Тщательно отшлепанная (ЛП) - Коул Тилли. Страница 13

— Тебе жарко в этой штуке? — спросила я Банни, указав на ее костюм и попытавшись завязать светскую беседу, пока надевала свои французские кружевные трусики, чулки и подвязки.

— Моему хозяину нравится латекс.

— Это значит «да»? — я улыбнулась, на этот раз сама подмигнув ей.

В ответ на ее молчание я попыталась надеть бюстье, но безуспешно. Руки Банни быстро взялись за дело, и она начала затягивать шнурки. Она дернула за них, выбив воздух из моих легких. Я ударила руками по стене перед собой, чтобы сохранить равновесие.

— Черт. Осторожно, — сказала я.

Банни продолжала тянуть и тянуть, пока я не уверилась, что она сломала мне несколько ребер.

— Ты можешь дышать? — ласково спросила она.

— Нет! — пискнула я.

— Отлично, — сказала она и завязала шнурки. Она наклонилась и надела новые туфли на мои ноги. Я была рада: поскольку боялась, что если попытаюсь нагнуться, то врежусь головой в стену и не смогу подняться.

Банни потянулась к единственному предмету одежды, который я не могла разглядеть. Я едва могла что-то разглядеть ниже декольте, так высоко была поднята моя грудь, но когда она погладила полупрозрачную ткань, я вдруг поняла, что это такое.

— Вуаль?

— Маска с вуалью. — Она надела ее мне на голову и застегнула на затылке, чтобы удержать на месте. Кружевная ткань упала на лицо и опустилась до шеи, почти лишив зрения. Вторым слоем поверх кружева шла завеса из черных бусин. Сквозь нее было видно совсем немного. Видимо, в этом и заключался замысел.

— Наше главное правило в «НОКС» — всегда держать лицо закрытым. — Рот Банни приблизился к моему уху. — Поначалу это может показаться пугающим. Но, поверь мне, тебе это понравится. Это ни с чем не сравнимо — получать удовольствие анонимно. Ты почувствуешь себя свободнее, чем когда-либо прежде, когда просто отпустишь себя.

— Я поверю тебе на слово.

— Ни в коем случае не снимай эту вуаль, — сказала Банни, возвращаясь к делу. — Если ты хоть раз покажешь свое лицо, то будешь исключена из клуба. Maître не потерпит неповиновения ни в какой форме. Неважно, много или мало ты заплатила за членство, правило непреложно. Ты поняла?

— Maître? — переспросила я, мои журналистские уши навострились почти так же высоко, как у Банни. Maître. Мастер по-французски. Слухи о французском властелине были почти так же известны, как и сам клуб.

Банни впервые за все время широко улыбнулась.

— Наш Maître. Хозяин клуба. Создатель всего этого. — Ее голос из монотонного, к которому я уже привыкла, превратился в возбужденный и страстный.

Отступив назад, чтобы полюбоваться своей работой, Банни кивнула, взяла черные кожаные наручники и нежно, как мышка, стала пристегивать их к моим запястьям. Я смотрела вниз, видя, как ее нежные руки надежно фиксируют их на месте. Я смотрела на это зрелище, не в силах отвести взгляд. Я находилась здесь. Я была сиреной «НОКС». И вдруг мне стало страшно.

— Вот так, — сказала Банни, проводя пальцем по моим голым рукам. — Теперь ты просто совершенство. Обычная одежда такая скучная. Нет ничего лучше кружев, кожи и латекса, чтобы заставить тебя принять свою женственность.

Банни провела меня через другую дверь. Когда я вошла, то прищурилась сквозь вуаль. В комнате находилось несколько женщин, одетых так же, как и я. Было и двое мужчин, одетых в кожаные штаны и больше ничего. Если верить моим мифологическим знаниям, сирены традиционно считались женщинами. Но, опять же, мы жили в XXI веке, и мужчины тоже могли быть сиренами, если хотели. Компания «НОКС» была явно прогрессивной. Это была пометка в мои записи.

— Садись сюда, — сказала Банни. Я опустилась на колени, откинувшись на пятки, как сидели другие сирены. Банни обратилась к мужчине в передней части комнаты. — Она последняя, — сказала Банни и отошла.

