90-е: Шоу должно продолжаться 4 (СИ) - Фишер Саша. Страница 52

А оказалось вот так. Чтобы временные жильцы у смотрящего продукты не тырили.

Интересная схема.

Первой из сегодняшних гостей появилась Ева, конечно. Прибежала, как раз, когда я, напялив, как положено приличному домохозяину, кухонный фартук, нарезал колбасу и сыр. Прошлась по квартире, осмотрелась. Я запоздало подумал, что надо было хоть какую-то легенду сочинить насчет того, почему вдруг временных заводских рабочих заселяют в такие хоромы, а не в комнату в общаге. Но об этом, как выяснилось, уже подумал ее отец.

— Прикольно, — сказала Ева. — Папа сказал, что раньше это была квартира замдиректора, но он проворовался и сейчас ее временно используют вот так… Интересно, кому она потом отойдет?

— Твой папа мог бы меня и предупредить, — хохотнул я. — Вчера чуть было не решил, что дверью ошибся.

— Папа такой, да, — усмехнулась Ева. — Любит сюрпризы. Давай помогу! Есть еще один фартук?

Снова запиликал звонок, и в квартиру ворвалась Лариска. Бросила в прихожей пластиковый пакет с ярким портретом белокурой красотки. По нынешней школьной моде такие было принято носить вместо портфелей.

— Уоооооо! — заверещала она откуда-то из глубин квартиры. — Шик-блеск, хочу здесь жить! Вовка, обалденная какая квартира! И Топтыжка уже тут, красота! Ой, а можно музыку включу?

— Только не совсем уж попсу! — крикнул я.

— Лаааадно! — отозвалась сеструха.

Из динамиков зазвучал бодрый ритм какой-то из песен Майкла Джексона. Сеструха проскользила в одних носках по паркету прихожей, изображая лунную походку.

— Лариска, ты могла бы домой хоть забежать после школы, — фыркнул я.

— Ой, не нози! — огрызнулась Лариска. — Там Грохотовы в полном составе, а эта их Лена в последнее время на меня смотрит щенячьими глазами и вообще не отлипает. Зашла бы домой, она бы обязательно за мной увязалась!

— Аргумент, — хмыкнул я. — Тогда хоть пакет из-под ног убери, а то затопчут «ангелочки», когда придут.

И словно в ответ на мои слова, звонок в дверь снова запиликал.

— У меня тост, — сказал я и внимательно оглядел всех гостей. Кроме моих «ангелочков» в полном составе, Евы и Лариски, я позвал еще Жана с Ириной, Свету-Эклер и Наташу. Неслучайная компания, конечно. Моя нынешняя действующая команда, можно сказать. Еще долго обдумывал, не вызвать ли Беса, но покрутил эту мысль в голове и отложил на потом. Все-таки квартира у меня не резиновая, а к Бесу обычно еще и какие-нибудь женщины прилагаются, так что… Потом, в общем. — У всех налито? Отлично! Итак, однажды к дону Хуану пришли его ученики и спросили: «О великий учитель, ты же говорил, что плоть бренна, а все сущее вечно, а роскошь развращает, ведет к деградации и вот это вот все». «Ну?» — отвечает дон Хуан. «Тогда почему же в твоей пещере двуспальная кровать, джакузи и две горничных с вот такими сиськами?» — спрашивают ученики. «О, это великое испытание, которое мне должно пройти в одиночку!» — с пафосом сказал дон Хуан. — «Усмирение плоти через негу и изобилие». «Ой, а можно нам тоже такое испытание⁈» — взмолились ученики. «Ваше просветление еще недостаточно велико!» — ответил дон Хуан и поднял со значением палец. Ученики повесили головы и утопали восвояси. А дон Хуан наполнил свое джакузи, плеснул себе вискаря на два пальца, и приказал сисястым служанкам танцевать для него соблазнительные танцы. «Почему-почему…» — пробормотал дон Хуан. — «Потому что пошли вы на хрен, вот почему…»

Все хором заржали, так что заканчивать тост мне пришлось, перекрикивая своим еще не вполне восстановившимся голосом сразу всю компанию. Вопрос Лариски: «А что такое джакузи?» утонул в общем шуме.

— С новосельем меня, братишки и сестренки, — сказал я. — Ну и за моих лучших друзей, конечно!

— Эй, что еще за два тоста в один? — возмутился Бегемот. — За друзей отдельного тоста жалко, да?

— Тссс! — ухмыльнулся я. — На самом деле я просто пока подходящую историю про дона Хуана не придумал.

В роли бокалов для вина сегодня были чайные кружки и стаканы, которые нашлись в кухонных шкафах. Какими-то особыми изысками накрытый стол не отличался — колбаса, сыр, нарезанные фрукты. Ну и в духовке еще дозревало горячее, на котором настояла Ева. Мол, але, что еще за новоселье без жрачки от пуза? Так что мы в шесть рук начистили картофана, покидали сверху вездесущие ножки Буша и засыпали все это тертым сыром. Полезность этого блюда стремилась даже не к нулю, а к отрицательным значениям, но такие уж времена, что поделать? Мой отравленный здоровым образом жизни двадцать первого века мозг уже даже перестал протестовать.

— Прикиньте, я пошла вчера в «Петушок» вечером, — сказала Наташа, пригубив вино из своей чашки. — Ну и как-то одно за другое, потом мы в общагу политеховскую переместились, в пять утра, я помню, мы еще на столе танцевать пытались, а он сломался… Блин, синяк теперь на заднице… Оу… Это я к чему? А! Так вот, меня будят утром и говорят: «Наташа, у тебя же сегодня экзамен по философии!» Оказывается, я всю ночь всей компании этим фактом мозги полоскала, ответственная какая… Ну, я встаю. Одеваюсь, как механическая кукла. А похмельные рожи с мамонтов ржут. Мол, какой тебе экзамен, ты же едва тепленькая. И тут я, такая: «А спорим, на пятерку сдам?» Поспорили. Я прихожу на экзамен. Не очень помню, как собиралась, честно. Беру билет. Открываю сумку. Выставляю на стол будильник, выкладываю вилку и нож. И кубик-рубика. Если честно, я понятия не имею, когда я это все в сумку положила. Сама офигела. А уж философ так вообще был в ауте. Сидит смотрит. Я, с невозмутимым видом завожу будильник и пятнадцать минут гипнотизирую пустой листочек. Потом будильник звенит, и я иду отвечать. Что-то отвечаю с уверенным видом. Кажется, я такую чушь несла, что даже однокурсники охренели. Молча. «У меня все!» — говорю. А философ, такой. «Хорошо, Наташа…» И ставит мне пятерку. И я гордо ухожу. А я, если честно, даже билет прочитать не могла, у меня все плыло перед глазами. А вы говорите, дон Хуан!

— Ты его загипнотизировала! — захохотал Бельфегор.

— Блин, я бы тоже пятерку поставил! — Бегемот тоже заржал. — На всякий случай, чтобы ты на пересдачу не явилась.

— Ну вооот, — Наташа закатила глаза. — А я-то губу раскатала, что философ в меня просто влюбился и хочет от меня детей!

Болтали, смеялись. Легкомысленный треп периодически переходил к обсуждению то грядущего ответственного концерта, то идей новых клипов, то выбору даты, когда устроить запись для альбома. Астарот считал, что надо сначала наработать достаточно песен, а уже потом всей кучей их записать. Бельфегор с ним спорил, что уже нужно записывать то, что есть, а потом добить. Хотя потом сам же себя убеждал, что у нас с каждой репетицией песни все лучше и лучше, а если сейчас запишем, а потом вдруг появится новые фишки, будет обидно. И придется перезаписывать.

Пересмотрели передачу про нас с ТВ «Кинева». И свой клип прокрутили трижды. Ударились в воспоминания.

Потом Ева вспомнила про горячее в духовке, и они с Лариской умчались накладывать еду по тарелкам. Сырная корочка чуть-чуть подгорела, а картошка кое-где не пропеклась, но этот факт вообще никого не расстроил.

Потом Жан похвастался, что в редакцию их «Африки» пришла уже целая сотня писем. И даже метнулся в прихожую и достал из сумки несколько бумажек, чтобы зачитать. Ирина спохватилась, что совсем забыла сказать, что на ТВ «Кинева» будет короткий сюжет про наш концерт в овощехранилище. И пообещала записать нам его для коллекции. Ну и тут же, ясен пень, вспомнили, что Ева же на концерте много снимала на камеру. Честно говоря, мне было немного страшновато смотреть эти записи. Хрен знает, как мои кривляния на сцене со стороны смотрелись. Но все настаивали, так что пришлось подключать камеру к своей видеодвойке.

Смотрели, вспоминали. Делились впечатлениями, перебивая друг друга.