Дон Алехандро и его башня (СИ) - Видум Инди. Страница 3

В результате Серхио уезжал не только с запиской к семейству алькальда, но и с письмом, которое следовало отнести на почту, где дополнительно заказать пару специфических каталогов, которых в обычных отделениях не бывает, но заказы, по которым почта доставляет без проблем.

— Мы еще сделаем из тебя настоящего проклятийника, Алехандро, — сказал, потирая сухие руки Оливарес. — И не просто проклятийника, а такого, который оставит след в истории Мибии.

Глава 2

Первым появился глава семейства Ортис де Сарате. То есть приехал он даже раньше, чем вернулся из Дахены Серхио, который должен был отвезти записку от Оливареса. Судя по встрепанному виду дона, отвез, чем знатно переполошил алькальда. Экипаж остановился не слишком близко от дома, и дальше визитер преодолевал дорогу пешком, но не потому что до нас нельзя было доехать, а потому что не хотел позориться перед слугой, который остался сидеть на облучке и усиленно делал вид, что ему неинтересно, к кому отправился хозяин.

Оливарес встречал алькальда на пороге башни, явно не собираясь приглашать внутрь. Состояния башни он не стеснялся, просто считал приехавшего дона стоящим куда ниже по социальной лестнице. Хотя меня во встречающую делегацию привлек. Не иначе как для массовки.

— Дон Оливарес, вы не представляете, как я рад вас видеть в добром здравии, — залебезил Ортис де Сарате.

— А уж как я рад, дорогой Григорио, ты не представляешь, — демонстрируя хищное радушие, сказал Оливарес. — Это ж ты у нас отвечаешь за безопасность дорог вблизи города? Плохо, дружок, отвечаешь. У меня этой ночью знатное развлечение получилось, когда на меня и моего ученика напали.

— Ученика? — Ортис де Сарате обшаривал взглядом окрестности, пытаясь найти еще и ученика Оливареса. Меня, стоящего рядом с чародеем, его взгляд огибал по дуге. — Не знал, дон Оливарес, что вы взяли ученика. К нам даже слухов не доходило о столь знаменательном событии. Талантливый, наверное, юноша. Другого вы бы к себе не приблизили.

Оливарес положил руку мне на плечо.

— Алехандро не только талантлив, но и силен и находчив.

Во взгляде Ортиса де Сарате, брошенном на меня, проскользнуло что-то похожее на ненависть, но алькальд взял себя в руки практически сразу.

— Дон Контрерас — ваш ученик? Странно, Сильвия мне сказала, что его учитель умер.

Ортис де Сарате нахмурился и переводил взгляд с меня на Оливареса и обратно, подозревая, что его нагло обманули. Только непонятно, сейчас или раньше. Я мог бы развеять его сомнения, пояснив, что обманывали и тогда, и сейчас, только зачем?

— Мы с Алехандро не сошлись по нескольким вопросам, после чего я сказал, что он может убираться, потому что я для него как учитель умер, — не моргнув глазом, выдал Оливарес.

— Как врет-то, — восхитился Шарик. — Можно сказать, талантливо. С ним ухо востро нужно держать, Хандро. Делить то, что он говорит, даже на на два, а на все десять.

— Можно подумать, раньше мы к нему со всем доверием.

На лице Ортиса де Сарате отразилась сложная мыслительная деятельность, для него непривычная. Похоже, за это в их семье отвечала супруга.

— Но это же дурная примета, — наконец родил он мысль, — сообщать о смерти живого человека.

— Я верю только в те дурные приметы, которые материальны, — ласково сказал Оливарес. — Кинжал у горла, артефакт под подушкой, чары в экипаж.

— Позвольте, чары нематериальны, — запротестовал алькальд.

Было ему жарко и неудобно, по лысине текли капли пота, а ноги в щегольских башмаках подрагивали от напряжения.

— Позволяю. — Оливарес спустился с крыльца, с которого он морально давил на визитера и подошел поближе к Ортису де Сарате. — Но кинжалы у ночных бандитов были вполне материальны, и сами бандиты были вполне материальны. А главное — куда разговорчивей, чем ты, Григорио.

