Хочешь мира — готовься к войне (СИ) - "shizandra". Страница 14

Улыбка слетела с лица Криса мгновенно. Сузив потемневшие глаза, он отшагнул в сторону, распахивая дверь пошире и пропуская Юри внутрь. По Мицуро он еле скользнул взглядом, но тот и так остался стоять за дверью, когда Юри переступил порог.

— Извините за бардак, — Крис прошел вглубь номера, смахивая по дороге с кресла сваленную одежду. — Что-нибудь выпьете? У меня есть чай.

— Нет, спасибо, — Юри вежливо улыбнулся. Наблюдать за передвижениями Криса было сплошным удовольствием. Неторопливые, плавные. Хищные. Юри знал толк в красоте, ценил ее и не считал нужным это скрывать. И последние дни были в этом плане очень… насыщенными. Этот русский, которого про себя он назвал «Пепельным ангелом». Или этот мальчишка на катке. Такие тонкие черты лица. Такие бездонные и мятежные глаза у обоих. У Криса глаза совсем другие. Почти ласковые. Почти теплые. Прозрачные. И такие же опасные.

— Я не займу у вас много времени, — успокоил его Юри, присев в предложенное кресло. — Вы занимаетесь убийством моего дяди.

— Откуда вам это известно? — Джакометти опустился в соседнее кресло с банкой содовой. Судя по тяжелому взгляду, Дон в своей оценке не ошибся. Ищейка.

— У меня свои источники, — Юри покачал головой. — Они не имеют отношения к вам, и если бы дело не касалось моей семьи, я бы не позволил себе вломиться к вам номер.

— Вряд ли вы готовы назвать мне имя убийцы, — Крис усмехнулся.

— Я надеялся, что его мне назовете вы, — Юри подался вперед. — Я не знаю, кто убил моего дядю. Я не знаю, что стало причиной. Я могу лишь подозревать. И мне мало имени убийцы, мне нужно имя заказчика. Я здесь, чтобы сказать вам, что сделаю все, чтобы помочь вам найти его. Мои собственные поиски мало что дали, к сожалению, среди моих… помощником детективов нет. Но вы — здесь. И я готов вам помочь всем от информации до техники.

Крис сузил глаза.

— Вам настолько это важно? — ни один мускул на его лице не дрогнул, но Юри буквально видел, как он просчитывает возможности.

— Это не взятка. И не коррупция. Считайте спонсорской помощью, тем более, что наши цели абсолютно совпадают.

Крис усмехнулся:

— Не совсем. Вряд ли ваша цель — арест. Я… навел справки о вашем дяде и о его роли в иерархии «теневой Америки». Если я правильно все понимаю, именно вы — его преемник. Вы очень рискуете, придя сюда.

— Ваша специализация — убийства, а не борьба с организованной преступностью И в вас достаточно авантюризма и соперничества для того, чтобы удержать себя от того, чтобы не вызвать подкрепление.

Крис фыркнул:

— Похоже, не только я наводил справки.

На это Юри отвечать не стал, но да, Мицуро расстарался. И теперь Юри знал о конфликте Джакометти с начальником департамента по борьбе с международной организованной преступностью, и о том, что Крис не будет помогать идейному противнику, даже если они коллеги.

Крис встал, покружил по комнате, покусывая губы, и наконец остановился перед Юри. Скользнул взглядом по его лицу, губам, ключицам в вырезе рубашки.

— Я должен знать границу ваших возможностей и вашей доброты, господин… Кацуки. Или лучше называть вас Оябуном?

— Не стоит, — Юри гибко поднялся из кресла, в свою очередь не отпуская его взгляд. — Но будьте уверен: если вы эту границу переступите — я дам вам знать.

Крис улыбнулся уголками губ и отошел.

— Принято. Я не ожидаю быстрых результатов, но у меня есть зацепки. В Мюнхене я встречался с человеком, у которого есть информация. Имя убийцы мне не назвали, но у меня хотя бы есть направление. В любом случае, мне нужно ознакомиться с делом и поговорить со свидетелями. Ваша доброта распространяется на возможность пообщаться с теми, кто был тогда с вашим дядей?

Юри поджал губы. Это была ошибка, о которой он сожалел до сих пор. Не он отдавал приказ, но он мог остановить.

— К сожалению, нет. Разве что вы умеете разговаривать с духами.

Крис отвернулся:

— Несчастные случаи и пропавшие без вести. Я мог бы и не спрашивать.

