Метод супружества (ЛП) - Малком Энн. Страница 66

Да, должно быть, мне померещился треск.

Я никогда раньше не видела, как кому-то ломают шею в реальной жизни. Может быть, это чертовски громко.

Странная вещь, на которой сейчас нужно сосредотачиваться. Я, вероятно, была в шоке.

Это объясняло, почему я просто стояла там, волны бились о мою талию, когда Кип отбросил тело Эммета и бросился ко мне через воду.

В его глазах было безумие. Его челюсть была твердой, выражение лица чужим. Холодным. Это был Кип из прошлого. Тот, о ком он не говорил. Кип, который обрывал жизни по команде, который скрывался там, ожидая, когда его выпустят.

В одно медленное мгновение мой Кип вернулся.

Он держал меня за шею, его губы двигались.

— Фиона? — настойчиво позвал он. У меня было ощущение, что он говорит это не в первый раз, но мозг позволил услышать только сейчас. В ушах все еще стоял низкий звон, и я кашляла соленой водой. Легкие горели. Кип крепко сжал мою шею. Другая его рука лежала у меня на животе.

— Детка, ты в порядке? — спросил он. Умолял.

— Я в порядке, — прохрипела я. Но мой голос потонул в волнах.

Кип поднял меня на руки. Это впечатляюще. Теперь я была действительно тяжелой, и идти против воды, а затем по песку, пока мы оба мокрые, было нелегко. Но он сделал это.

Я посмотрела на тело Эммета, неподвижно плавающее в воде. Волны выносили его на пляж, как мусор.

Я ничего не почувствовала.

Опять же, наверное, это шок.

Кип не остановился, когда мы добрались до пляжа. Нет, он повел нас обратно к дому. Затем вверх по лестнице.

— Я слишком тяжелая, — запротестовала я, но в горле все еще саднило, и я кашляла, поэтому мой голос звучал не так властно, как мне хотелось.

Хотя я догадывалась, что даже если бы я звучала властно, Кип все равно проигнорировал бы меня. Он все еще был в режиме «спаси жену» и не собирался позволять мне делать что-то столь простое, как ходить своими ногами. С другой стороны, я не была уверена, что ноги удержат меня.

Он двигался быстро, его шаги были широкими и целеустремленными, взгляд опускался на меня каждые несколько секунд, пока я пыталась восстановить ровное дыхание.

— Ты в порядке, — бормотал он каждые несколько секунд. — Я люблю тебя.

— Я люблю тебя, — прохрипела я, когда он поднимался по лестнице в коттедж.

Я слышала истории о матерях, испытывающих прилив адреналина, когда их дети оказывались зажатыми под машиной или что-то в этом роде, а потом у мамы внезапно появлялось достаточно сил, чтобы поднять машину. Возможно, так оно и было.

Кип уже был достаточно силен, но я не была уверена, что он смог бы поднять меня на девятом месяце беременности по довольно крутой лестнице после убийства человека, если бы по его венам не текла какая-то химическая магия.

Он даже не запыхался, когда мы вернулись на веранду. Двери все еще были открыты, и я видела, что валяется барный стул. Теперь мой дом казался странным, каким-то изменившимся.

Надо нанять экзорциста, пожечь шалфей, сделать все, что угодно, чтобы сохранить это место за собой.

Кип осторожно положил меня на уличную мебель, встав на колени между моих ног.

— Фиона, — прошептал он, его глаза горели беспокойством. С абсолютным ужасом.

Затем я поняла, что он видел. Он видел, как кто-то топил его беременную жену.

До меня начало доходить произошедшее. Мой бывший муж появился здесь, чтобы убить. Я чуть не умерла. Мы чуть не умерли.

Я начала дрожать.

Рука Кипа лежала у меня на животе, другая — на груди, как будто он должен был напоминать себе, что мое сердце бьется.

Я накрыла его руку своей.

— Я в порядке, — сказала ему.

Ребенок пнул его руку. Он дернулся, очевидно почувствовав это.

— С ней тоже все в порядке.

Его брови нахмурились.

— Мы едем в больницу.

— Конечно, едем, — ответила я, мое дыхание, наконец, пришло в норму, но во рту все еще ощущался привкус морской воды и смерти.

Кип уставился на меня в шоке.

— Ты не споришь.

