Притворщик (СИ) - Резник Юлия. Страница 1

Притворщик

Юлия Резник

Глава 1

ДНК-совпадение пятьдесят процентов.

Протираю глаза, но суть информации на экране от этого не меняется. А значит, у моего отчима, человека, который меня вырастил, человека, которого я зову отцом, и чьим наследником являюсь, объявилась биологически родная дочь.

Если, конечно, в нашей лаборатории опять не произошло какого-то сбоя.

«Да твою ж мать! Ну, вот какого хрена?» – психую я.

Мысли разгоняются. Рвутся в разные стороны. Мозг в авральном режиме просчитывает новые вводные, а пальцы… Пальцы уже вовсю порхают по клавиатуре, вычищая из базы данных полученный результат.

Может быть, не навсегда. Может, моя вновь обретенная сестренка когда-нибудь узнает правду. А прямо сейчас я тупо выигрываю время для того, чтобы все как следует обдумать и взвесить риски. Для себя. Для семьи. Для отца, который пятый год борется с одной досадной болячкой. И, похоже, проигрывает.

Мучает ли меня совесть? Нет. Ни капли. Отец утверждает, что я циничен, как свадебный фотограф. А я ему, не кривя душой, обычно отвечаю, что здоровый цинизм еще никому не навредил.

Самое смешное, что это с моей подачи в наших лабораториях внедрили программу генетического поиска родственников. Уж очень выгодна эта история с точки зрения получения прибыли. Ради прикола к нам стали обращаться даже те люди, которым никогда раньше не пришло бы в голову делать ДНК-тест. А так – прямо новая мода. Каждому интересно узнать, кем были его родственники и откуда они пришли. Хотя нет. Вру. Делая тест, большинство людей надеются обнаружить у себя в предках кого-нибудь великого. Тамерлана, там, или, прости господи, Петра первого. Это их возвеличивает в собственных же глазах. Бедолаги не в курсе, что через десяток поколений от ДНК великих не остается ровным счетом ничего. А мы не спешим развеивать миф. Потому что деньги, опять же…

Отталкиваюсь ногой от пола, отправляя кресло в тур по кабинету.

Отец говорит, что здесь слишком холодный, прямо-таки больничный интерьер. Я парирую – а каким еще ему быть в кабинете генерального директора сети медицинских центров?

Мы с отцом полные противоположности, да. Но никого в этой жизни я не любил больше.

Я зажмуриваюсь как раз тогда, когда дверь отлетает к стенке, являя мне, пожалуй, нашего самого геморройного клиента. Мог бы отказать ему в услуге – так давно бы это сделал, вот, правда.

– Семен Валерьевич? [1]

– Матиас Николаевич...

– Что-то случилось? Мы не ждали вас лично.

– Это ты мне сейчас расскажешь. Случилось что, или нет, – обжигает холодом Шведов, усаживаясь в кресло. – До меня тут дошли нехорошие новости. Говорят, в твоей лаборатории творится всякая нездоровая хуйня…

Энергетика у этого мужика такая, что неподготовленного человека просто сносит. А я ничего, держусь.

– Один случай, Семен Валерьевич, – хмурюсь я, ничуть не удивленный его осведомленностью. Все же он курирует в нашем крае силовые структуры. Мимо него муха не пролетит. А тут такое… – Поверьте, вас эта проблема совершенно никоим образом не коснулась.

– Ну что ж. Попробуй меня убедить. До процедуры ЭКО у нас целый час, насколько я понимаю. И… Матиас…

– Да?

– Ты же понимаешь, если вдруг что – лучше меня об этом сразу предупредить?

Беспокойство Шведова понятно. Как я уже говорил, совсем недавно выяснилось, что в нашей лаборатории произошла непозволительная ошибка. Лаборант при проведении ЭКО одной из наших пациенток перепутал образцы спермы2. Неудивительно, что Шведов, которому с женой предстояла аналогичная процедура – забеспокоился.

– Понимаю. И уверяю, что в вашем случае мы отработали как следует.

Потому что иначе Шведов просто сживет меня со свету. Но это что? Гораздо хуже будет, если он уничтожит репутацию бизнеса, который мой отец выстраивал с нуля. Он этого не переживет… И не поймет никогда, как я допустил такое. Меньше всего я хочу стать его разочарованием.