Мужчина, стоявший у входа в зал, был одет в штаны из латекса, торс его обнажен. На нем был накинут плащ длиной до пола с большим капюшоном. Который закрывал половину лица, но я видела, что на нем была венецианская маска. Золотая, с короткими красными перьями по краям.

— В «НОКС» никто не использует свои имена. Это помогает нам защищать наши личности. — Я обратила внимание на его рельефный пресс. — В роли сирены вы должны всегда отвечать «Да, сэр» или «Да, мэм», когда обращаетесь к членам организации. Это касается и меня.

Сэр вернулся в переднюю часть комнаты.

— Скоро вы войдете в главный зал «НОКС». У нас здесь множество членов. Не только одиночки получают членство. Многие из тех, кто посещает «НОКС», — семейные пары. Мы проводим рекрутинг и приглашаем в клуб сирен для тех членов, кто хочет поэкспериментировать, добавить еще кого-то к своим сексуальным играм. И для вашего собственного удовольствия тоже. — Я слышала, как бьется мое сердце в ушах, как нервно вздрагивает мой живот.

— Как сирена, вы можете получить огромный опыт в «НОКС». Вы можете оказаться в роли сабмиссива или сексуального питомца для хозяина. Или же человек или люди, к которым вы присоединитесь, могут захотеть, чтобы вы были главным, они могут захотеть служить вам. У всех нас разные сексуальные предпочтения и потребности, и это касается и вас. Как сирена, вы обладаете огромной властью. Вы желанны здесь, практически почитаемы и боготворимы нашими членами. Разумеется, Вы можете отказаться от любых притязаний. И вы в отличном положении, потому что большая часть удовольствия членов будет направлена на вас. — Мне становилось жарко. Казалось, что воздух вокруг меня потрескивал.

— С кем бы вы ни вступили в партнерские отношения, вам решать, что вы будете с ними делать, что вам нравится, а что нет. «НОКС» — это воплощение в жизнь самой большой сексуальной фантазии каждого. Мы хотим, чтобы она стала и вашей. Вы не становитесь менее важными, если не платите за членство, наоборот. Мы хотим, чтобы все наши члены чувствовали себя в безопасности и получали удовольствие.

Он сделал паузу и начал ходить взад-вперед по комнате. Как и раздевалки, эта комната была темной и слабо освещенной.

— Если вы не хотите быть с кем-то, вежливо откажитесь. Никто не будет настаивать. А если и будут, то их удалят. Все, что мы здесь делаем, на сто процентов происходит по обоюдному согласию. — Когда он снова встал на возвышение, то сказал. — Теперь, когда все сказано, мы готовы.

Открылась дверь, и в комнату сразу же ворвался низкий тембр трансовой музыки. Крики и стоны экстаза поплыли по этим тяжелым ритмам и врезались прямо в мою грудь.

Я поднялась на ноги и вслед за другими сиренами вошла в главный зал. Попыталась что-то рассмотреть сквозь вуаль, и даже при затуманенном зрении мои глаза расширились от открывшегося передо мной зрелища. Я могла описать это как огромный подвал разврата. Мужчины и женщины извивались во всех уголках помещения. Тусклый красный свет соблазнительно целовал обнаженные и одетые тела. Яма в глубине комнаты клубилась от восторженных тел, как движущаяся картина маслом, созданная художником-эротиком, — поцелуи, оральный секс, пальцы и игрушки, половые акты, откинутые назад головы, кричащие от удовольствия рты. В голове пронеслась мысль о том, что я находилась в центре этой ямы.

Каково это — ощущать прикосновения стольких людей?

Я подпрыгнула от неожиданности, когда чья-то рука провела по моей ноге. Опустив глаза, я увидела, что на полу лежал мужчина в плаще и маске, а другой мужчина целовал каждый сантиметр его обнаженного живота.

— Присоединишься к нам? — спросил он. Он улыбнулся мне под своей красной маской с демоническими рогами.

— Извините, — пролепетала я, нервы взяли верх. — Я пока просто осматриваюсь. — Я поморщилась от того, как жалко это прозвучало.

Я отошла и быстро осмотрела зал. Как и говорили Банни и Сэр, все лица были закрыты масками — кошки, зайчики, маски в египетском и венецианском стилях. Демоны, ангелы, разноцветные карнавальные маски. Яркие розовые, красные и черные глаза смотрели на нас, когда мы проходили мимо, контактные линзы маскировали единственные различимые черты участников.