— Чувак, мой бывший чуть не утопил меня, — сказала я. — И я на девятом месяце беременности. Я упряма, но не настолько.

Он нахмурился и сжал меня сильнее.

— Это первый и последний раз, когда мы шутим об этом.

Я сразу почувствовала себя виноватой. Кип был сильным. Исключительно сильным. Достаточно сильным, чтобы пересечь океан и буквально оборвать жизнь человека, который пытался убить меня. Он был достаточно силен, чтобы подхватить меня на руки, пронести насквозь мокрую через пляж и подняться по ступенькам, но это была сила другого рода. Он трещал по швам, его тянула другая реальность. Та, в которой он уже жил.

Я села, и Кип бросился мне на помощь, чтобы я могла прижаться своим лбом к его.

— Избавиться от меня намного сложнее, — сказала я ему. — Я никуда не уйду, приятель. У меня впереди целая жизнь, — я положила свою руку поверх его на моем животе. — Нам нужно ее прожить.

— Это моя вина, — сказал он отрывистым, затравленным тоном, полным чувства вины. Похожее чувство было в его словах, когда он говорил о своей жене и дочери.

— Нет, — твердо сказала я, мой голос все еще был хриплым.

Он провел рукой по волосам, как будто хотел их вырвать.

— Да, — возразил он. — Когда я узнал, что он с тобой сделал, я хотел убить его. Но не мог оставить тебя. Я не бросил бы тебя. Но не мог позволить ему жить в гребаном комфорте, зная, что он у тебя отнял, — ярость сочилась из его слов, как будто Эммет все еще был здесь, как будто Кип только что не убил его.

Он убил его, не так ли? Он свернул ему шею. Я слышала.

— Я разрушил его бизнес, — продолжил Кип. — Разрушил его жизнь, потому что я все еще тот человек. Я тот, кому нужна боль и кровь. И я почти разрушил весь свой мир.

— Эй, — тихо сказала я, хватаясь за него. — Нет. Ты почти ничего не сделал. Я здесь. Она здесь. Эммета нет. И я знаю, что это не то, что сказал бы хороший человек, но я рада, что это так. Я рада, что ты это сделал. Он вдохнул последний раз, зная, что проиграл. Зная, что я здесь. Я твоя, — я взяла его руку и положила себе на живот. — Мы твои.

Его глаза искали мои, словно в поисках якоря. Я изо всех сил старалась дать ему это. Он спас меня в океане. Теперь я должна была спасти его от него самого. От его прошлого.

Рядом с нами произошло какое-то движение, и я моргнула, увидев черную фигуру, пробирающуюся к нам.

— Бу! — закричала я, отодвигаясь ровно настолько, чтобы кот прополз между нами, нарушая момент тем небрежным способом, на который способны только кошки.

Она позволила мне погладить ее шерсть, пока я осматривала ее на предмет каких-либо повреждений. Она выглядела нормально.

— Он поцарапал его, — сказала я Кипу, целуя котика. — Пытался защитить меня.

— Собака справилась бы лучше, — проворчал он, но ласково взъерошил шерсть Бу.

Я поцеловала его в нос.

Он уставился на меня, потом на Кипа и повернулся, продемонстрировав нам свою задницу, потом с важным видом пошел к краю дивана и устроился у моих ног.

Я хихикнула. Сначала немного, потом сильнее. Конечно, в смехе, вероятно, была доля истерики, но по большей части он был настоящим.

Кип какое-то мгновение смотрел на меня с беспокойством, прежде чем уголок его рта дернулся. Я сомневалась, что он смог выдавить из себя что-то похожее на улыбку, потому что он все еще пребывал в состоянии сильного беспокойства, но я дразнила своего беззаботного мужа, возвращая его к свету.

— Что? — спросил он.

— Просто, знаешь, мы переживаем напряженный момент, а кот прерывает нас, тычет своей задницей в лицо, потом уходит, — сказала я, хихикая.

Кип наклонил голову, все еще пристально глядя на меня, не улыбаясь. Он убрал с моего лица мокрую прядь волос.

— Я очень сильно люблю тебя, — тихо сказал он.

Слова прогремели у меня в голове, и я перестала смеяться.

Сжала его руку.

— Я знаю, — пробормотала я.

Грохот волн был единственным звуком, пока мы переживали еще один пронзительный момент.