Сумасшедший домик в деревне - Куликова Галина Михайловна. Страница 6

– Вот, – сказала Полина, еще издали протянув ему стакан.

– Большое спасибо! Вкусная вода, – солгал Никифоров, который уже несколько лет не пил воду из-под крана из страха, что его желудок в конце концов покроется накипью.

Он бросил еще один взгляд на котелок, и ему немедленно захотелось одарить соседку пачкой сосисок в вакуумной упаковке или, на худой конец, куском колбасы, но он переборол это желание, напомнив себе, что не в его силах накормить всех голодных.

– И что же мне теперь делать? – спросила Полина, принимая дрожащей рукой пустой стакан.

– Ну, не знаю... – выпятил губу Никифоров. – Думаю, это был обман слуха. Стонали не у вас на чердаке, а где-то на улице. Может, за дорогой, на лугу. Вы ведь в курсе, что ночью звуки разносятся очень далеко?

Полина отрицательно покачала головой – она совершенно точно была не в курсе.

– Я не смогу здесь спать, – жалостливым голосом сообщила она.

Никифоров немедленно осерчал. Так говорила его бабка про деда, когда тот, крепко выпив, колотил кулаком по столу: «Он осерчал». Колотить кулаком по чужому столу Никифоров посчитал неуместным, но голос его тем не менее стал жестким. Ведь ее безвыходное положение было не чем иным, как покушением на его личную свободу!

– Если вам здесь страшно, возвращайтесь домой. Насколько я понял, вы приехали погостить к кузине, не так ли?

– Ну да, – ответила Полина, прочитав на его лице все, что он не произнес вслух. – Спасибо вам за помощь. Спокойной ночи.

– Так что вы делали в саду? – уже на пороге обернулся Никифоров. – Я видел, как вы ползали туда-сюда, словно связной через линию фронта.

Полина, которая готова была разреветься и сдерживалась из последних сил, быстро ответила:

– Хотела позаимствовать у вас зелени к ужину, но, поскольку вы уже спали, передумала брать без спроса.

– А! – сказал Никифоров, не представляя себе, какие нравственные муки стояли за этой лаконичной фразой. – В другой раз можете взять, сколько захочется.

Он удалился через парадный вход, обогнул дом и направился к своему собственному, переживая, что, уходя, не запер дверь и к нему тоже могло что-нибудь залететь. Зажег свет, походил по комнате, заложив руки за спину, потом налил себе кефиру и выпил его, заедая сдобной булкой. Почистил зубы, погрузил комнату в темноту и снова уселся в кресло. Прошло не больше пары минут, когда рыжая девица появилась в саду. В одной руке она держала свечу, вставленную в стаканчик, в другой – кухонную табуретку.

Никифоров мрачно наблюдал, как она установила табуретку посреди лужайки, опустила свечу на землю и уселась, сдвинув коленки и положив на них ручки. Ясно, что ночевка в доме не входила в ее планы. «Ну и черт с ней!» – подумал он, досадуя, впрочем, что теперь ему точно не удастся поработать. Разве можно сосредоточиться, когда она торчит прямо перед глазами? Нет бы устроиться с той стороны дома, где дверь напротив близнецов Дякиных! Но она предпочла явиться сюда.

Чтобы раз и навсегда покончить с ролью няньки, Никифоров ушел в дальнюю комнату, закрыл дверь и лег спать. И заснул, и спал сладко, и утром поднялся свежим, в прекрасном настроении. Кроме работы, дел у него никаких не было, и он весь день работал, изредка поглядывая в окно. Соседка не показывалась. Вероятно, после ночного бдения ее свалил сон, и она вмертвую валялась на диване.

Наконец, стемнело, но свет в ее доме почему-то не загорелся. «Может, пока я спал, ей опять явилось привидение и она умерла от разрыва сердца?» – подумал Никифоров с веселым ужасом. В этот момент за забором, возле своей калитки, он увидел одного из близнецов Дякиных. Тот немного повозился с задвижкой и проник на его территорию.

– Можно к вам, Андрей Андреич? – спросил он, бодро пройдя через сад и постучав в дверь. – Вы не спите?

– Не сплю, – ответил Никифоров и, открыв, уточнил: – Иван Леонидович?

– Николай, – хихикнул тот.

– Вас довольно легко перепутать. Извините.

– Мы, братья Дякины, похожи друг на друга, как кукурузные зерна.

