, он ведь еще так мал!“ Но моя веселая мягкосердечная мать не могла, конечно, противостоять железной воле этого человека, которого я никогда и ни за что не назову отцом. Он запихнул меня в космический скафандр, дал мне ящик с ракетами, сунул Фликера в его собственный маленький скафандрик и сказал мне: „В наши дни такой парень, как ты, может отлично обойтись в космосе без посторонней помощи“. – „Но, сэр, – пытался было я протестовать, – отсюда до ближайшей планеты не меньше двухсот световых лет!“ Но он не стал меня слушать. „Там как-нибудь разберешься“, – сказал он с гнусной усмешкой и выпихнул меня на этот обломок скалы.

Все это мальчишка выпалил единым духом. Его собака Фликер уставилась на меня влажными овальными глазами. Я поставил перед ним миску молока с хлебом, а сам смотрел, как мальчишка уплетает бутерброд с орехами. Когда с едой было покончено, Мэйвис отвела малыша в спальную каюту и заботливо уложила в постель.

Я вернулся на свое место у пульта управления, снова разогнал корабль и включил внутреннее переговорное устройство.

– Да проснись же ты, идиот несчастный! – услышал я голос Мэйвис.

– Оставьте меня, дайте поспать, – отвечал мальчишка.

– Давай просыпайся, успеешь еще выспаться, – не отставала Мэйвис. – И зачем это Комиссия по расследованию прислала тебя сюда? Разве они не знают, что это дело ФБР?

– Его дело было пересмотрено, и теперь он относится к группе десять.

– Ну хорошо, но я-то здесь зачем? – воскликнула Мэйвис.

– Вы недостаточно проявили себя на предыдущем задании, – ответил мальчишка. – Мне очень жаль, мисс, но безопасность прежде всего!

– И они прислали тебя, – Мэйвис всхлипнула, – двенадцатилетнего ребенка…

– Через семь месяцев мне будет тринадцать!

– Двенадцатилетнего ребенка! А я так старалась! Я занималась, прочла уйму книг, ходила на специальные вечерние курсы, слушала лекции…

– Вам не повезло, – посочувствовал он. – Лично я хочу стать пилотом-испытателем космических кораблей, и в моем возрасте это единственный способ набрать необходимое количество летных часов. Как вы думаете, он доверит мне управление кораблем?

Я выключил переговорное устройство. После всего того, что я услышал, я должен был чувствовать себя на седьмом небе – ведь за мной следили два постоянных агента! Это могло означать только одно – я действительно стал персоной, да еще такой, за которой необходим круглосуточный надзор.

Но если смотреть правде в глаза, моими шпиками были всего лишь молоденькая девушка да двенадцатилетний подросток. Это, по всей видимости, были самые последние агенты, которых удалось отыскать в кадрах службы безопасности.

Мое правительство продолжало по-своему игнорировать меня.

Остаток пути прошел без приключений. Рой (так звали мальчишку) принял на себя управление кораблем, а его собака заняла место второго пилота и являла собой воплощение бдительности. Мэйвис по-прежнему кухарничала и хлопотала по хозяйству. Я все время заделывал швы. Более счастливую компанию шпиков и подозреваемых просто трудно себе представить!