Проблема туземцев (сборник) - Шекли Роберт. Страница 29

– Вы счастливы? – с хитрой улыбкой спросил Оуен-Кларк, слегка пошатываясь от принятого. – Я имею в виду, счастливы ли вы со своей милой женушкой?

Какая бестактность! Все знали, что Оуен-Кларк был сторонником примитивизма, но это еще не давало ему права соваться в чужие дела. Только потому, что сам Оуен-Кларк женат на обычной женщине, которых теперь называют Примитивными?

– Я люблю свою жену, – с достоинством отвечал Морчек. – Она намного нежнее и заботливее, чем та неврастеничка, которую вы называете своей женой.

Но, конечно, примитивистов трудно пронять: у них толстая шкура. Примитивисты любят недостатки своих жен больше, чем их достоинства, – они просто обожают их капризы.

Улыбка Оуен-Кларка сделалась еще загадочнее, и он сказал:

– Знаете, старина Морчек, мне кажется, что ваша жена нуждается в диспансеризации. Вы обращали в последнее время внимание на ее рефлексы?

Непроходимый идиот! Припомнив весь этот разговор, мистер Морчек встал с постели, жмурясь от яркого утреннего солнца, которое пробивалось сквозь шторы. Мирины рефлексы, черт бы их побрал! В том, что сказал Оуен-Кларк, была крупица истины. В последнее время Мира была как будто не в себе.

– Мира, – позвал Морчек. – Где мой кофе?

Мгновение с первого этажа никто не отвечал. Затем раздался приятный женский голос:

– Сию минуту!

Морчек натянул брюки, все еще сонно мигая глазами. Хорошо, что три следующих дня объявлены праздничными. За это время он успеет прийти в себя после вчерашней вечеринки.

Спустившись по лестнице, Морчек увидел суетящуюся Миру, которая наливала кофе, раскладывала салфетки и выдвигала для него кресло. Он уселся, а она поцеловала его в лысину. Он любил, когда она его целовала в лысину.

– Как моя женушка чувствует себя сегодня? – спросил он.

– Великолепно, мой дорогой! – ответила она, помедлив секунду. – Сегодня я приготовила тебе бифссольнички. Ты же их любишь…

Морчек надкусил бифссольник, он оказался очень сочным, и запил его кофе.

– Так как твое самочувствие? – снова поинтересовался он.

Мира намазала маслом кусочек поджаренного хлеба и подала мужу.

– Великолепно! Ты знаешь, вечеринка вчера была прекрасная. Мне там так понравилось!

– Я немного захмелел, – признался Морчек, изобразив на лице подобие улыбки.

– Мне нравится, когда ты немного под хмельком, – сказала Мира. – У тебя голосок тогда становится, как у ангела, конечно, как у очень умного ангела. Я готова была слушать тебя не переставая.

Она намазала маслом еще кусочек хлеба и подала мужу.

Мистер Морчек сиял как красное солнышко, потом вдруг нахмурился. Он положил на тарелку бифссольник и поскреб пальцем щеку.

– Знаешь, у меня была небольшая стычка с Оуен-Кларком. Он разглагольствовал о Примитивных Женщинах.

Мира ничего не ответила, она готовила для мужа пятый кусок поджаренного хлеба с маслом. На столе выросла уже целая горка из бутербродов. Она принялась намазывать шестой, но Морчек дотронулся до ее руки. Она подалась вперед и поцеловала его в кончик носа.

– Примитивные Женщины! – с презрением произнесла она. – Кто бы говорил! Эти неврастенички? Тебе же со мной лучше, правда, милый? Ну что из того, что я модернизированная? Ни одна Примитивная Женщина не будет любить тебя, как я! А я тебя обожаю!

То, что она говорила, было правдой. За всю писаную историю человечества мужчина никогда не был счастлив с обычной Примитивной Женщиной. Эгоистичные, избалованные натуры, они требовали, чтобы о них всю жизнь заботились и проявляли к ним внимание. Всех возмущало то, что жена Оуен-Кларка заставляла мужа вытирать тарелки. И он, дурак, с этим мирился! Примитивным Женщинам постоянно требовались деньги, на которые они покупали себе тряпки и разные безделушки, им нужно было подавать завтрак в постель, они уходили из дому для игры в бридж, часами висели на телефоне и выделывали черт знает что. Они пытались отнять у мужчин выгодные должности. В конечном счете они доказали свое равенство.