На последнем предложении голос Оливареса стал совершенно медовым, а вот его собеседнику откровенно поплохело: к дрожащим ногам добавились постукивающие зубы, а капли пота с лысины потекли с такой скоростью, что алькальд едва успевал их промакивать огромным носовым платком. Я бы даже не удивился, обнаружив на его штанах мокрое пятно, но штаны были совершенно сухими. Наверное, в подготовку к столь важной поездке вошло обязательное посещение туалета.

— Вижу, ты понимаешь, о чем я, Григорио, — не хуже кобры прошипел Оливарес.

— П-п-понят-тия н-н-не им-мею, д-дон Олив-варес, — охрипшим от страха голосом с трудом выдавил из себя алькальд.

— Мне сдать пленников Королевской Тайной службе? — с добродушной улыбкой поинтересовался Оливарес. — И добавить мои размышления по столь прискорбному инциденту? Или мы договоримся?

— Д-дог-говримся — почти прошептал алькальд.

— И замечательно, — расцвел в улыбке Оливарес. — Юное дарование в лице моего ученика нуждается в материальной поддержке. Я буду приезжать сюда часто. — Это заявление Ортис де Сарате посчитал дополнительной угрозой, и его колени заходил в совсем уж невообразимом танце. — И не хотел бы останавливаться в вашем доме. Во-первых, незачем обременять хозяев, а во-вторых, хотелось бы быть поближе к ученику.

На что намекал чародей, не понимал не только я, но и Ортис де Сарате. Он смотрел на Оливареса с видом преданной собаки, ловил каждое его слово и с радостью побежал бы в указанном направлении. Вот только оно было чересчур завуалировано для его скованных страхом мозгов.

— У мальчика слишком скромное жилье, — пояснил Оливарес, когда понял, что до собеседника не доходит. — К нему необходима пристройка для того, чтобы я мог в ней расположиться с удобствами, а не бегать по кривым лестницам башни, на которых в моем возрасте очень легко свернуть шею.

По радостно дрогнувшей руке Ортиса де Сарате стало понятно, что о последнем он мечтает больше всего в жизни и не отказался бы подтолкнуть дряхлого чародея, который уже давно зажился на этом свете. Неприлично давно. Но смотрел алькальд на чародея все так же преданно, показывая готовность выполнить любое пожелание немедленно.

— Говоря коротко, Григорио, нам нужен камень для дома и столбов ограды и работники, а также кованые части для ограды. Вон, под воротный столб уже почти выкопана яма, а ставить туда нечего. Я понятно выражаюсь?

— С-совершенно понятно, дон Оливарес.

— И чем скорее здесь будет стоять пристройка к башне, тем скорее я соглашусь закрыть глаза на маленькое ночное недоразумение, в котором невосстановимо пострадал мой кучер.

Последнее было сказано безо всякого сожаления по отношению к сгинувшему работнику. Видно, Оливарес пришел к тем же выводам, что и Серхио этой ночью: проще всего чародея вырубить глушилкой. Потому что этот чародей не похож на тех, кто поделится с недругами даже каплей пота.

— Сильвия будет счастлива поучаствовать в возведении стен, — неожиданно ляпнул Ортис де Сарате. — Она прекрасно работает с камнем.

— Алехандро тоже прекрасно работает с камнем, и мы с ним обойдемся без помощи посторонних чародеев, — даже угрожающе сказал Оливарес.

— Ну идиот… — протянул Шарик.

— Ты сейчас про кого? — удивился я.

— Про алькальда, конечно. Предложить такому параноику, как Оливарес, чародейскую помощь в таком деле — это нужно быть полнейшим идиотом. Знаешь, сколько всего можно напихать в стены при возведении?

— Откуда?

— Узнаешь. Сдается мне, Оливарес поделится с тобой своим обширным опытом. Не зря он затеял это строительство.

Тем временем Оливарес потребовал для себя немедленно привезти приличную кровать и отпустил Ортиса де Сарате. Тот разом воспрянул духом и попрощался со счастливой миной на лице. Наверное, отправится сейчас перекладывать часть проблем на супругу. Повезло ему. Мне вот перекладывать проблемы было не на кого. Не на Шарика же? Он из-под груды моих проблем не выберется.

— А почему вы решили спустить Ортис де Сарате покушение, дон Уго? — спросил я.

Он огляделся по сторонам, убедился, что лишних ушей нет, и прошептал мне прямо в ухо: