Никогда не было, но вот опять. Попал 3 (СИ) - Богачёв Константин. Страница 2

— Не знаю я с чего начинать.

— А вот я бы поинтересовался, кто тут в Барнауле в это время деньги большие тратил. Ты, что думаешь, в городе много народу найдется, кто дома да пароходы покупает. Вот и вышел бы на деда с внуком. На нас с тобой, летна боль. А откуда деньги у крестьянина? Наверняка ограбил кого.

— Нет, постой, постой! Дом то ты купил еще до ограбления. — попытался опровергнуть я дедовы аргументы.

— Ну, дом ладно. А пароход. — настаивал на своем упрямый кержак. — Деньги на пароход у тебя откуда, небось, из голубцовских взял?

— Тятя, ты ведь пароход не покупал. Его должен купить капитан. Вы всего лишь организовали и зарегистрировали с ним Пароходную компанию. И потом я еще ни рубля не истратил из голубцовских денег. Там основная часть в золотых монетах. Их нужно приберечь, до тех пор, пока у нас свои законные не появятся. А Роговскому я отдал деньги, что отжал у ювелира.

— Хорошо коли так. — немного оттаял дед.

— И потом, даже заподозрят тебя эти утырки в трате больших денег, которые, кстати, не так уж и большие, ну и что? Ты же в Сибири живешь и тайга тебе — мать родная, наверняка не первый год золотишко по тихим углам моешь и в Китай сплавляешь. Думаешь, что кто-то поверит, что ты прииск столбишь наобум. Наоборот каждый второй, не считая каждого первого, подумает, что дед Щербак сначала золотишко изрядно намыл, а теперь и прииск официально регистрировать собирается. Так что тебя вряд ли с ограблением свяжут. Скорее всего, за своего примут.

— Ты что мелешь? Как это за своего примут? — снова рассердился дед.

— Сам подумай. Золотишко тайком накопал, государству сдавать не стал, запродал по-тихому. Вот и нажил капитал. Но капитал твой не законный. Значит ты этим утыркам свой. Они ведь тоже не слишком «чтят уголовный кодекс». Плохо только то, что ты становишься их конкурентом. Могут попытаться наехать на тебя и прииск отжать, если он конечно прибыльным будет.

— Будет! — уверенно сказал дед. — Жила богатая, мы же только верхушку раскопали.

— Тем более. Выходит, что с ограблением Голубцова тебя не свяжут, а вот твой прииск лакомый кусочек для этих утырков. Так что по любому надо к неприятностям приготовиться.

Дед, глядя в темное окошко, задумчиво потеребил свою роскошную бороду и, приняв решение, сказал:

— Ладно, летна боль. Сделанного не воротишь. С прииском надо хорошенько подумать. Федька от него напрочь отказался. Сказал, что слишком хлопотно и с деньгами, мол, туго. А прииск, если законно золото сдавать, то прибыль не скоро даст.

— Понятно! Хитер у тебя друган, в сомнительное дело не хочет вкладываться, на зерне надеется хорошенько поживиться. Черт с ним! Сами прииск поднимем, деньги есть.

— Много денег-то у Голубцова взяли?

— Семь тысяч ассигнациями, монеты не считал. Их нам светить пока нельзя. По ним нас вычислят запросто.

— А дружки твои не проболтаются?

— Про монеты только Архипка с Митькой знают, а они, сам знаешь, не из болтливых.

Дед кивнул, соглашаясь, посидел еще немного, потом тяжело поднялся.

— Пойду, однако.

Он обвел взглядом комнату, повернулся ко мне и выдал:

— Ты, летна боль, угомонись пока. Поварначил и будет, займись самолетом своим.

— Да я и сам… — хотел оправдаться я. Но дед не стал слушать, махнул рукой и вышел, оставив меня в недоумённом раздумье.

И что это было? Дед определенно не похож на самого себя. Мало того, что усталый какой-то, да ещё рефлексирует, как настоящий интеллигент и либерал. Еще год-два назад он, без всяких разговоров, задницу бы мне надрал за мои выкрутасы, а теперь вот душеспасительные беседы ведет. Видимо «укатали Сивку крутые горки». Ничего, адаптируется за зиму. Зима — она ведь у нас долгая и холодная. Лишь бы не наехал никто, а то что-то поубавилось у меня уверенности после дедовских опасений.

