Рассвет Четвёртый. Часть 1 (СИ) - АртЛайн Дракониан. Страница 9

Последним, кто жил под крышей вместе с Драконом, был Кларист, представитель первой встреченной волчеками чужой расы ситреков. Низенький и щуплый, покрытый кожей и чешуйками, ослепительно белый и такой непохожий на нас. Он любил поговорить с нами, удивлялся простым для нас вещам и спокойно относился к чудачествам Марка и Антэра. Вывести его из равновесия было столь же сложно, как и Расто, он почти всегда мягко улыбался и внимательно смотрел прямо в душу своими бездонными блюдцами глаз с огромной радужкой. Из разговоров я узнал, что Кларист уже довольно давно знаком с мессейром и по старой дружбе присоединился к нему. Но что именно связывало ситрека и тёмного волчека, никто в точности не знал или не распространялся об этом.

Сам мессейр редко показывался нам на глаза. Как правило, лично он общался только с Расто, Марком и Кларистом, на долю остальных выпадали сообщения и скупые звонки по коммуникатору. Он не участвовал в посиделках, которые здесь было принято устраивать в те вечера, когда все или почти все собирались дома, он не интересовался нашими личными делами, пока они не касались его планов. Даже если мессейр разговаривал с кем-то из вышеупомянутой троицы, они редко при нас говорили о чём-то, кроме дела. Отстранённость, с которой Дракон держался с нами, не располагала к беседам с ним на пространные темы. В редких разговорах же с ним все замечали одну странность – мессейр то складно говорил длинные и сложные фразы, то внезапно искажал порядок и использование слов, забывал какие-то выражения и начинал перебирать похожие на них до тех пор, пока не найдёт нужные. Однако его все прекрасно понимали, неправильные фразы мессейра и длинные перечисления только добавляли больше смысла в сказанное, хотя поначалу это сильно сбивало меня с толку.

У Дракона без дела не сидел никто; у каждого хотя бы раз в день появлялось какое-то очередное задание, на которое они мчались с упорством священнослужителя, убеждающего паству пожертвовать средства на нужды храму.

Солидарности с ними я не испытывал по многим причинам.

Во-первых, столь же бессмысленные распоряжения, как и тестовое, мессейр стал давать мне с завидным постоянством, не позволяя расслабляться. Но уже после нескольких поручений из разряда «сбегай-принеси-понаблюдай» я понял, что мириться с этим сумею недолго.

Во-вторых, порой задания казались просто издевательскими. Как-то раз мне пришлось съездить в одиннадцать различных мест на разных концах города, проведя на ногах в общей сложности семнадцать часов без отдыха. Как-то само собой получилось, что я рассказал об этом Кларисту, на что он мне ответил, что мессейр, должно быть, не отследил этот момент... Но нет, я был абсолютно уверен, что мессейр ничего не перепутал и прекрасно всё помнил.

В-третьих, мессейр также не делал различий между днём и ночью. Однажды я едва успел заснуть, как получил по коммуникатору краткое поручение забрать из комнаты мессейра какой-то чип и немедленно передать Антэру, находившемуся где-то на границе Старого и Нового районов. Известных мне ругательств на тот момент уже не хватало, приходилось на ходу выдумывать новые, чтобы сбросить напряжение.

И, кстати говоря, комната Дракона стоила отдельного слова.

Там царил беспорядок. Нет, не так...

Там безраздельно властвовал хаос. Кипы распечаток, какое-то тряпьё, схемы и вырезки валялись на полу как попало, скрывая мелкий канцелярский мусор, металлическое барахло и комплектующие различных устройств, среди всего этого я заметил несколько чёрных перьев, которые потеряла птица Дракона. На столе свободного места не находилось вовсе, даже перед двумя мониторами были разбросаны неопознанные мной оружейные детали, куски пластика, части плат и накопителей.

Единственными местами, свободными от этого хлама, были кровать и стул, и то лишь потому, что кровать использовали по назначению, а стул прочно оккупировала сложенная одежда. Кровать мессейр, вероятно, не заправлял, чтобы она не сильно выбивалась из общего антуража комнаты. Что же творилось в шкафу, я даже не хотел знать. Мне достаточно было один раз заглянуть в эту комнату, чтобы понять – вряд ли состояние содержимого шкафа сильно отличалось от неё.

