Время жить (трилогия) (СИ) - Тарнавская Мила. Страница 298

– Я понял, это надсмотрщик, – кивнул Гредер Арнинг. – А что такое хсиу?

– Когда-то давно так называли злого духа, который стоит за спиной у человека и подталкивает его под локоть, мешая что-либо делать. Но теперь это тоже означает надсмотрщика, но менее важного, чем гзури.

– Хорошее значение, – вполне искренне рассмеялся Гредер Арнинг. – И очень похоже на наше. У нас такого надсмотрщика называют спиногрызом – тем, кто грызет спину.

– Да уж, – согласился Куоти. – Но я не думаю, что вам понравится, если я буду вас так звать.

– Э-э-э… – неуверенно начал Кен Собеско. – Прошу прощения, но, может, вы сначала скажете, как нам звать вас? Как я понимаю, таанхтагаи наэрмугдолнистоу тоже означает что-то не слишком приятное?

– Это означает "начальник ответственных работ", – нахмурился Куоти. – Но так может говорить только раб своему господину. Обращайтесь ко мне "господин младший офицер первого ранга".

– У нас к военным также обращаются по званию, – кивнул Кен Собеско. – Очень знакомо.

– Вы тоже военный? – с интересом спросил Куоти. – Офицер?

– Да, капитан (Собеско четко произнес это непонятное переводчику слово). Тоже что-то вроде младшего офицера первого ранга.

– Как интересно. Тогда как вас называют? Капитан Кен Собеско?

– Только в торжественных случаях. Обычно меня называли просто капитан или, если обращался младший по званию, господин капитан.

– Договорились, – кивнул Куоти. – Я тогда буду звать вас "капитан", вы не против? А кто вы, Гредер Арнинг?

– Я не военный, – покачал головой заместитель. – И, господин младший офицер первого ранга, зовите меня Гредер.

– Хорошо. А Гредер – это ваше личное или родовое имя?

– Личное. В неофициальной обстановке у нас принято называть друг друга по личным именам. А можно спросить, как зовут вас?

– Это является какой-то вашей традицией? – удивленно повернулся к Арнингу Куоти.

– Нет, – не менее удивленно пожал тот плечами. – Просто мне показалось, что называть вас все время господин младший офицер первого ранга – это слишком длинно, во всяком случае, на нашем языке.

– Ну, мое имя тоже не слишком короткое, – усмехнулся Куоти. – Полностью оно звучит так: Ээси Луарви ди-Куоти Укунаатси.

– Ой! – взялся за голову Арнинг. – Мне это никогда не выговорить.

– О, все не так страшно. В обычном разговоре мы употребляем, как правило, только так называемое взрослое имя, в данном случае, Куоти.

– А что означает все остальное? – спросил Арнинг.

– Ээси Луарви – это так называемые детские имена, их дают родители при рождении ребенка. Вообще-то принято давать одно имя, но в той провинции, где я вырос, имен обычно несколько. Когда-то каждое имя имело своего духа-покровителя, и считалось, что чем больше имен, тем больше защиты.

– У нас есть то же самое, – восхищенно сказал Арнинг. – Пусть не в моей стране, но кое-где детям дают несколько имен, и по той же самой причине! А Уку… и так далее – это ваша фамилия? Или, как вы говорите, родовое имя?

– Верно, – кивнул Куоти. – Но его употребляют, как правило, только в официальных случаях.

– А слово "ди" что-то значит? – вдруг задал вопрос Собеско.

– Да, – Куоти заколебался. Он чувствовал, что ему будет сложно объяснить филиту сложную полунаследственную иерархию титулов-приставок. – Это символизирует мое положение в обществе – не очень высокое, но и не низкое.

– Такие добавления к имени имеют все? – быстро спросил Арнинг.

– Да. Все граждане Империи.

– От рождения и до смерти?

– Нет. Титул получают при достижении совершеннолетия – в зависимости от заслуг родителей, успехов в учебе, планируемого рода занятий молодого человека и еще некоторых факторов. И если он поднимается в обществе, то и титул ему могут поменять. Например, если я когда-нибудь стану суперофицером, то мне присвоят титул "не" или даже "ро".