– Да-да, – подтвердил Никифоров, задумавшись на секунду. Потом встрепенулся и поинтересовался: – Вы что-то хотели спросить?

– Ну! – ответил Дякин, просачиваясь внутрь, хотя Никифоров не собирался демонстрировать гостреприимство в столь поздний час. – Андрей Андреич, у вас фонарик есть?

– Естественно, – пожал тот плечами. – Какие-то проблемы?

«Никак они с братцем тоже собираются охотиться за привидением? – подумал он про себя. – Может, они его все-таки видели?».

– В гараже свет перегорел, – объяснил Дякин, – а у нас фонарь поломался.

– Если принесете его, я попробую починить.

– Не получится, – развел тот руками. – Мы случайно корпус помяли.

Никифоров добыл из ящика стола фонарь и сказал:

– Вот, возьмите.

Дякин схватил его, повертел в руках и поинтересовался:

– А помощнее нет?

– Не-а, – покачал головой Никифоров.

– А покомпактнее?

– Больше никакого нет.

– Ладно, – сказал Дякин. – Спасибо. Думаю, до завтра он вам не понадобится?

– Надеюсь, что нет, – ответил Никифоров, мельком подумав о привидении. Если он не собирается ловить эту дрянь, – а он не собирался! – то фонарь ему не нужен.

Однако отсутствие света в соседнем доме действовало ему на нервы. «Схожу, посмотрю, что с девицей, и займусь, наконец, делом», – решил он и отправился на разведку.

Она сидела на нижней ступеньке крыльца, прижав к груди маленькую кастрюльку, и поедала что-то отвратительное, серое, зачерпывая это большой оловянной ложкой. В сгустившихся сумерках ее волосы казались темными, а лицо ненатурально розовым, словно кусок земляничного мыла.

– Привет, – сказал Никифоров. Остановился поодаль, засунул руки в карманы и пытливо поглядел на нее. – Что это вы сегодня такая... скучная?

– Неважно себя чувствую, – через силу ответила Полина.

– Грипп?

– Долго просидела под солнцем. Просто кожа обгорела...

Он подошел поближе, согнулся пополам и посмотрел повнимательнее. Потом присвистнул и похлопал ее по плечу:

– Это вы хорошо позагорали!

Едва он к ней прикоснулся, как Полина взвизгнула и чуть не выронила свою кастрюльку.

– Больно! – воскликнула она и пересела на ступеньку повыше.

– Да вы, Поля, вся пылаете! – сердито сказал Никифоров и засопел.

Эта идиотка совершенно не способна сама о себе позаботиться! Черт его дернул нагрянуть к ней с инспекцией.

– Вы делали что-нибудь?

– А что я могу сделать? – равнодушно спросила она.

– Ну... Я не знаю. Если нет мази, надо спасаться народными средствами. Обмазаться кефиром или сметаной...

Тут он вспомнил, что у нее нет ни того, ни другого, и замолчал. Полина зачерпнула ложкой свое варево и отправила его в рот. Он откровенно поморщился:

– Что за дрянь вы едите?

– Овсянку.

Никифоров подумал, как это она еще не отощала на таком богатом рационе? «Ладно, – решил он. – Последняя жертва с моей стороны. Я ее накормлю, напою, обмажу сметаной и положу спать. А утром уговорю вернуться домой – где она там живет? Помогу собрать вещи, посажу в машину и лично транспортирую до квартиры. Потом вернусь сюда и заживу, как раньше».

– Знаете, у меня есть сметана, – сообщил он. – И кефир есть. И горячий чай. И вообще я приглашаю вас на ужин.

– Спасибо, я уже поужинала, – ответила Полина бесцветным голосом.

– Да? – Никифоров рассердился. Он придумал такой отличный план, а она вон что. – Ну, тогда спокойной ночи.

Он кивнул и отправился восвояси. Повернул за угол и остановился, потому что ему показалось, что в дальних кустах что-то шевелится. Прошла минута, но шевеление не повторилось. Зато он услышал, как девица неожиданно заревела. Она ревела так горько, со всхлипами, что он тотчас же решил вернуться.

– Ну, вот что, – строго сказал он, материализовавшись из серого сумрака. – Кончайте рыдать и пойдемте. Я бы взял вас за руку, но, боюсь, у вас случится болевой шок.

Уговорами он довел ее до своей двери и, отняв кастрюльку, поставил на землю.