Странник поневоле - Долинго Борис. Страница 9

Как показалось Богдану, он правильно понял значение этих символов. С замиранием сердца он поднял руку и приложил палец к прямоугольнику. Последовал уже привычный мелодичный сигнал, и стена шахты разошлась, открывая вход в освещённое помещение.

Осторожно, с пистолетом наготове, юноша вышел из лифта. Помещение, где он оказался, судя по кольцевой форме, могло располагаться внутри колонны, поддерживавшей верхнюю площадку. В центре проходила шахта лифта, а так как радиус комнаты был не более шести-семи метров, то это, по-видимому, означало, что стены самой колонны имели громадную толщину.

Свет лился с не слишком высокого потолка – метра три, не больше. Вдоль искривляющейся стены, выполненной из материала, похожего на материал площадки, стояли какие-то большие и малые шкафы, столики, кресла, пара нешироких кушеток, а в одном месте находилось нечто очень похожее на большой диван.

Но самое главное – тут был пульт управления!

Во всяком случае, Богдан сразу решил, что это пульт, хотя, как и всё вокруг, он был довольно странный, вроде даже какой-то бутафорский: то, что, скорее всего, являлось кнопками и переключателями, имело не совсем привычный, как бы нарисованный вид. В центре консоли имелась клавиатура, чем-то похожая на клавиатуру персональных ЭВМ, которыми недавно начали комплектовать лаборатории института, где работал Богдан. Перед пультом располагалось удобное кресло вполне человеческих размеров.

Перед пультом логично было бы увидеть и экран, но здесь не было ничего похожего, просто высилась серо-салатная гладкая стена, такая же, как и все остальные.

Богдан задумчиво походил взад-вперёд перед непонятным устройством, а потом осторожно сел в кресло. Он хотел немного подумать, прежде чем предпринимать какие-либо дальнейшие шаги.

Ничего не случилось – по-прежнему вокруг царила тишина. Немного осмелев, Богдан хлопнул ладонями по удобным подлокотникам кресла и довольно громко сказал:

– Ну и дела, fuck your mother! – ругаться по-английски стало модно в последние годы среди образованной советской молодёжи.

Он хотел сказать ещё чего-нибудь, столь же содержательное, но не успел. Опять раздался мелодичный сигнал, и приятный женский голос поинтересовался на его родном языке:

– Желаете русский, английский или смешанный языковый режим?

Не успел Богдан вскочить как ужаленный, голос повторил вопрос по-английски.

Богдан ожидал чего угодно, но только не обращения на чистейшем русском в этом, мягко говоря, не то что не русском, но даже и не английском месте.

Он обернулся, словно ожидал увидеть говорившую у себя за спиной, но комната была пуста, хотя это не значило, что за ним не наблюдают скрыто. Однако Богдан уже начал догадываться, в чём тут дело.

– Мне, кажется, всё ещё везёт, – пробормотал он.

Дело в том, что он учился в специальной языковой школе, а поскольку имел в последние годы намерение уехать из СССР, то существенно повысил свои знания в английском языке за прошедшее время. Поэтому, если бы неизвестная система управления могла общаться, скажем, только по-английски, он тоже разобрался бы, а тут ещё и русский!

– Ну что же, – сказал Богдан, – начинать нужно, конечно, с русского, так всё-таки удобнее… Давайте русский режим, английский пока не надо.

– Хорошо, – сказала невидимая женщина таким приятным голосом, что если бы не необычность обстановки, Богдан не преминул подумать, что неплохо и лично познакомиться с обладательницей такого контральто – чем чёрт не шутит, а вдруг и мордашка ничуть не хуже!

Хотя он, конечно, понимал что, скорее всего, перед ним всего лишь машина, компьютер, как модно стало на английский манер называть ЭВМ последние годы и в Советском Союзе.

«Так, – подумал Богдан, – ну, наверное, можно и вопросы задавать, поскольку никто явно не собирается учинять надо мной экзекуцию».

– Давайте хоть познакомимся, – усмехнулся молодой человек. – Разрешите представиться: меня зовут Богдан Домрачев, а вы, прошу прощения, кто?.. Или можно для простоты на «ты»? – поспешно добавил он, желая с самого начала постараться установить как можно более доверительные отношения, хотя бы с машиной.