Наверняка оставили мы с пацанами следы, причем такие, о которых я и догадаться не могу. Вычислят, и придется мне опять скакать бешеным козлом и револьвером размахивать, как голливудскому ковбою. А кто параплан делать будет? Шелку то вон, сколько закупил, всем деревенским пацанам по красной шелковой рубахе сшить можно, а девкам по голубой или желтой. Представив сосновских девок, одетых в цвета Незалежной, засмеялся. Сюрреализм чистой воды. Хоть Сальвадора Дали приглашай. Но с Дали ничего не выйдет, не родился ещё главный сюрреалист планеты. А значит всё ещё впереди.

На следующий день собрал парней вместе с Митькой. Надо провести «разбор полетов» и наметить планы. Пацаны пришли веселые и довольные. Ещё бы! Теперь они первые парни на деревне, каждый в жилетке и с часами на цепочке. Прежние мажоры на их фоне совсем потускнели, тем более что главный мажор — Фролка Зырянов уехал с семьей старшего брата в Бийск. Даже вечно хмуроватый Митька и тот довольно лыбился. Только Архипка изрядно струхнувший вчера от дедовского наезда, несколько выпадал из общего веселья, но и он тоже улыбался. Весело им.

— Ну что, бандерлоги, проведем разбор полетов. Мы хорошо покуролесили в Барнауле. Вчера дед меня за это покритиковал немного. — при этом моя рука инстинктивно дернулась и потянулась почесать постоянное место дедовской критики. Жест скрыть от парней не удалось, и они заржали как кони. Только собрат по несчастью — Архипка всего лишь бледно улыбнулся.

Я ухмыльнулся, пережидая веселье, и продолжил:

— Отметились мы там изрядно, но самое главное — это вовремя смылись. Есть опасение, что немного наследили, поэтому если не хотите неприятностей, не болтайте. Будете болтать, то можно загреметь на каторгу. Это в лучшем случае, а в худшем сами в могилку угодите, и остальных утащите. Понятно?

— Ты что Немтырь? Разве мы без понятия? Ясно, что болтать не след. Правда же, пацаны? — сказал Платошка.

Пацаны дружно покивали, а Антоха даже перекрестился, а я продолжил:

— Теперь по нашим действиям. Действовали во всех случаях хорошо, слаженно. Команды выполняли четко. Но без минусов не обошлось. Самый главный минус мне как командиру. Не обеспечил вовремя нужной одеждой и маскировкой. Второй минус тоже больше всего мне, но и вам надо привыкать. Я имею в виду позывные. Позывными нужно пользоваться только во время акции и когда морда прикрыта. Иначе получается ерунда. Народ кругом не глухой и не слепой всё примечают и запоминают. А, значит, позывные быстро рассекретят.

— Ну и что тут такого, услышит кто мой позывной и бог с ним. — сказал Антон.

— Ну, твой позывной от твоего имени не слишком отличается, что тоже не хорошо. Надо было бы придумать что-нибудь пооригинальнее. А кстати, ты не передумал ещё на пароходе работать?

— Ты чё Немтырь, конечно не передумал. Ты же обещал весной меня устроить. — забеспокоился Антоха.

— Обещал, значит сделаю. Раз ты будешь на пароходе кататься, то тебе новый позывной придумывать не будем, так и останешься Тохой. А на твой вопрос отвечу. Позывной он ведь для чего нужен? Он, как и платок на морде, нужен для маскировки, чтобы твоего настоящего имени никто ненароком не услышал. Дела, что мы в Барнауле творили, не совсем законные, а это значит, что нам надо не только бандитов опасаться, но и полиции. А там люди не глупые работают, дадим зацепку, нас вычислят и повяжут. Это с бандюками мы силами померяться можем, а с полицией много не повоюешь. Поэтому в обычной жизни позывными не пользуемся. Всех называем по именам. Меня можно по прежнему звать Немтырем, позывной я себе другой возьму. Понятно?

— Да ясно всё. — поставил точку Архипка. — Ты лучше скажи, когда мы этот, как его …, параплан делать будем?

— А это мы сейчас у Митьки спросим. — засмеялся я и обратился к нашему молотобойцу. — Научил Машку на машинке шить?

— Шьёт уже. Только ещё плоховато получается. Потренироваться надо. — чуть смущённо ответил Митька.

Обана! Похоже Митька невесту не только шить обучал, но и ещё кой чему. Но это их дело.

— Потренироваться говоришь. Тогда для тренировки пусть сошьёт тебе куртку из черной ткани, такую же, как и охотничий костюм. А потом ещё четыре, нам с пацанами. Вот и потренируется. За работу заплатим. Кстати парни я вам выдам по полсотни рублей, отдадите родителям на хозяйство, если мало, то добавлю, но сильно деньги не светите. Если спросят где взяли — говорите, что на игрушках заработали.