Пожиратели призраков - Чэпмен Клэй Маклауд. Страница 52

Я стараюсь держать себя в руках, не желая ему верить. Но, конечно же, он прав.

Я пустой сосуд. И всегда была.

Призывая всех духов

– Начнем, – протягивает Сайлас, будто мы на церковной службе. Хоть это и тело Тобиаса сидит на полу в гостиной, я знаю, что говорит Сайлас. Это всегда был Сайлас. Он эмиссар Призрака, несущий свою наркотическую религию, довольный, до ужаса довольный своей ролью посланника. Или дилера. «Назови гриб иначе…»

– Это освободит наших призраков, – говорит он. – Тех, кто преследует нас больше всего.

Его последователи выползают из своих углов гостиной, едва в сознании, чтобы сесть в круг. Деревянный пол прогибается под их ладонями и коленями. Они будто чувствуют запах Призрака, оживают от него. В их остекленевших глазах отражается свет свечей. Пламя пульсирует из-за общего дыхания, танцуя с каждым зловонным выдохом. Я вижу одну и ту же голодную усмешку на всех губах. Их глаза проваливаются в глазницы, плоть настолько туго натянута, что век больше нет. Они пришли сюда, чтобы воссоединиться с тем, кого потеряли, а в итоге поддались этой зависимости, потеряв контроль над своей жизнью, не живые и не мертвые, застрявшие где-то посередине.

Я такая же, как они. Даже сейчас чувствую подводное течение нашего дома.

Дом зовет меня.

– Возьмите все по таблетке, – Сайлас передает пластиковый контейнер, который плывет по комнате. – Даже по две! У нас есть особый гость. Все скажите: «С возвращением домой, Эрин».

И они слушаются. Господи, они все поворачиваются, смотрят несуществующими глазами, улыбаются несуществующими губами, вторя Сайласу:

– С возвращением домой, Эрин…

– Сегодня мы с петель сорвем дверь в другой мир, ребята, так что приготовьтесь открыть умы так широко, насколько это возможно…

Каждый прихожанин получает свое подношение. Я наблюдаю, как контейнер перемещается по комнате, пока скелет рядом со мной не поворачивается, ее улыбка превращается в сморщенную гримасу.

– Мелисса? – я едва ее узнаю. Просто череп, завернутый в кривую оболочку из высохшего пергамента. Щеки покрыты белыми прыщами, которые грозят вот-вот лопнуть. Она протягивает мне таблетки.

– Вот, держи…

Я чувствую, как из моих пор сочится пот. И снова начинается ломка, дремлющий червяк, сжимающийся в животе, отчаянно нуждающийся в дозе. Не надо. У меня кружится голова, я во власти зависимости.

Даже сейчас я в ловушке. Призраки не отпускают меня. Это не жизнь. Это смерть.

За пределами нашего мира нет ничего. Мертвые это знают. Сайлас это знает. Вот почему они так настойчиво хотят заползти обратно. Этот наркотик – дверь не для нас, а для них. Чтобы они вернулись домой.

– Нет, – говорю я.

– Давай, Эрин, – просит Сайлас. – Не заставляй нас принуждать тебя…

– Я не буду.

Сайлас едва заметно кивает, и внезапно его последователи окружают меня. Они хватают меня за запястья, за ноги, за голову. Я не могу освободиться. Их костлявые когти впиваются мне в щеки, раздвигая губы.

– Летит паровозик, чух-чух… – Мелисса засовывает таблетку и прижимает ее к моему языку. Я кусаю ее за пальцы, но кожа такая хрупкая и рыхлая, что верхний слой засохшей пахлавы просто отслаивается у меня между зубами. Она вытаскивает пальцы и прижимает ладонь к моему рту, зажимая нос, пока у меня не остается другого выбора, кроме как…

– Глотай, – говорит она. Я чувствую, как таблетка проваливается в горло, практически слышу, как она опускается все ниже, ниже, до самого дна и бьется о мой пустой желудок.

Они отпускают меня, и я соскальзываю на пол. Я не смогла. Не смогла сбежать. Господи, я дома.

– Беритесь за руки, – командует Сайлас. – Вызываем духов.

У нас два круга, внутренний и внешний, чтобы вместить каждого члена семьи. Тело Тобиаса находится в центре. Остальные сидят в тишине. Их тела уже раскачиваются.

