Сумасшедший домик в деревне - Куликова Галина Михайловна. Страница 14

– Но почему именно он?! – в отчаянии воскликнула Полина.

– Вашей тете каким-то образом стало известно, что Андрей Андреич накануне катал вас в своей машине. Она решила, что он должен нести за вас некоторую ответственность.

Полина схватилась за голову. Она могла только догадываться, в каком бешенстве был Никифоров.

– Чтобы отвязаться от нее, – добавил Иван Леонидович, поправляя кепочку, – Андрей Андреич взял у кого-то взаймы большую собаку и привязал у двери. Но ваша тетя отлупила ее зонтиком, и собака была вынуждена спасаться бегством.

Судя по всему, Никифорову тоже пришлось спасаться бегством.

– Ваша тетя очень беспокоилась, – подхватил Николай Леонидович. – Однако все мы были уверены, что вы развлекаетесь с тем красавчиком-блондином, который посетил вас вчера.

– А... Андрей Андреевич что-нибудь сказал? – робко поинтересовалась Полина.

– Ну как же! – обрадовались Дякины. – Он сказал, что тетя Муся это уж слишком для него, что он не может работать в сумасшедшем доме, поэтому проведет лето в Москве.

Расстроенная Полина налила себе большую чашку чаю, отломила горбушку черного хлеба и устроилась на крыльце. Поесть было просто необходимо. Стрессы, укол снотворного, жара, тяжелая дорога да еще голодовка в придачу! Она чувствовала, что сил совсем не осталось. Но едва набила рот хлебом, как со стороны дороги послышался нетерпеливый автомобильный гудок. Полина подскочила, решив, что вернулся Никифоров, но увидела машину Эдуарда. Немедленно открылась правая передняя дверца, и появилась тетя Муся собственной персоной.

Когда Полина видела ее на похоронах прадедушки, она выглядела совершенно иначе. Тогда тетка надела неуютное черное платье и так туго повязала косынку, что со своими круглыми щеками, выпученными глазками и тройным подбородком стала похожа на бульдожку. Теперь же на ней был нарядный белый ансамбль, дополненный кружевными перчатками и зонтиком от солнца. Росту в тете Мусе было метр с кепкой, туфельки она носила тридцать пятого размера, зато ее гонора хватило бы на великаншу. И голос у нее был такой пронзительный и противный, что, когда она открывала рот, хотелось втянуть голову в плечи и немедленно убраться куда подальше.

– Пелагея! – завопила тетя Муся, еще не протиснувшись в калитку. – Я тебя видела!

Как будто та собралась от нее убежать. Полина поспешно спрятала обгрызенную горбушку и вышла навстречу родственникам.

– Здравствуйте, тетя! – через силу выговорила она. – Вы что-нибудь узнали?

– Мы?! – задохнулась от возмущения та. – Это ты должна была узнать что-нибудь! Кажется, у тебя ключи от чужой квартиры, а не у меня. Поверить не могу, что Люда оставила их тебе, а не мне. Я столько лет поддерживала эту родственную связь! Куда ты подевалась вчера вечером? Мы с Эдуардом подумали, что ты тоже... пропала.

Эдуард как раз появился на тропинке. Подойдя поближе, он снял темные очки и воинственно выпятил подбородок.

– Ну, ты даешь, Пелагея! Не ожидал я от тебя такого хамства.

Нервы Полины не выдержали.

– Хамства? – свистящим шепотом переспросила она и гораздо громче повторила: – Хамства?! А вы знаете, что со вчерашнего утра за мной следил какой-то маньяк? Нет? Так вот – знайте. А когда я вошла в подъезд дома Анохиных, на меня напали. Сделали мне укол, после чего я потеряла сознание. Очнулась сегодня утром за сто километров от Москвы и не где-нибудь, а в морге. Я вернулась сюда только четверть часа назад. И еще не пришла в себя настолько, чтобы сообщить в милицию. Может, с вашей точки зрения это хамство, но я думаю иначе.

У тети Муси сделался такой вид, словно ей надавали по физиономии.

– Но кому ты нужна, чтобы колоть тебя в подъезде и везти в такую даль? Тебя что, изнасиловали?

– Да нет же! – рассердилась Полина. – Ничего со мной не сделали!

– Тогда почему ты так нервничаешь?

– Меня заперли в морге вместе с покойниками. По-вашему, этого мало?! Я собираюсь идти в милицию!