Сам провожаю Шведова в процедурную. Делаю все, чтобы клиент остался доволен. Хотя, если честно, так перед кем-то пластаться претит моему характеру. Зато, закрутившись, я отвлекаюсь от мыслей о сестре. Правда, те возвращаются, стоит мне подняться к себе.

– Матиас Николаич, я пыталась его не пустить! Но вы же знаете – это невозможно! – винится моя секретарша, а я ведь даже не сразу понимаю, о ком она говорит.

– Ты про Шведова, что ли?

– Ну да.

– Не бери в голову. Его и каток не остановит. Все уже хорошо. И Юля…

– М-м-м? – преданно глядит мне в глаза.

– О происходящем ни слова. Никому.

– Ну что вы, Матиас Николаевич! Я же о неразглашении бумагу подписывала.

Я киваю и возвращаюсь к себе. Застыв в дверях, окидываю отстраненным взглядом пространство. Холодно? Ну, может быть. Я тоже ледяной, если послушать телок, которых я трахаю.

Падаю в кресло. Ловлю взгляд в потухшем экране эппловского моноблока. Физиономией я весь в эстонку-мать. Ну, или в шведа-отца, которого никогда не видел. В общем, я рыжеватый блондин с достаточно тяжелыми чертами лица и ростом за два метра. В школе я от этого порядком настрадался. Сейчас-то понятно, что меня основательно буллили. А тогда какого-то хрена казалось, что я это отношение заслужил. Ведь я, и правда, тот еще урод. В припадках отчаяния я орал на мать, обвиняя ее в том, что она родила меня совсем на отца непохожим. И вот в один из таких дней, порядком ее достав, я узнал, что мой отец вообще-то и не мой вовсе. Вывалив на меня правду, мать как ни в чем не бывало велела мне успокоиться и идти готовиться к олимпиаде. В этом была вся она… Сдержанная, холодная, строгая.

А эта… сестра. Она на кого похожа?

Подстегиваемый любопытством, нахожу ее анкету. Увеличиваю сделанное в профиль фото. С такого ракурса судить о внешности девушки сложно. Я отмечаю лишь ее пшеничные, а не черные, волосы и нос… вполне себе отцовский. Злость накатывает внезапно, как гоп-стоп в темной подворотне. Детское, стыдное сейчас чувство. Это я хотел! Я хотел нос как у папы… Смешно. Остается еще постучать по полу ножками – это мой папа, не твой, ясно?

Бред какой. Взрослый мужик ведь, откуда эта детская ревность? Стоит прямо поперек горла.

Мне кажется, я ненавижу девчонку. Просто так. По факту существования.

Вытаскиваю результаты тестов. Которые она, конечно, уже получила. Их мне никак не удалить. Но я могу сделать так, что она у себя в таблице родственных связей никогда не увидит главную.

Первый порыв, конечно, так и сделать. И я совру, если скажу, что мне не хочется этому порыву поддаться. Держу себя в руках нечеловеческим усилием воли. То сворачиваю окно, то, чертыхаясь, разворачиваю снова. В конце концов, открываю анкету.

Пользователи попадают в программу поиска родственников только после того, как дают свое согласие на обнародование своих личных данных. Мы с отцом такое согласие оставили, да, задавая моду… То есть, если бы я не обнаружил сестренку раньше, чем она сама раздуплилась, вполне возможно, к этому моменту они бы уже списались с отцом, контакты которого видны всем пользователям. Осознание этого выбрасывает в кровь кучу адреналина. Сердце колотится, разгоняя его по венам. Нервно постукиваю пальцами по столу.

М-да. Данные девицы тоже открыты…

Здесь есть все: адрес электронной почты, телефон. Имя, год рождения.

Взгляд цепляется за последнее. Две тысячи второй? Серьезно? То есть отец… изменял матери? Впрочем, разве я этого не знал? Знал. И мать моя знала тоже. Как она относилась к его похождениям? Я бы сказал, с истинно скандинавским спокойствием. Никаких скандалов. Отец мать любил и никогда не обижал, а бабы… Ну просто такой он человек. Увлекающийся. Ничего нового, если эти связи заранее обречены. Другое дело – ребенок. Думай, Матиас, думай. Хотел ли он об этом узнать? Наверное. И девчонка эта… Тоже ведь неспроста к ним обратилась.