– Это делается автоматически или кто-то принимает такое решение? – поинтересовался Арнинг.

– Это довольно сложный механизм, и я расскажу о нем как-нибудь позже, – сказал Куоти. – Сейчас давайте помолчим.

За время разговора они уже успели почти дойти до складского комплекса, и Куоти опасался, что кто-то может их услышать. Не то, чтобы пленным официально запрещалось сообщать какие-либо сведения об Империи, но Куоти не без оснований предполагал, что его откровенность будет признана явно излишней.

Возобновился их разговор только на поле будущего космодрома. Дождь наконец перестал, и Куоти, откинув капюшон, шел впереди, вглядываясь в большой лист с планом. За ним Гредер Арнинг катил тележку разметчика, оставляющую за собой две толстые белые линии, между которыми должна была пролечь выемка под кабель, а Кен Собеско следил за тем, чтобы при частых остановках краска не расходовалась зря, периодически закрывая и открывая вентиль.

– Господин младший офицер первого ранга, разрешите спросить: что это будет? – в конце концов не удержался Арнинг.

Куоти невесело усмехнулся. Они как раз дошли до того места, где строители, очевидно, в виде исключения, оставили выемку нужной глубины и ширины.

– Это должна быть точно такая же канавка. В ней надо будет проложить кабели.

Кен Собеско, обернувшись назад, выразительно посмотрел на паутину белых двойных линий, пересекавших широкую посадочную площадку во всех направлениях.

– Это еще не все, – заметил Куоти. – Мы едва наметили половину.

– Какой на это дается срок? – деловито спросил Собеско.

– Девяносто ваших суток.

– Не мало, – оценивающе заметил Собеско. – При наличии хорошего инструмента…

– У вас не будет хорошего инструмента, – жестко сказал Куоти. – И не будет никакой техники. Здесь просто нет ни того, ни другого. И, к сожалению, керамито-бетон поддается только очень хорошему плазменному резаку.

– Так что же нам тогда остается?! – недоуменно произнес Арнинг.

– Ваши лопаты и кирки. И, конечно, плюс смекалка.

– Но то же невозможно! – запротестовал Арнинг. – Разве ваши начальники этого не видят?

– Мои начальники видят все, – устало вздохнул Куоти. – Однако работа, которую запланировано сделать, должна быть сделана… даже если ее сделать нельзя. Когда вы сорвете сроки, вас и меня накажут, а мое начальство получит право обратиться в Метрополию и попросить, чтобы прислали нужную технику.

– У вас очень странная логика… – вздохнул Арнинг, но его прервал Кен Собеско.

– Гредер, не лезь в чужой город со своим законом. Господин младший офицер первого ранга, скажите, а те буры, которыми делали шурфы в каменоломнях, не возьмут этот бетон?

– Перфораторы? – переспросил Куоти. – Наверное, возьмут. Только что это даст?

– Можно просверлить очень много отверстий друг возле друга. Так, чтобы они почти сливались. А потом заложить взрывчатку. Если у нас умеют делать направленные взрывы с большой точностью, наверняка это могут делать и у вас!

– Сложно сказать, – задумался Куоти. – Не знаю, есть ли на нашей базе такие специалисты по взрывам… Но у вас интересная идея… Стоп! Перфораторы можно использовать для расточки и рихтовки! Если, как вы говорите, просверлить очень много отверстий, то потом можно будет разрушить перегородки… Нет. Невозможно. Слишком много возни. Мы не успеем.

– Но, по крайней мере, это шанс, – настаивал Собеско. – В конце концов, в бригаде больше тридцати человек, а ваши перфораторы бурят довольно широкие отверстия. Или их тоже мало?

– Да, нет, они-то как раз есть в достаточном количестве… Вы, пожалуй, правы, нужно попробовать!… Только давайте сначала закончим разметку…

Ежедневная видеоконференция генерала Пээла с начальниками баз подходила к концу.

– У кого-то еще есть вопросы? – привычно спросил Пээл, уже закрывая свой электронный блокнот.

– Ваше превосходительство, у меня есть одна проблема, – подал голос начальник базы "Восток". – