Сто рентген за удачу! - Филоненко Вадим Анатольевич. Страница 38

Только одно порождение АТРИ способно питаться чем-то с подобным запахом – живоглот.

Ученые так и не пришли к определенному выводу, кто же это – мутировавший медведь или росомаха. Возможно, в живоглоте перемешались оба зверя, а может, и больше. По размерам он приближается к бурому медведю. К тому же частенько поднимается на задние лапы – по-медвежьи, но охотится как росомаха – подстерегает добычу в засаде, а затем следует неожиданный для жертвы бросок. Да и привычка питаться всякой полусгнившей падалью скорее росомашья, чем медвежья.

Живоглот – один из самых лютых мутантов атрийской тайги. С ним предпочитают не связываться даже хуги. Этот хищник-одиночка убивает любое живое существо, которое неосторожно забрело на его территорию. Идеальная машина для убийства. Невероятно быстрый, агрессивный и свирепый зверь. Десятисантиметровые когти напоминают кинжалы. Сильнейшие челюсти и острейшие зубы почти способны разгрызть металл. Прострелить его ороговевшую, больше похожую на панцирь шкуру можно, только выпустив целый рожок в одну определенную точку. Не в череп, не в грудину, а под лопатку, чуть выше локтевого сгиба. Но живоглот – не мишень в тире, а весьма и весьма вертлявая тварь. Огромный, до полутора метров в холке, он способен порвать пятерых бродяг за считанные секунды.

– Бедуин, – окликнул меня молдаванин, – ты думаешь о том же, о чем и я?

– Что мы угодили прямиком в логово живоглота? Так и есть. Прибавим шагу. Всем держать оружие наготове, смотреть по сторонам, – добавил я специально для парней Марека. – Эта тварь может поджидать нас за любым деревом.

Мы уже порядком углубились в лес, когда нашим глазам предстал страшный источник тошнотворного запаха. На полянке шириной около пяти метров были разбросаны человеческие останки. Тут и там поверх тел, разорванных челюстями мутанта, еще сохранились куски защитных комбезов и камуфляжных курток. Прямо у меня под ногами лежал «сотый Калаш». Почти новый… Вот только ствол автомата был согнут под прямым углом, а в месте сгиба сохранились следы зубов…

Я оглянулся на свою команду. Новичков мутило от резкого трупного запаха. Они сейчас были не бойцы.

Пух и Русик надели дыхательные маски, но не думаю, что это им сильно помогло – запах разложения уже успел впитаться в кожу. Вэд сильно побледнел. Похоже, он находился на грани обморока. И только Марек шел собранно, настороженно, ожидая нападения в любой момент. Да, в случае чего на него можно положиться. Но без помощи ребят нам вдвоем справиться с живоглотом будет не так-то просто…

Первым не выдержал Пух. Он сдернул с головы шлем-маску и бросился к ближайшему дереву, с трудом сдерживая рвотные позывы. Ему навстречу метнулась тень. Усеянная несколькими рядами острейших зубов пасть распахнулась прямо перед позеленевшим лицом парня.

Пуху было так плохо, что даже внезапное нападение живоглота не смогло предотвратить его рвотных позывов – парня вырвало прямо зверю в пасть. Тварь от неожиданности захлопнула челюсти, видимо решив, что это у человека такой новый способ самозащиты – изрыгать какое-то страшное отравляющее вещество. Мощные лапы толкнули Пуха в грудь, отчего тот пролетел всю поляну спиной вперед, проломил пушистые ветки и приземлился где-то за ближайшими елями.

Наши с Мареком автоматы почти одновременно выплюнули в зверя целый рой свинца. Пули с чавканьем вонзались в толстую шкуру, но не наносили живоглоту серьезных повреждений – нам никак не удавалось попасть в нужную точку.

Тварь развернулась и бросилась на Руслана, который все еще оставался в шлеме-маске. Внезапное появление живоглота испугало парня настолько, что он забыл обо всех запахах на свете, как и о своем автомате – даже не сделал попытки нажать на спуск, а начал пятиться, неосознанно стараясь укрыться среди еловых веток.

Живоглот одним могучим прыжком преодолел расстояние, отделяющее его от Русика. Увидев приближающуюся тварь, Руслан сделал то, чего никогда не совершил бы в нормальном состоянии, – сорвал с головы шлем-маску и бросил в зверя. Живоглот опять остановился, не понимая, как странному человеку удалось снять с себя голову и бросить ее в противника.

Мы с Мареком воспользовались заминкой твари и дружно всадили ей в бок по целому рожку свинца. На этот раз пули пробили ороговевшую шкуру. Ржавый, редкий мех зверя пропитался темной, тягучей кровью. Хищник-мутант зарычал и повернулся в нашу сторону. Раненый зверь всегда стремится в первую очередь уничтожить своих обидчиков.

Теперь живоглот стоял мордой к нам и, не отрываясь, смотрел мне в глаза. Я понял – сейчас последует прыжок…

Внезапно на меня накатило странное оцепенение. Сознание раздваивалось. Я словно был одновременно и Бедуином, и живоглотом.

Я чувствовал каждую мышцу хищника как свою собственную. Ощущал каждую каплю темной звериной крови, каждую жилочку, которая напряглась перед тем, как бросить тяжелое тело вперед.

В этот момент я видел себя глазами твари. Странно, но вместо привычной небритой рожи бродяги Бедуина, которую я время от времени лицезрю в зеркале, мне виделось сейчас какое-то странное существо, нечто вроде живого пельменя, только не вареного, а сырого. Я чувствовал манящий, вкусный запах жертвы. Ощущал азарт охоты.

Живоглот облизнулся и напружинился, приготовившись сомкнуть челюсти на шее человека.

Невероятным усилием воли мне удалось расслабить напрягшиеся мышцы зверя – мои мышцы! – погасить порыв, остановить прыжок и заставить живоглота замереть на месте.

Хищник застыл как завороженный, глядя на человека. Из раскрытой пасти закапала жгучая слюна.

Выстрелы Марека и Вэда грянули одновременно. Теперь они не могли промахнуться по неподвижно стоящей мишени – пули били точно в цель, раздирая в клочья мясо зверя.

Запредельным усилием воли я удерживал живоглота на месте, пока хватало сил, а потом перед глазами заплясали яркие круги и во рту появился отчетливый железистый привкус крови. Словно преодолевая плотную вязкую пелену, мое сознание покинуло тело зверя и вернулось на место. Раздвоение личности окончилось так же внезапно, как и началось. Тотчас силы покинули меня. Колени подогнулись, я рухнул на землю. В глазах все плыло. Сквозь марево подступающего небытия ко мне прорывалась какофония звуков: выстрелы автоматов, хрип умирающего живоглота, харканье продолжающего блевать Пуха.

Мое сознание потихоньку гасло, не выдержав чудовищного перенапряжения, а в голове стучала паническая мысль: «Я сумел взять под контроль зверя!.. Управлял им!.. Значит, моя мутация прогрессирует! Еще немного, и окончательно превращусь в изгоя. Или шептуна… Наверное, сыворотка уже не помогает. Попросить Разика увеличить дозу? Эх, не успел собрать денег на операцию!.. Бедняга Потап… Если меня не станет, ему тоже конец… Что же делать?! Что?.. Что?..»

Я пришел в себя от ощущения холодной воды на лице. Марек склонился надо мной с флягой в руках.

– Ну, как ты? – спросил он.

– В норме. – Я сел, упираясь ладонями в землю. – Что с живоглотом?

– Готов.

– А парни? Все живы?

– Да. – Марек упорно смотрел в сторону, стараясь не встречаться со мной взглядом.

– Ты чего? – удивился я. – Что-то случилось?

Мгновение он колебался, отвечать или нет, но в последний момент решил промолчать. Отделался невнятным мычанием. Впрочем, теперь его слова мне были не нужны. Все ясно. Он догадался, что именно произошло с живоглотом. Почему вдруг хищник замер на месте, безропотно позволив расстрелять себя в упор.

Марек – тертый калач. Он повидал на своем бродяжьем веку немало псиоников-мутантов, в том числе и тех, кто некогда был человеком. И ему не составило труда «сложить два и два», то есть сделать единственно верный вывод: я – мутант.

Да, похоже, Марек догадался обо всем, раскрыл мою тайну, но обсуждать эту тему со мной не стал. Возможно, ему наплевать, кто я такой на самом деле – мутант или человек, лишь бы напарник был хороший. Но вполне реален и другой вариант: он поставил на мне большой жирный крест. Отныне и навсегда я стану для него такой же тварью, как тот живоглот, что лежит сейчас дохлым посреди поляны.