Пройти по Краю Мира - Тан Эми. Страница 7

— Так какими языками ты владеешь? — спросила она.

— Ну, на самом деле я не полиглот, — ответил он. — Да и большинство лингвистов, с которыми я знаком, тоже не полиглоты. В Беркли я изучал американский жестовый язык, амслен. И теперь я работаю в Центре для глухонемых в Калифорнийском университете.

— Так ты стал экспертом по молчанию?

— Я не считаю себя экспертом ни в какой области. Но мне нравится язык во всех его видах и проявлениях, включая язык тела: звуки, слова, мимика, жесты, позы, движения, — во всем этом скрыт смысл, который люди не всегда проговаривают. Хотя мне нравится слово и его сила.

— И какое у тебя любимое слово?

— Хм, а это прекрасный вопрос… — Он задумался, поглаживая бороду.

Рут была заинтригована. Судя по всему, он искал слово, которое было бы и сокровенным, и многозначным. Наверняка какое-нибудь такое, которое в кроссворде можно отгадать только с толковым словарем.

— Пары, — произнес он наконец.

— Пары? — Рут тут же подумала о холоде и сырости, тумане и призраках самоубийц. Ей бы самой это слово точно не пришло на ум.

— Их можно ощутить всеми органами чувств, — объяснил он. — Они могут быть непрозрачными, но они никогда не станут твердыми. Их можно почувствовать, но у них нет постоянной формы. Они могут быть горячими и холодными. У них бывает запах, иногда приятный, а иногда совершенно отвратительный. Они бывают опасными и безобидными. Некоторые из них горят, какие-то ярче, какие-то тусклее, например ртутные и натриевые. Они могут через ноздри проникать в легкие человека. А звуки, из которых состоит это слово! Как они прокатываются по губам, по языку! Сначала словно вырываются из губ с дыханием, потом растекаются по языку и исчезают:

па-р-р-ры-ы. Форма этого слова идеально соответствует его содержанию.

— И правда, — согласилась Рут. — Па-р-р-ры-ы, — повторила она, ощущая, как кончик языка щекочет нёбо.

— А еще они реагируют на давление и на температуру, переходя из одного состояния в другое.

Рут кивнула, придав лицу, как она наделялась, вдумчивое и понимающее выражение. Она почувствовала себя скучной и необразованной.

— В один момент ты видишь только воду, — продолжал Арт, поводя руками, — но под действием температуры она превращается в пар. — Его пальцы вспорхнули вверх.

Рут живо закивала. Вода и правда превращается в пар, это ей было понятно, ну приблизительно. Мать тоже ей рассказывала, что вода в сочетании с огнем рождает пар, который выглядит вполне безобидно, но может снять с тебя кожу заживо.

— Как Инь и Ян? — предположила она.

— Двойственная природа. Именно так.

Рут пожала плечами. Она чувствовала себя мошенницей.

— Ну а ты? — спросил Арт. — Теперь ты назови свое любимое слово.

Она состроила гримасу глупышки:

— Господи, да их же так много! Так, посмотрим: «отпуск», «джекпот». Еще «бесплатно», «распродажа» и «скидка». Ну, знаешь, обычные вещи.

Арт смеялся, и Рут это было приятно.

— Нет, серьезно, — сказал он наконец. — Какое?

— Серьезно? — Она прислушалась к себе, но на ум приходили только банальности: «мир», «любовь», «счастье». И что могут сказать о ней эти слова? Что ей их недостает? Что у нее вдобавок нет воображения? Она раздумывала, не сказать ли «ономатопия», слово, которое позволило ей выиграть конкурс диктантов в пятом классе. Но «ономатопия» была для нее всего лишь набором звонких слогов, за которыми не стояло решительно никакого смысла. Трам-тара-рам.

— У меня еще нет любимого слова, — наконец решилась она. — Наверное, я так привыкла ими пользоваться, что мне сложно посмотреть на них с какой-нибудь неутилитарной точки зрения.

— А чем ты занимаешься?

— Раньше занималась корпоративными коммуникациями, потом стала внештатным редактором, а несколько лет назад занялась написанием книг в соавторстве. В основном это мотивирующая литература по саморазвитию, о том, как улучшить свое здоровье, интимную и духовную жизнь, что-то в этом духе.

— Так ты книжный доктор!

Рут понравилось, как он назвал ее профессию — «Книжный доктор». Сама она себя так никогда не называла, да и никто другой ничего подобного не говорил. Чаще всего ее называли «литературным негром» или «писателем-призраком», и она терпеть не могла этих определений. Ее мать думала, что она действительно может писать призракам.

— Да, — согласилась она. — Наверное, это можно так назвать: «книжный доктор». Но я себя считаю скорее переводчиком, потому что помогаю людям переложить их умные мысли на бумагу. И с какими-то книгами это получается само по себе, а с какими-то приходится повозиться.

— Тебе никогда не хотелось написать собственную книгу?

Она задумалась. Конечно, ей этого хотелось. Она мечтала написать роман в стиле Джейн Остин, чтобы там рассказывалось о жизни высшего общества и чтобы эта книга не имела ничего общего с ее собственной жизнью. Много лет назад она мечтала писать только ради того, чтобы сбегать от действительности. Там, на бумаге, она могла заново переписать свою жизнь и стать совсем другим человеком. А потом продолжать жить в этом новом образе. Пользуясь воображением, она могла изменить решительно все: себя, мать, прошлое. Но идея пересмотра жизни ее почему-то пугала. Словно воображение могло чем-то навредить ей самой, даже в том, что ей не нравилось, и другим. Описание желаний было даже опаснее, чем мечты.

— Я думаю, почти каждый человек мечтает написать собственную книгу, — ответила она. — Но мне кажется, я лучше умею переводить чужие мысли.

— И тебе нравится это делать? Это приносит тебе радость?

— Да, однозначно. К тому же у меня остается достаточно возможностей заниматься тем, что я люблю.

— Счастливая!

— Так и есть, — согласилась она. — Так и есть.

Ей было приятно разговаривать с ним на эти темы.

С Вэнди она больше говорила о том, что ей не нравится, чем о том, что нравится. Они сочувствовали друг другу, когда кто-то из них становился жертвой возмутительного шовинизма, плохого воспитания или депрессивного состояния матерей. А разговоры с Артом позволяли открывать новые неожиданные черты в себе и в нем. Он хотел знать, что ее вдохновляет, в чем разница между ее мечтами и целями, во что она верит и что заставляет ее двигаться вперед.

— В чем разница? — переспросила она.

— Ну, есть вещи, которые ты делаешь для себя, — пояснил Арт. — А есть то, что для других. Может быть, они ничем и не отличаются.

Благодаря этим разговорам она поняла, что считает удачей работать внештатным редактором и «книжным доктором». И это осознание подарило ей радость:

Однажды вечером, спустя примерно три недели со дня знакомства, их общение изменилось, став более личным.

— Если честно, мне нравится жить одной, — услышала она собственные слова. Ей удалось убедить себя в том, что это было правдой.

— А вдруг ты встретишь идеального партнера?

— Он может оставаться идеальным в своей квартире, а я останусь идеальной в своей. Таким образом, мы никогда не скатимся в кошмар выяснения, чьи лобковые волосы засорили слив в ванной.

Арт рассмеялся:

— Боже! Ты что, правда жила с человеком, который скандалил из-за этого?

Рут выдавила из себя смешок, не отрывая взгляда от кофе. Ведь это она устроила тот скандал.

— Ну, мы по-разному относились к чистоте, — сказала она. — Слава богу, мы не поженились. — Произнеся это, она почувствовала, что наконец-то выразила правду, а не попыталась замаскировать свою боль.

— Так вы собирались пожениться?

Даже Бэнди она так и не смогла рассказать о том, что тогда произошло между ней и Полом Шинном. Она не скрывала от подруги того, что ее раздражало в Поле, и в разговорах часто говорила, что ей кажется, что им стоит расстаться. Поэтому, когда она объявила об их с Полом разрыве, Вэнди воскликнула:

— Ну наконец-то ты это сделала! Вот и молодец!

С Артом было легко обсуждать прошлое, потому что он не был его частью. Он был просто ее приятелем по йоге, не более. Он не знал о ее прежних страхах и надеждах, поэтому рядом с ним она могла препарировать прошлое отстраненно, логично и искренне.