Шесть серых гусей - Кулонж Анри. Страница 64

— Да, это был праздник, мой дорогой, но почему бы теперь не вернуться к тому разговору?

— Зачем? Только для того, чтобы признаться, что прошлым вечером я повел себя странно? Неужели тебе так хочется снова погрузиться в эту мрачную историю — теперь, когда у нас есть наша собственная прекрасная история?

— Знаешь, я учила английский по готическим романам, наполненным туманами, привидениями и убийствами, — сказала она, словно вспоминая о чем-то вкусном.

Он схватил ее руку под скатертью, словно хотел припасть к источнику бившей в ней энергии.

— Я люблю тебя и не могу прийти в себя от счастья, — сказал он глухо. — Я никогда не думал, что могу влюбиться с первого взгляда, такой упорядоченной и размеренной была моя жизнь. Но я не могу понять, как можно в одно и то же время быть таким счастливым и таким озабоченным и встревоженным.

— Это и есть твоя странность?

— Как ни посмотри, но, с моей точки зрения, преступление было совершено. Одно из двух: Ларри или жертва, или убийца. И ни один из вариантов меня не радует.

Она молчала.

— Не драматизируешь ли ты ситуацию, учитывая усталость и напряжение прошедшего вечера?

— Я перечислю факты, а ты решай сама. Вчера вечером, пока ты спала под влиянием алкогольных паров…

— Нахал! — воскликнула она. — Всего несколько капель «Лакрима-Кристи»!

— …старый Креспи повел меня в маленькую гостиную, забитую мебелью и безделушками, чтобы показать документ, который, без сомнения, заинтересовал бы Ларри больше, чем меня, — трогательное и патетическое письмо Мэри Шелли к мужу, написанное в то время, когда они жили в доме на Ривьера-ди-Кьяйя. Креспи сказал, что случайно нашел письмо в секретере, где оно пролежало все сто двадцать пять лет. Боюсь, что именно оно заманило Ларри в этот дом. Как тебе уже известно, Ларри с ума сходил по Шелли. И до такой степени, что ты даже представить себе не можешь. Можно сказать, он был им околдован, и когда ты представляла его выходящим из фиакра в такой же одежде, которую носил его любимый поэт, то была не так уж далека от истины. Чтобы увидеть неизвестное ему письмо, он мог позабыть об осторожности.

— Его зазвала девушка для того… чтобы соблазнить?

— Я в этом убежден. А Креспи сказал, что у нее были ключи от его квартиры. Судя по всему, она чувствовала себя у него как дома, даже лучше, чем дома. С другой стороны, Ларри дал мне понять, что она хотела бы уехать с ним, сбежать от отца. В это можно поверить, если знать, в каком аду она жила. Но Ларри не соглашался: надо было видеть его реакцию на письмо Амброджио, которое тот, без сомнения, написал по просьбе Домитиллы, где она предлагала ему себя! Правда, двое или трое парней из Пятой армии живут с неаполитанками… Значит, ей надо было соблазнить его, а как это делается, известно. Я думаю, зная, что Амброджио отправится продавать машину, она решила воспользоваться его отсутствием, чтобы попытаться сделать хоть что-нибудь… Понимаешь, о чем я?

— Но, Пол, даже если отец Домитиллы застал их на месте преступления, он не должен был бы удивляться или ревновать, потому что сам желал этой связи и даже написал об этом, как ты мне говорил!

— Вот этого я пока не понимаю. Что могло произойти между Ларри и Сальваро, тем более что они нуждались друг в друге? И потом, Ларри никогда бы не пришел в этот дом, если бы почувствовал хотя бы малейшую опасность… У него было чутье на ловушки! В тот день, когда я уезжал в Беневенто, я предостерег его, поскольку считал, что легкомысленно доверять продажу машины такому подозрительному типу, даже если это и был единственный способ расплатиться с ним!

— Тот тип, возможно, принес ему бумаги, украденные у Креспи, а твой друг отказался их купить…

— Если бы это случилось, Ларри впал бы в ярость! Он не способен на бесчестный поступок — например, купить документ сомнительного происхождения, — но способен на безумство! Еще в Оксфорде, сидя без гроша в кармане, он как-то решил истратить всю стипендию на то, чтобы купить у букиниста собрание писем Шелли к Томасу Хоггу. Мне понадобилось несколько часов, чтобы его отговорить!

