Ты теперь не одна (СИ) - Романова Ульяна "Ульяна Романова". Страница 23

Открыв глаза, уставилась в стену и с силой ударила по ней ладонью. Уныние мою проблему не решит, а сдаваться я не собиралась. Мне было уже нечего терять и нечем рисковать…

Глубоко вдохнула, призывая все душевные силы, которые у меня еще остались, решительно выключила воду, быстро оделась и отправилась на поиски мамы.

Мы жили в большом доме. Для меня – так просто огромном. Папа нанял штат прислуги: горничные, садовники, повара. Они все время жили в доме по соседству с охраной. Каждого из охранников принимал на работу Даня. Холодные, без признаков интеллекта на лице они отслеживали каждый мой шаг. Всегда. Поэтому бежать из дома было невозможно. А за пределы родных пенат я выезжала очень редко. И тоже под охраной.

Пришла крамольная мысль снова убедить родителей отвезти меня в клинику, но Даня усвоил урок…

Маму я нашла в их с отцом комнате. Она читала книгу, но заметив меня, отложила ее и рывком поднялась с постели.

– Проснулась?

– Да, а где папа?

– В своем кабинете. У него так много работы накопилось, – виновато произнесла мама.

– Можно, я с тобой полежу?

– Конечно. Как в детстве, помнишь? Ты часто приходила ночью, особенно в грозу.

Я горько улыбнулась воспоминаниям. Забравшись на кровать, накрылась мягким одеялом. Мама обняла меня, прижимаясь подбородком к макушке, и тяжело вздохнула, перебирая пряди моих волос:

– Тебе нравится ходить со светлыми?

– Да.

– Так непривычно.

– Первые несколько дней я тоже не узнавала себя в зеркале. Влад уже спит?

– Нет, он с отцом и Даней.

Я зажмурилась и решилась:

– Мам, а что Даня сказал? Где он меня нашел?

Мама напряглась, отодвинулась и заглянула мне в глаза:

– Ты не помнишь?

– Мам, просто скажи.

– В ночлежке, в соседнем городе.

Я сжала губы. Ночлежка. Ничего умнее придумать не мог?

– А если я тебе скажу, что он врет? И я жила недалеко от вас в съемной квартире, работала официанткой в кофейне? И еще… – я сделала паузу. – Мам, я влюбилась. Послушай! – горячо заговорила, надеясь достучаться до самого близкого мне человека. – Его зовут Макс. И он работает в службе внутренней безопасности отдела по борьбе с наркотиками. А еще он бывший военный, разведчик.

Старалась не смотреть маме в глаза, чтобы не наткнуться на то, чего я не готова была там видеть.

– Мам, я могу доказать. Правда могу! Дай мобильный.

– Как бы я хотела, чтобы все это было правдой, – прошептала мама.

– Это правда! – я наконец набралась храбрости и посмотрела ей в глаза. – Это правда, а Данил – лгун! Мам, он так играет, а его игрушка – я!

– Дочь, мы уже говорили об этом…

– Дай мобильный, – потребовала я.

Мама взяла телефон с тумбочки и протянула мне. Я потратила несколько минут, чтобы найти в справочнике номер нужного мне отделения полиции, того, где работал Макс. Не мешкая, нажала на дозвон и закусила губу. Сердце забилось в висках, вся кровь ударила в голову, а я нервно забарабанила пальцами по одеялу в ожидании ответа.

– Дежурный. Слушаю.

– Как мне связаться с капитаном Каменевым? – просипела я. Голос не слушался.

– С кем? – переспросил мужчина на том конце провода.

– Капитан Каменев. Он работает в службе собственной безопасности. Или с Капацким. Иваном. Как мне с ними связаться?

– У нас нет таких, – безэмоционально сообщил дежурный.

– Как нет? Я же была у вас… Я…

– Вы пьяная? Или обкуренная? Не занимайте линию.

Дежурный бросил трубку, а я застыла каменным изваянием, снова не решаясь посмотреть на маму. И уже сама засомневалась в собственной адекватности. Может, я действительно сошла с ума, и Макс всего лишь плод моего воображения?

Мобильный выпал из рук, я быстро сползла с постели и быстрым шагом покинула комнату.

– Леся, куда ты? Дочь?

Я не слушала ее, с каждым шагом увеличивая скорость. Добежала до своей комнаты, заперла дверь изнутри и обессиленно села на пол, спрятав лицо в ладони.

Можно было попытаться еще раз и утром позвонить в кофейню, но что-то подсказывало, что и там ответ будет идентичный тому, что я услышала от дежурного.

Все тело била мелкая дрожь, губы тряслись, а я могла только шептать то, что мне сказал врач в психушке:

– Верь себе, Леся. Верь себе.

Уставившись в окно, я размышляла о том, что Колосков снова на несколько шагов впереди. Несколько раз приходила мама, потом отец, но мне было настолько тошно и душно, что никого из родителей в комнату я не пустила. Хотя умом понимала, что таким поведением играю только на руку Дане, подкрепляя уверенность всех окружающих в том, что у меня не все дома.

Два дня прошли как в тумане. Я не покидала свою комнату, а еду, что мне приносили, выкидывала, боясь, что в нее что-то подмешано. А на третий день произошло то, чего я меньше всего ожидала.

Стук в дверь раздался внезапно. На пороге с подносом в руках стоял тот самый водитель, который показался мне подозрительным. Он молча прошел в комнату, поставил поднос на стол и, неожиданно подойдя очень близко, молча вложил мне в руку что-то небольшое, металлическое. Раскрыв ладонь, я с трудом сдержала крик, увидев на ней кулон, который мне подарил Макс. На цепочке. Целой.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Подняла глаза на охранника, но он только ободряюще подмигнул и быстро вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Я несколько раз моргнула, пытаясь отогнать видение, и даже ущипнула себя за запястье, но кулон никуда не исчез. Не мешкая ни секунды, надела его на шею и прижала к коже ладонью, прикрыв глаза. Я не знала, что означал приход охранника, но кулон стал моей ниточкой. Той соломинкой, за которую можно было уцепиться, чтобы не сойти с ума. И той надеждой, которая снова во мне зажглась.

Спрятав кулон под одежду, я снова выбросила еду, но больше не захотела оставаться в комнате. Привела себя в порядок, замазав темные круги под глазами, надела сарафан из какой-то коллекции, который мне купила мама и, гордо выпрямив спину, вышла в коридор.

Я уже почти подошла к лестнице, когда из своей комнаты показался Даня. В нашем доме для него было обустроено все: свой кабинет, своя комната…

– Лисенок? – изумленно приподнял он бровь, осматривая меня с ног до головы холодным пронзительным взглядом.

Подавив порыв сбежать обратно в свою комнату и запереть дверь, создав иллюзию безопасности, я пренебрежительно произнесла:

– Не зови меня так!

– Ты снова мне дерзишь, – неодобрительно покачал он головой.

– И что ты мне сделаешь? Снова убедишь родителей в том, что я сумасшедшая? Закроешь в психушке? Или не выпустишь из дома? О, прости, я забыла, ты все это уже сделал! Что дальше, Даня? Женишься на мне?

Он резко схватил меня за руку и волоком затащил в свою комнату так быстро, что я не успела даже пикнуть. Закрыл за собой дверь, прижал меня к стене и навис сверху, заперев в кольце рук. Он был зол. По-настоящему. Мне удалось вывести Колоскова из себя, чего раньше никогда не случалось.

Я замерла от страха, не в силах пошевелиться. Перед глазами все поплыло, а по позвоночнику прошла ледяная волна паники.

– Запру. В самой строгой психушке, где из тебя сделают растение. Покорное растение.

– Вот, что тебе нужно? Покорность? Привык, что все пляшут под твою дудку, а я посмела отказать тебе?

– Заткнись, Олеся! Или я за себя не отвечаю.

– И что? Придумаешь для меня новую игру? Давай. Последнюю. Ты или я!

Не знаю, что со мной произошло в тот момент. Словно щелчком в голове переключили какой-то невидимый тумблер, или я перешагнула ту точку кипения, когда становится уже все равно. Но слова вылетели из моих уст, и Колосков с силой сжал кулаки.

– Надеешься, что твой парень придет и спасет тебя? Леся, не будь такой наивной. Он женат, у него ребенок, а ты – просто его игрушка. Ты ему не нужна, он тебя не ищет. Да он даже не помнит твоего имени!