– Выбор местоимения для общения не играет роли, или используй такое, какое устраивает. Имени у меня нет, я просто Главный Компьютер.

– Ну и прекрасно, можешь меня звать просто Богданом. Слушай, а значит, ты на мои вопросы отвечать можешь?

– Могу, в пределах обозначенных ограничений, – сообщил Компьютер.

– Ага, – чуть озадаченно протянул Богдан, – а кто поставил эти ограничения?

– Хозяин, – с готовностью ответил приятный женский голос.

– И кто же это – твой хозяин? Он один или их много?

– Ответ не даётся, вопрос в списке ограничений.

Богдан напряг все свои познания в области ЭВМ и спросил:

– А если я как-то попытаюсь… ну, вскрыть эти ограничения? Программным, в смысле, путём?

Он, естественно, не мог себе даже представить, как стал бы это делать, поскольку кроме начал программирования на АЛГОЛе ничего не знал, а здесь – совершенно не земная техника, но спросить-то можно.

– Все, пытающиеся взломать систему, подлежат немедленному уничтожению, – ясно ответил Компьютер.

– Хм, – Богдан почесал затылок, и у него немного похолодело внутри. – А твой Хозяин случайно не приказал тебе ликвидировать прибывающих сюда в его отсутствие?

– Распоряжение имеется, но ты не входишь в список лиц, подлежащих ликвидации немедленно.

Холодок из живота пополз выше.

– Значит, я не подлежу ликвидации НЕМЕДЛЕННО? – с замиранием сердца уточнил Богдан.

– Да, – коротко подтвердил Компьютер.

– А в каком случае я подлежу ликвидации? – осторожно выдавливая слова, осведомился Богдан и посмотрел на свои руки, лежащие на подлокотниках кресла, однако никаких захватов, чтобы удержать его на месте, из подлокотников не выдвинулось, да и вряд ли такое требовалось.

– В случае попыток произвести действия по списку.

– Мне можно ознакомиться с этим списком? – чуть смелее спросил Богдан. – Чтобы невзначай не сморозить чего-то, что головы будут стоить. Я бы не хотел…

– Я тебя не понял, – уточнил Компьютер, – слова «Я бы не хотел…» относятся к желанию получить список или ты имел что-то иное в виду? В противном случае ты высказываешь противоречивую просьбу.

– Я имею в виду, что не хотел бы попасть под ликвидацию, – поспешно объяснил Богдан. – А список мне очень нужен, очень!

– Желаете визуальный вывод или получить копию на руки?

– А можно?! Это было бы здорово, давай оба варианта! Но ты по-русски напечатаешь?

– Печатать – наверное слово, – уточнил Компьютер. – Копия синтезируется, и, разумеется, на том же языке, режим которого установлен. Нужен иной язык?

– Нет-нет, давай на русском.

– Выполняется, – коротко сообщил приятный женский голос.

Богдан хотел спросить, где можно будет получить список запрещённых деяний, и даже начал осматривать пульт, ожидая, что копия вылезет из щели какого-то устройства, когда раздался камертоновый сигнал и на ровной площадке с невысокими краями сбоку от пульта возник листок бумаги. Мгновением раньше прямо над пультом на стене возник экран, на котором был представлен пронумерованный список на русском языке.

Хотя нет, экран возник не на стене, а просто в воздухе появилось изображение списка – чёткое, яркое.

«Видимо, что-то вроде голограммы, – решил Богдан. – А листок, судя по всему, пересылается сюда так же, как людей через пространство переносит. У этого хозяина такие приёмы, похоже, широко применяются».

Он схватил листок, хотя вряд ли это была бумага, но какой-то не менее практичный для печатного отображения информации и приятный на ощупь материал в виде листа формата примерно А4. Красивым шрифтом на обеих сторонах был распечатан пронумерованный список запрещённых действий – всего пятьдесят один пункт.

Быстро пробежав по списку глазами, Богдан убедился, что тут явно не содержится действий, которые он собирался бы предпринимать. Во всяком случае, те пункты, которые были вполне понятны, вопросов у него не вызывали, а с остальными можно разобраться и позже – сейчас его убивать явно никто не будет, и то хорошо! Естественно, он не собирался, например, уничтожать системы энегроснабжения или минировать какой-то дворец.