Время жить (трилогия) (СИ) - Тарнавская Мила. Страница 272
Так, а с чего он начинается? Кажется, с молитвы в храме Солнца. Там, кстати, он должен впервые за сегодняшний день увидеться с Кээрт…
Храм Солнца, в соответствии со своим названием, был весь из разноцветного стекла и полон яркого света. И, к сожалению, тепла. Благодаря заблаговременной косметической обработке на лице Кэноэ не появилось ни капли пота, зато под мышками можно было варить яйца. Служба же длилась и длилась, отчего стоять на возвышении в центре зала, протянув вперед воздетые руки, было весьма утомительно.
Когда Кэноэ окончательно надоело разглядывать блистающие на солнце стеклянные витражи с абстрактным рисунком на противоположной стене, он, стараясь не поворачивать головы и вообще не шевелиться, осторожно скосил глаза на Кээрт, стоящую рядом с выражением стоического спокойствия на прекрасном лице.
По крайней мере, это лицо можно было считать знакомым несмотря на покрывавшие его наслоения косметики, еще более обильные, чем на его собственном. Длинные золотистые волосы Кээрт слегка подкрасили оранжевым и уложили в какую-то неимоверно сложную высокую прическу, из которой во все стороны торчали голубые, серебряные и золотые ленточки, перышки и металлические веточки. По мнению Кэноэ, с этой прической Кээрт казалась чужой.
Наряд невесты был еще более пышным и нелепым, чем жениховское парадное одеяние. Воздушное золотистое платье было до безвкусия обильно изукрашено километрами кружев, лент и оборок, а широченная многослойная юбка превращала стройную и изящную Кээрт в дородную матрону. Весило оно, похоже, не меньше тонны, и Кэноэ, видя, как устало дрожат вытянутые руки его невесты, хотелось поддержать ее, помочь ей выдержать эту тяжелую ношу. Однако на этой стадии церемонии они должны были находиться рядом, но порознь. Впервые коснуться друг друга они смогут только перед Звездным Алтарем…
Церемониал еще только вступил в первую фазу, но Кэноэ уже начал его тихо ненавидеть.
Но наконец действо в храме подошло к концу. Хор на заднем плане финально взвыл на высокой ноте, и теперь можно было опустить руки и пройти к алтарю вслед за служителями, медленными и синхронными движениями часовых почетного караула несущими огромное блюдо золотистых печеных колобков, символизирующих что-то солнечное.
Блюдо, по меньшей мере, полутора метров в диаметре, было тяжелым, и перед самым алтарем один из служителей сбился с шага. А может быть, ему под ногу попалась складка ковра или небрежно протянутый шнур телекамеры. Пирамида колобков на блюде опасно заколебалась, но служителям неимоверными усилиями удалось сохранить равновесие. Только самый верхний колобок, увенчанный чем-то вроде флажка, не удержался и скатился к подножью. Вся процессия на мгновение замерла.
– Возвращайтесь на исходную позицию, – запищал в ухе голос распорядителя. – Повторим выход еще раз.
Кээрт опустила уголки губ, придав лицу чуть саркастическое выражение. Как показалось Кэноэ, сам он проявил свои чувства более наглядно.
– Возвращайтесь, возвращайтесь, – поторопил его голос. – Церемония транслируется на всю Метрополию. Все должно быть безупречно. Побыстрее, ваше высочество, а то не хватит времени на подготовку качественной записи!
Так для кого, спрашивается, их свадьба – для них с Кээрт или для телевидения? И им-то ладно – пройдут себе еще разок, и пройдут, а каково служителям? Небось, тяжело туда-сюда с этим блюдом таскаться!
Кэноэ представил себе, как несчастные блюдоносцы проходят весь маршрут в пятый раз для очередного дубля, и мысленно захохотал. Но для наблюдавших за ним многочисленных телекамер его лицо на этот раз осталось совершенно спокойным и торжественно-бесстрастным.
Пройдя по дороге церемонию Встречи, церемонию Огня и церемонию Поклонения, в два часа пополудни они, наконец, добрались до Императорского Дворца. Огромный Звездный зал таился в полутьме, только где-то под неимоверно высоким потолком еле горели крохотные светильнички, да на противоположном конце яркий пучок света падал на сам Звездный Алтарь – темно-голубую усеченную пирамидку около метра высотой.