— А… если он обнаружил какой-нибудь канал поставок контрабанды, могло ли то, что ты называешь безумством, толкнуть его на…? — спросила она робко.

Лицо Пола исказилось, и она пожалела о своих словах.

— Он, конечно, вышел бы из себя. И, как я только что убедился на собственном опыте, потерять над собой контроль достаточно легко и выстрел раздается быстро… Не забывай, он был вооружен.

— В таком случае ты должен был заметить след от пули! — сказала она, пытаясь успокоить его.

— Все же мне трудно представить, что это была всего лишь какая-то история с рукописями и что Домитилла никак в этом не замешана, — проговорил он озабоченно.

Раздался шум — двое подавальщиков толкали перед собой сосуды с горячим кофе.

— Хочешь? — спросил Пол. — Если верить Ларри, это пойло лишь отдаленно напоминает кофе, который пили в Неаполе до войны.

Сабина отрицательно покачала головой.

— Для того чтобы попытаться понять, что произошло, мне не нужен кофе, — помрачнела она. — Как я тебе уже говорила ночью, я случайно попала в эту историю, и мне придется уехать, так и не узнав, чем все закончится…

— Вовсе нет, я буду тебе ее рассказывать по мере развития событий!

— А… как? Уже сегодня вечером между нами окажутся километры гор… В Венафро почти невозможно пробраться…

— Мне кажется, что скоро я найду поблизости какой-нибудь памятник архитектуры, который необходимо охранять, — сказал он. — Да, какого-нибудь античного фонтанчика будет достаточно.

Лицо Сабины повеселело.

— А пока продолжай с того места, когда я забылась сном в большой гостиной, — сказала она. — Ты был в будуаре с Креспи и читал при свете свечи послание этой бедняжки Мэри Шелли.

— Так вот… В этот самый момент наш старый ученый испустил возглас, который отвлек меня от чтения: он обнаружил исчезновение драгоценного портшеза восемнадцатого века, который обычно стоял в темном углу комнаты. Его удивление было так велико, что я с подсвечником в руке подошел к тому месту, где должен был находиться искомый предмет, и внимательно осмотрел эту часть комнаты.

— И что же?

— Ковер на полу, на котором еще видны были отпечатки ножек портшеза, был гранатового цвета.

— Как интересно!

— Да, потому что на таком фоне нелегко обнаружить ( пятна крови.

Сабина широко раскрыла глаза.

— А там действительно были пятна крови?

— Ты помнишь, потом мы присоединились к тебе на третьем этаже, — продолжал он, не ответив на ее вопрос.

— Как же не помнить! Когда я обнаружила, что меня заперли наверху, я испугалась больше, чем когда немцы обстреливали нас в Тунисе!

Он нежно сжал ее руку.

— Как бы то ни было, когда я осматривал эти мрачные пустые комнаты, меня поразила еще одна деталь. Помнишь большое разбитое зеркало? Так вот, вокруг него пол был так тщательно вымыт, выскоблен и вычищен, что блестел, словно покрытый лаком, по сравнению с окружающими участками паркета.

— Я помню, ты тогда еще спросил у хозяина, какая комната находится под этим местом.

Пол кивнул:

— Это мне было очень полезно знать! Когда мы уходили из квартиры Креспи, я смог, воспользовавшись тем, что включили электричество, рассмотреть потолок в нужном месте.

— И что вы там увидели, мистер Шерлок Холмс?

Пол усмехнулся и наклонился к ней через стол.

— В жизни Шерлока Холмса, как ты помнишь, не было женщины. Это было предусмотрено в контракте с издательством. А в моей жизни… — он посмотрел на часы, — пятнадцать с половиной часов назад женщина появилась.

— Неужели мы так мало знакомы? — спросила она, немного жеманясь. — Столько всего случилось, а еще и суток не прошло!

Официанты начали убирать со стола, гремя посудой.

— Что же ты увидел на потолке? — спросила она без всякого нетерпения. — Я готова к худшему.

— Нечто напоминающее толстого черного паука-птицееда, притаившегося среди трещин в потолке, как в паутине. Не очень приятное зрелище.