Сто рентген за удачу! - Филоненко Вадим Анатольевич. Страница 27

«Не ходи туда, – заскулил Ушастик. – Лучше пойдем на закат. Там много вкусной пищи…» В его воображении возникла картинка: окрестности Муторая, битком забитые вольными бродягами, которых мы убиваем и едим.

Я хмыкнул: веселенькая перспективка!

«Нет, Ушастик. Иди один. Ты выздоровел, окреп. Наберешь себе новую стаю панцирных псов».

«А ты?»

«А мы с Потапом на Стрелку. К людям. Кстати, помнишь, ты назвал нас с ним разными? Будто я – такой же, как ты, а он другой. Что ты имел в виду?»

На этот раз секалан сумел сформулировать ответ:

«Ты – живой, как и я. А он – мертвый, как и все зомби…»

Открытое пространство до забора мы с Потапом преодолели без проблем. Еще издали я помахал рукой часовым на вышках, обозначая свои миролюбивые намерения. Снял с лица капюшон, показывая лицо.

– Бедуин, ты? – прозвучал окрик. – А с тобой кто?

– Да это ж Потап. Ты что, не признал?

– А, Потап… Здорово. – Часовой высунулся из укрытия, подошел к краю вышки и помахал нам рукой. – Проходите к шлюзу. Сейчас дам отмашку на пост, вам откроют.

Одна из створок внешних ворот поползла в сторону, открывая проход в крытый бронированный коридор, который соединял собой оба забора – внутренний и внешний.

Коридор вел в шлюз-предбанник – небольшое помещение без окон, все стены, пол и потолок которого были обшиты специальным антирадиационным листовым материалом на основе свинца. В дальней от входа стене виднелась еще одна дверь, которая, собственно, и вела внутрь лагеря. Но чтобы попасть туда, сначала нужно пройти короткую проверку, а если потребуется, то и дезактивацию.

В шлюзе вдоль стен стояли металлические шкафы для оружия – своеобразные сейфы с кодовыми замками вроде тех, что в камерах хранения в аэропортах. Таков порядок: все пришлые обязаны при входе сдавать оружие.

Я выложил «Макарова» и «Калаш». Взглянул на стоявшего неподвижно Потапа:

– Чего ждешь? Клади автомат.

Он послушно выполнил. В его глазах и жестах уже не осталось почти ничего человеческого – передо мной стояла самая настоящая механическая кукла с крохотными остатками разума.

Я скрипнул зубами и посмотрел в сторону открытой пока внешней двери. Ну, что мне делать, а? Уйти вместе с Потапом, присоединиться к Ушастику и бродить по диким землям этаким трио мутантов, распугивая бродяг и хуги? Или пристрелить Лешу, как он и просил? А потом застрелиться самому?

Тяжелая входная дверь медленно начала закрываться. Еще не поздно уйти…

С тихим вздохом дверь встала на место, плотно садясь в пазы. И сразу же начала открываться вторая – внутренняя.

В шлюз вошли двое дежурных: «ботаник» в полном костюме высшей биологической защиты и боец в эскаде (сокращенно от «энергетического силового костюма, адаптированного для аномалий»), этакий ходячий бронированный танк. Боец застыл в дверном проеме, автомат держал опущенным, но я был уверен: в случае чего ему хватит времени, чтобы изрешетить нас с Потапом пулями.

Я решительно захлопнул ячейку шкафа, в котором осталось оружие. Выбор сделан. И будь что будет…

– Здорово, Бедуин. Привет, Потап, – заговорил «ботаник», а боец у двери молча сделал приветственный жест рукой.

Сквозь закрытые, непрозрачные шлемы я не мог разглядеть их лиц, поэтому не знал, кто такой этот молчун в эскаде. А вот «ботаника» узнал по голосу, который через мембрану шлема прозвучал хоть и слегка искаженно, но вполне узнаваемо. Это был биофизик Николай Кузнецов, младший научный сотрудник. Нормальный парень, фанат науки и все такое.

– Как дела, Коля? – спросил я.

– Все о’кей. А что у тебя с ногой?

– Сломал. Рассчитываю получить у вас медицинскую помощь.

– Получишь. Потап, а ты здоров?

– Как хуги и упырь, вместе взятые, – поспешно ответил за Лешу я.