— Мы проводили свое расследование. Я перешлю вам результаты. Их немного, но, возможно, они вам пригодятся. Мой телефон, — Юри протянул прямоугольник картона, на котором от руки был написан номер. Просто номер и ничего больше. — На звонки этого телефона я отвечаю сам. Если вам что-то понадобится, или у вас будут новости — звоните в любое время.

Крис принял визитку, едва коснувшись его кончиками пальцев. Поймал взгляд, улыбнулся одними глазами, и Юри, коротко кивнув, направился к двери. Здесь ему больше нечего делать. Даже если он спиной и задницей чувствовал чужой тяжелый взгляд. Даже если больше всего ему сейчас хотелось остаться одному.

— Оябун? — Мицуро выпрямился, как только он появился на пороге. Юри скользнул по нему невидящим взглядом и направился к лифту.

— Все хорошо. Созвонись с «Полярной звездой» и арендуй на час.

— Да, господин, — Мицуро склонил голову и потянулся за телефоном.

…Отключиться полностью не получалось. Слишком много мыслей. Временами хотелось не летать по льду, а взять в руки катану. Но оружия ему хватало и в «обычной жизни». Время коньков принадлежало только ему. Когда-то он так решил. И придерживался этого решения до самого конца.

Сегодня он не стал использовать наушники, а отдал диск с записью технику, и теперь дворец наполняла композиция, которая у Юри была самой любимой. Под нее он учил свою первую «программу», которую потом показывал дяде. Так или иначе они жила с ним. В нем. Прыжок. Позади остался двойной флип. Для разогрева. Чтобы отключиться наконец-то. Он даже Мицуро отослал. Только бы остаться одному.

— Хорошая скорость, но тяжеловато сажаешь, — не слишком громко, но так, чтоб было слышно. Юра стоял, опираясь рукой о бортик, практически изогнувшись в бильмане. Наблюдал внимательно, пристально, и до поры не выдавал собственного присутствия.

Юри на мгновение замер, вскинулся и расслабился, узнав Юру. Пожал плечами и пошел на следующий круг.

— Я не профи. А для меня хватает. Здравствуйте, Юра. Я задержался?

— Нет, — тот покачал головой, а потом выпрямился. — Просто я рано, а Селестино сегодня опаздывает. Простите, что помешал… но у меня иногда бывает… просто мне нравится, как вы двигаетесь, и я хотел бы, если вы не возражаете, внести некоторые коррективы. — Он снял протекторы и шагнул на лед, но двинуться дальше себе не позволил, точно ожидая одобрения или отрицания от мужчины на катке.

Юри подъехал к нему и остановился, глядя в глаза.

— У вас… м-м-м… как это… синдром отличника? — его теплые темные глаза смеялись. — Боюсь, что вносить коррективы придется в слишком многое. А я уже достаточно стар для того, чтобы ломать однажды вбитое в тело.

— Я просто вижу, что у вас получится, у вас подходящая конституция, — Юрка выдержал его взгляд, и принялся изучать тонкое красивое лицо в ответ. Большие для японца, очень выразительные карие глаза, выраженные скулы, тонкий нос, подвижные губы. Да, пожалуй… жаль что времени мало и Селестино скоро явится. — Уверен, что вы гнетесь во всех полагающихся частях. А то, что у вас сильные ноги я и так вижу.

— Мне не шестнадцать, — Юри покачал головой и отъехал спиной вперед. — Так что вы польстили моей гибкости. — Странно, почему общение с этим почти мальчиком не раздражает и не дергает? Потому, что к его реальной, настоящей жизни он не имеет отношения? — Мой плюс — это моя выносливость. Когда я занимался этим более… основательно, большинство прыжков программы были во второй части. Где-нибудь на соревнованиях это принесло бы пользу, но я даже не любитель.

— Мне тяжело, — понимающе кивнул Юра. — Я беру связками, артистичностью. Ну и техникой. Хотя в этом сезоне хочу поставить каскад из квада, двух трикселей и двойного. Но во второй части если не злюсь — просто умираю. Никакие тренировки на выносливость не спасают. Так что да, выступай вы на соревнованиях — уделывали бы всех во второй части, особо если без технических провисов.

Юри снова остановился. Закусил губу, стиснул пальцами переносицу, решаясь. Давно. Он очень давно не делал ничего подобного. Не показывал никому и никогда, кроме самых близких и собственного тренера. Сначала — потому что был не уверен в том, что делал. Потому что был всего лишь мальчишкой, а тренер никогда его не хвалил. Потом — уже не хотел сам. Нет, не так. Просто оказалось, что показывать больше некому.