Некоторые идиоты, вроде Оуен-Кларка, соглашались, что эти женщины ни в чем не уступают мужчинам.

После таких бесспорных проявлений безграничной любви к нему со стороны жены мистер Морчек почувствовал, что неприятные ощущения после вчерашней ночи постепенно улетучиваются. Мира между тем ничего не ела. Он знал, что она имела привычку перекусить без него, с тем чтобы все свое внимание переключить на то, чтобы накормить мужа. Вот эти так называемые мелочи и делали обстановку в доме совершенно особенной.

– Оуен-Кларк сказал, что у тебя замедленная реакция.

– Неужели? – спросила Мира, немного помедлив. – Эти примитивисты воображают, будто им все известно.

Это правильный ответ, но было очевидно, что он чуть-чуть запоздал. Мистер Морчек задал жене еще несколько вопросов. Время ее реакции он проверял по секундной стрелке на кухонных часах. Сомнений не было – ее реакция запаздывала.

– Почту принесли? – быстро спросил он ее. – Кто-нибудь звонил? Я не опоздаю на работу?

Спустя три секунды она раскрыла рот и снова его закрыла. Случилось нечто непоправимое.

– Я тебя люблю, – было все, что она смогла вымолвить.

Мистер Морчек почувствовал, как у него тревожно забилось сердце. Ведь он ее любил! Любил безумно, страстно! Но этот проклятый Оуен-Кларк был прав. Миру нужно подлечить. Казалось, она читает его мысли. Она вновь оживилась и произнесла через силу:

– Я хочу только одного, дорогой, чтобы ты был счастлив. Кажется, я заболела… Ты позаботишься о том, чтобы меня вылечили? Возьмешь меня обратно после обследования? И не позволяй им изменять меня – я не хочу никаких перемен!

Она закрыла лицо руками. И заплакала – беззвучно, чтобы не досаждать ему.

– Это будет обычная проверка, дорогая, – сказал Морчек, сам едва сдерживая слезы. Но он знал, так же как и Мира, что она действительно больна.

„Как это несправедливо! – думал он. – Примитивная Женщина с ее грубым мозговым веществом почти не подвержена таким болезням. Но здоровье нежной Современной Женщины с ее тонкой чувствительностью чрезвычайно уязвимо. Какая чудовищная несправедливость! Именно поэтому Современная Женщина вобрала в себя все самые драгоценные качества женской натуры. Ей не хватает только выносливости“.

Мира снова оживилась. С усилием поднялась на ноги. Она была очень красива. На ее щеках выступил болезненный румянец, а утреннее солнце высветило ее прекрасные волосы.

– Милый, – сказала она слабым голосом. – Ты не позволишь мне остаться еще ненадолго? Может быть, я сама собой поправлюсь?

Но глаза ее уже застилала пелена.

– Милый…

Она попробовала собрать все силы, держась за край стола.

– Когда у тебя будет другая жена, не забывай, как я тебя любила.

Она села. Выражение ее лица сделалось бессмысленным.

– Я подгоню машину, – пробормотал Морчек и поспешил выйти из кухни. Он почувствовал, что еще немного – и сам расклеится.

Он направился в гараж усталой походкой.

Мира его покинула! И современная наука, несмотря на все ее достижения, не в силах ей помочь!

Он подошел к гаражу и сказал:

– Подавай задним ходом!

Машина плавно подалась назад и остановилась рядом с хозяином.

– Что-нибудь случилось, босс? – спросила машина. – Вы чем-то расстроены? Никак не отойдете после вчерашнего?

– Нет, это из-за Миры. Она сломалась.

Машина мгновение помолчала. Потом негромко сказала:

– Мне очень жаль, мистер Морчек. Мне бы очень хотелось вам помочь.

– Спасибо, – сказал Морчек, который обрадовался тому, что в тяжелый час рядом есть друг. – Боюсь, что мне уже никто не сможет помочь.

Машина подъехала задним ходом к самой двери дома, и Морчек помог Мире устроиться на заднем сиденье. Машина плавно тронулась.

Всю дорогу до завода она тактично хранила молчание.

Вымогатель

Детрингера выслали с родной планеты Ферланг за „преступные действия чрезвычайной непристойности“. Он нахально циркнул сквозь зубы во время Резвой Созерцательности и передернул задним голенопятом, когда Великий Региональный Вездесущий удостоил его плевка.