Когда же я хотел включить свет, чтобы найти тот злосчастный чип, то обнаружил, что в длинной лампе на потолке отсутствовала световая трубка. А вот в душевой комнате свет загорался, хоть и очень тускло, почти не рассеивая темноту. Единственным источником освещения было высокое, от пола до потолка окно, сквозь которое старый уличный фонарь создавал зловещий полумрак.

И вроде бы среди такого громадного количества вещей должно найтись хоть что-то, говорящее о прошлом хозяина. Но все детали насыщенной истории владельца были погребены под слоем мусора и хлама, и каждый элемент этого хаоса казался безликим, как пустое зеркало. Только пепельница на столе неизменно была полна окурков, выдавая пагубную привычку хозяина.

Единственный вывод, который я смог заключить на основании осмотра комнаты, было то, что мессейр питает патологическое пристрастие к бардаку. А спросить мессейра об уборке представлялось столь же самоубийственным, как и поговорить с ним о погоде на завтра.

Насколько я успел понять, с мессейром здесь было вовсе не принято разговаривать о чём-то ином, кроме дела. Когда я обмолвился о своих наблюдениях на одной из вечерних посиделок, надо мной беззлобно посмеялись – правда, признавшись в схожих заключениях.

Иногда посреди череды заданий, вызовов, сообщений и поездок выдавались дни отдыха. Наступали они почти всегда внезапно и без предупреждения.

Однажды с самого утра я ждал от мессейра поручений, уже привычно готовый сорваться в любой момент. Но они до самого вечера не поступили. Всё это время я провёл с Кларистом, помогая ему по хозяйству и прислушиваясь к коммуникатору. Постепенно к дому подтягивались все те, у кого ещё оставались задания от мессейра, но никто больше не получал от него ни звонка, ни сообщения.

К полуночи дома собрались все, кроме Дракона. Дверь в его комнату была открыта, и та пустовала.

Я поделился с Дереком своими опасениями, но он легкомысленно пожал плечами:

- Мессейр иногда пропадает на несколько дней. Смотри новости, будешь примерно представлять, где он и что делает… или нет, дурацкий совет, лучше не смотри и не бери в голову.

Наши неожиданные выходные были заполнены часами в тренировочном зале, игрой в даратак и просмотром новостей. В последних, впрочем, была тишина – в той мере, насколько она вообще может быть. Антэр воспользовался моментом и перебрал двигатель фургона, а также с помощью Марка вымыл и вычистил его пассажирский отсек, а мы с Дереком обслужили старые, но рабочие тренажёры в нашей небольшой тренировочной комнате и починили горевшие через раз лампы в коридоре.

Дракона не было пять суток, и дома появился он поздней ночью. Я сидел в это время в общей комнате в одиночестве и читал жутковатый детектив, коварно подсунутый мне Дереком, поэтому от звука хлопнувшей входной двери я подскочил в кресле и схватился за предательски дрогнувшее сердце.

Пока я приводил мысли в порядок и встал посмотреть, кто пришёл, тёмный волчек уже успел преодолеть весь путь от входной двери до общей комнаты.

Я нос к носу столкнулся с Драконом в коридоре и снова вздрогнул. Он выглядел очень уставшим и загнанным, щеки впали, неухоженная шерсть на лице топорщилась слипшимися прядями вокруг шрама.

Заметив меня, он едва заметно скривился и хотел пройти мимо, но я от испуга успел задать вопрос раньше:

- Г-где вы были, мессейр?

- Не твоё дело, vasir, - обозвал меня непонятным словом Дракон и пошёл наверх, кутаясь в складки плаща.

Переведя дух, я пожалел о вырвавшемся вопросе.

Я отложил детектив и отправился в свою комнату, но к своему удивлению обнаружил, что перед моей дверью сидит и сверлит меня взглядом чёрная птица.

Феникс был очень угрюм и даже зол. Пнуть его ногой я не рискнул и, осторожно приблизившись, отважился протянуть ему навстречу руку, чтобы подвинуть его и расчистить себе путь в комнату. Но злобная птица клюнула меня так больно, что я ойкнул и отпрянул назад.