Сайлас делает глубокий вдох и декламирует:

– Exsurgent mortui et ad me veniunt.

Оба круга раскачиваются в равномерном ритме, набирая скорость. Чем быстрее они движутся, тем больше их тела расплываются до тех пор, пока отдельные тела не становятся одной цветной полосой. Их лица мелькают так быстро, что открытые рты сливаются воедино.

Я боюсь, что в любой момент пол в центре круга провалится вниз, как на аттракционе, и Сайлас рухнет сквозь землю. Дом так и прогибается под тяжестью последователей и их призраков, жаждущих войти сюда.

– Exsurgent mortui, – повторяет Сайлас.

Закрытый сеанс безопасен. Лишь небольшая группа людей, не больше шести, все сидят вокруг стола, свет приглушен, не считая единственной свечи.

– Exsurgent mortui…

Разговаривать с духами в чьей-то гостиной надежнее, это можно контролировать, но сейчас я чувствую переполненность, плотность призраков.

– Восстаньте. Придите к нам. Поговорите с нами.

– Восстаньте, – выдыхают его последователи, повторяя призыв. – Поговорите с нами.

Тобиас предупреждал нас о преодолении барьера. Я чувствую гравитационное притяжение в своих костях, сам мой скелет хочет пустить корни в доме, как молодое деревце, когда я выхожу из гостиной и, спотыкаясь, иду по коридору, мои руки скользят по стене, когда я направляюсь к входной двери.

Если Сайлас чему-то меня и научил, так это тому, что Призрак открывает дверь в другой мир, но нельзя предугадать, какой дух выйдет на контакт. Никто не знает, кто на другом конце провода.

Так давайте тянутся, чтобы достать хоть кого-нибудь.

Я распахиваю входную дверь.

Заблудшие души, собравшиеся в тупике, не сдвинулись с места с тех пор, как я зашла в дом. Проходит совсем немного, и фантом чувствует какую-то перемену; свежий запах.

– Эй! – машу я руками в воздухе. – Сюда!

Один, потом второй поворачивается к дому.

– Сюда! Сюда!

Дверь открыта. Барьер сломан. Сосуд манит к себе.

И вдруг все потерянные души ощущают мое присутствие. Сотня пепельных духов, столпившихся в тупике, поворачиваются ко мне лицом, уставившись своими заплывшими глазами. Теперь все внимание на меня.

– Давайте, – кричу я так громко, как могу. – Идите ко мне!

Я – маяк, яркий путеводный свет, соблазняющий их войти. Я – то приглашение, которого они так долго ждали. Один фантом делает первый шаг. Его тело покрыто рубцами. Он почти колеблется, словно не доверяет мне. Но я наблюдаю, как сила его желания берет верх.

– Входите, – зову я, словно какой-то сверхъестественный риэлтор, и это мой показ. На лужайке не хватает вывески с моим дружелюбным лицом и большой надписью:

ОТКРЫТЫЙ ПОКАЗ. ЗАХОДИТЕ ВСЕ.

БЕЗ ЗАПИСИ.

Другие идут следом. Я вижу, как растет возбуждение в их глазах. Они похожи на младенцев, делающих первые шаги – поначалу робко, но темп ускоряется, и вот уже сюда идет стадо серых тел.

– Заходите, – продолжаю кричать я хриплым, надтреснутым голосом. – Идите домой!

Я возвращаюсь в дом, медленно отступая назад, убеждаясь, что потерянные души следуют за мной. Я не закрываю дверь, оставляя ее широко открытой для любого духа, желающего войти.

Сайлас сказал, у меня сильный голос, так почему бы им не воспользоваться?

– Вот так! Сюда! Идите…

Тот, кто первым заглядывает в дверной проем, делает это почти застенчиво, будто не уверен в том, что за этим последует. Я приглашаю их. Предлагаю им четыре стены. Крышу над головой.

Наконец-то у них появился дом, который они могли бы назвать своим.

– Поговорите с нами! – слышу я, как Сайлас требует ответа из гостиной. – Говорите!

Бледные тела входят в парадную дверь. Слишком много фантомов пытаются ворваться внутрь одновременно, их руки просовываются в дверной проем, и в голове на автомате происходит сравнение с мясным фаршем в мясорубке. Эти потерянные души так отчаянно хотят войти, почувствовать комфорт заточения.