– Переступайте через порог одновременно, – послышался голос в ухе Кэноэ. – Медленно и торжественно. Потом остановитесь и поклонитесь Алтарю малым поклоном, не сгибая колен.
Кэноэ выполнил предписанные действия, и тут же служители набросили на него и Кээрт широкие бесформенные темно-синие накидки – цвета ночного неба. Из верхних динамиков зазвучал гимн Вызова – низкие тревожные ноты словно опирались на глухое ритмичное позванивание гонгов, – а под их ногами осветилась тусклым ультрафиолетом извилистая дорожка, ведущая куда-то в глубину зала. Как помнил Кэноэ из церемониала, она должна была символизировать долгий путь народа Державы к звездам.
Заканчивалась светящаяся дорожка низенькими воротцами, через которые нужно было пройти бок о бок. Для этого Кээрт пришлось слегка повернуться, а Кэноэ – вообще согнуться в три погибели, чтобы не стукнуться головой о поперечный брус как раз на уровне его подбородка. Пройдя через врата, они, по подсказке распорядителей, встали лицом к Алтарю и взяли друг друга за руки. Ладонь Кээрт была мягкой и теплой.
– Кто стоит на пороге звездного света?! – раздался ниоткуда размеренный голос.
– Назовите себя полным именем, – прошептал назойливый голос в ухе.
Кэноэ пожалел, что не имеет обратной связи с распорядителем и не может сказать ему всего, что он заслуживает. Прочие ритуалы он может и не знать, но сцену у Звездного Алтаря видел не одну сотню раз в различных фильмах и в живую и ни в каких подсказках не нуждается.
– Принц первого ранга Тви оэро-Кэноэ Кэвирноэрон, сын Клоэрмэ!
– Принцесса второго ранга Кээрт тоэ-Лаэрни Кэвирноэрон, дочь Ирнэорэ!
Их голоса, усиленные динамиками, тоже разнеслись по всему залу.
– Чего хотят идущие к свету?!
– Соединить пути! – сказал Кэноэ, не дожидаясь подсказки.
– И открыть дорогу идущим вслед! – добавила Кээрт свою реплику.
– Готовы ли они принять свет?!
– Готов! – Кэноэ слегка улыбнулся Кээрт.
– Готова, – ответила она ему своей улыбкой.
– Тогда поклянитесь перед животворящим Солнцем, высоким Небом и великими Звездами в чистоте своих помыслов, верности и согласии!
– Клянемся!
Служители сорвали с них темные накидки, и весь зал осветился яркими огнями, засверкал золотом и лазурью. Многочисленные гости в парадных ярких одеждах трижды прокричали здравицу в честь молодых.
Но это было еще не все. Они с Кээрт только что поклялись так называемой Малой Клятвой, а теперь они должны были принести Клятву Верности Императору.
Оркестр грянул "Встречный марш". Высокие двери в дальнем конце зала медленно распахнулись, и на пороге появился Император. Как всегда во время больших церемоний, дядя выглядел невообразимо величественным. В своих длинных одеяниях он словно не шел, а медленно плыл по залу, высоко подняв голову, увенчанную золотым обручем с короной.
Все присутствующие, согласно протоколу, согнулись в глубоком поклоне. И только Кэноэ и Кээрт, держась за руки перед Алтарем, стояли неподвижно, глядя на приближающегося Императора.
– Он, Величайший, Достигший Звезд, Подобный Солнцу, Любимец Неба, Владыка Мира… – торжественно зазвучали из динамиков титулы Императора.
Внезапно что-то словно изменилось. Даже динамики, казалось, запнулись на полуслове. Чуть подняв голову, Кэноэ заметил, как на гостевой галерее возникли несколько фигур в обычных костюмах, резко контрастирующих на фоне пышных нарядов придворных. Это в Звездном зале появились члены Совета Пятнадцати – настоящая власть в Империи.
До галереи было не более пятнадцати метров, и Кэноэ хорошо видел их лица – разные, но в чем-то неуловимо схожие. Верховники, казалось, не обращали особого внимания на церемонию. Они медленно выходили на галерею, о чем-то переговариваясь между собой и совершенно не замечая заполненный зал.
– Девять… одиннадцать… тринадцать, – Кэноэ машинально считал их, скользя взглядом по неясно похожим лицам.