– Если там и возбудят дело, – заявил Эдуард, – то только по факту мелкого хулиганства. Раз тебе не причинили вреда.

– А вам не кажется, что нападение на меня как-то связано с исчезновением Максима? – блестя глазами, поинтересовалась Полина.

– Думаешь, его тоже держат в морге? – с тревогой спросила тетя Муся, наставив на нее зонтик.

– Откуда я могу знать? – взъерепенилась та. – Я там никого не рассматривала. В любом случае надо оповестить власти.

Эдуард демонстративно огляделся по сторонам и заявил:

– Полагаю, тут всех властей – один сельский участковый. Знаешь, что он сделает с твоим заявлением?

– Значит, я поеду в Москву! – уперлась Полина.

– Ладно, ладно! – тетя Муся с неодобрением оглянулась на Дякиных, которые торчали возле своего крыльца и делали вид, что не слушают их перепалку. – Давайте пройдем, наконец, в дом.

Местом своей дислокации она избрала диван и уселась основательно, сложив короткие ножки крестиком. Зонтик положила рядом с собой, так что ее сыну пришлось устроиться на табуретке – другой мебели в комнате не было.

– Послушай, – обратился к Полине Эдуард. – А что ты сама думаешь по поводу нападения?

– Здесь и думать нечего! – отрезала тетя Муся. – Ее похитили с целью потребовать у Люды выкуп. Ее сестра – состоятельная женщина, ты разве не в курсе? Сейчас все так делают. Ловят кого-нибудь и ждут, пока им принесут деньги. Преступники совершенно распустились! Они даже воровать уже не хотят!

– Хорошо, оставим мое похищение в стороне, – предложила Полина, на которую навалилась внезапная слабость. – Мы так и не выяснили, где Максим.

– Надо было мне вчера пойти вместе с тобой, – покачал головой Эдуард. – И тебя бы не похитили, и квартиру мы бы проверили. Впрочем, что нам мешает сделать это сегодня?

– Я никуда не поеду! – испуганно откликнулась Полина, чувствуя, что еще пять минут – и она забьется в истерике.

– Тогда мы поедем сами! – непререкаемым тоном заявила тетя Муся. – А потом позвоним тебе и сообщим о результатах. Эдуард сказал, у тебя есть телефон.

– Его украли, – призналась Полина.

– Ты говоришь о Людмилином мобильном? – уточнил Эдуард и, отцепив от пояса собственную трубку, поколдовал над ней и поднес к уху. – Выключен, – через некоторое время сообщил он. – Черт, как все нескладно.

– Я просто не могу никуда ехать, – пробормотала Полина. – Я себя плохо чувствую.

– Хорошо-хорошо! – Эдуард встал и похлопал ее по плечу. – Давай ключи, мы поедем сами. Здесь где-нибудь есть телефон? Может, у соседей?

– Н-не знаю, – промямлила Полина. – Я потом у них спрошу.

– Значит, ты позвонишь нам откуда-нибудь сама, – подытожил Эдуард. – Мамуля, вставай, нам пора действовать.

Тетя Муся с одобрением поглядела на сына. Ей понравилось, что он взял командование на себя. Решительные мужчины, говорила она, вершат историю, а мямлям только и остается, что их критиковать.

Когда родственники уехали, Полина заставила себя доесть хлеб и допить чай, после чего заперла дверь, забралась под одеяло и впала в забытье. Разбудило ее негромкое постукивание. Вскочив, она глянула в окно и поняла, что утро только занялось, потому что горизонт пылал, а туман на лугу был похож на манную кашу, размешанную с малиновым вареньем. Стук повторился, и доносился он снизу. Вероятно, кто-то просится в дом. Может быть, вернулся Максим? Или Люда приехала из своей Болгарии раньше времени? Она открыла окно пошире и легла животом на подоконник, свесившись вниз.

Перед дверью стоял незнакомый бородатый мужчина с холщовой сумкой через плечо.

– Вы ко мне? – спросила Полина у его макушки.

Мужчина задрал голову и негромко воскликнул:

– Боже! Как вы меня напугали. Со мной прямо чуть инфаркт не случился. – Он принялся обмахиваться газетой. – Вы – гражданка Федотова?

– Ну, я! – опасливо ответила Полина.

– Вам телеграмма. Только предупреждаю сразу: я не стану заворачивать в нее камень и швырять вам в окно. Надо расписаться в получении.