Мне очень не хотелось сейчас объяснять посторонним странное поведение Потапа. Ну не мог я смириться с тем, что мой лучший друг превратился в зомби! Умом уже принимал этот факт, а душой нет. Мне казалось, пока вслух приговор не произнесен, еще остается надежда…

– О’кей. – Кузнецов принялся проверять нас дозиметром.

– Что новенького на Плюке? – заполнил паузу я.

– Где? – не понял Николай.

– На Плюке. Это планета такая, выдуманная. Из фильма одного, «Кин-дза-дза» называется. Не смотрел? Зря. Отличный фильм. Будет случай, посмотри.

– Ты мне мозги не пудри, – фыркнул Кузнечик. – И зубы не заговаривай. Лучше сразу говори: аномальные образцы несете?

Цацки, или, по-научному, образцы аномальной активности, полагалось безвозмездно передавать в руки ученых для исследований. На самом деле егеря сдавали лишь небольшую часть хабара, остальное припрятывали и затем продавали перекупщикам.

Николай спросил больше для проформы, чем всерьез. Если мы сами не захотим отдавать добычу, силой ее отнимать никто не станет.

– Мы пустые, Коль, – слукавил я. – Давай, пропускай нас внутрь. Еле на ногах стоим от усталости, а Потап так вообще спит на ходу.

– Да уж, как-то странно он себя ведет…

– Устал! – отрезал я. – Мы трое суток без сна. Ты нас как, вообще, в лагерь пускать собираешься или нет?

– Собираюсь, конечно. Ты чего завелся-то? – миролюбиво спросил Кузнецов.

– Говорю же, вымотался вдрызг. Да еще и нога болит, просто силы нет терпеть. Ну что? Проверка закончена?

– В общем да. Осталась пустая формальность.

Я похолодел. Вот оно, начинается! «Пустая формальность» – это проверка, не зомби ли мы. Для подобного существует небольшой приборчик, который делает экспресс-анализ крови…

Ученые до сих пор не разобрались в природе зомби. По многим физиологическим параметрам их безоговорочно признают мертвецами. Они не чувствуют боли, не спят. У них полностью деградирует мозг, не работает большинство внутренних органов, таких, как сердце или легкие. Само собой, и кровь у них не струится по жилам – застывает, превращаясь в некую вязкую субстанцию. С другой стороны, зомби способны двигаться – за счет нервных импульсов непонятной природы, а также говорить и, как ни странно, есть.

Порой зомби ведут себя совершенно по-человечески – так, что и не отличишь. Они умеют обращаться с оружием, открывать-закрывать двери и замки, способны поддерживать работу генератора или других устройств – короче, механически выполняют те действия, которые делали при жизни. Но чаще всего они становятся невероятно агрессивными, особенно по отношению к живым людям – без предупреждения открывают огонь или набрасываются с кулаками. Хотя бывает и наоборот. Мне встречались зомби, которые выпрашивали хлеб, будто заядлые попрошайки, и вообще вели себя довольно мирно…

– Если пустая формальность, может, не стоит терять на нее время? – предложил я. – Пропусти нас внутрь, мы выспимся, отдохнем, а потом сдадим любые анализы, какие скажешь.

Кузнецов отрицательно покачал головой:

– Нет, проверка обязательна. Ты же знаешь правила. Это займет минуту, не больше. Давай руку, Бедуин. – Николай протянул ко мне маленькую синюю коробочку с нарисованной красной каплей. – Один крохотный укольчик – и ты в лагере.

Но я и не подумал дать ему руку. Вместо этого торопливо спросил:

– Коля, ты вроде изучаешь барические аномалии?

– Да, а что?

– Слышал, тебе нужен доброволец для исследований.

– Нужен-то нужен, только какой дурак пойдет по собственной воле на «Сорокапятку» или «Пивную кружку», – фыркнул боец в эскаде. – Платят копейки, а «удовольствия» полные штаны.

– Обожаю пиво, тем более в кружках, – пошутил я. – Так что, Николай, считай, у тебя есть доброволец. Если хочешь, завтра и начнем. А сейчас хватит нас мучить, открывай двери…

– Бедуин, – голос Кузнецова похолодел. – Давай руку или проваливай. Без анализа я вас в лагерь не пущу.

– Коля, а ты когда-нибудь видел философский камень? – Я понизил голос до шепота, не желая, чтобы мои слова долетели до ушей бойца в эскаде. – Это самая дорогая цацка в АТРИ. Она способна превращать сталь в золото. Я знаю, где взять такую…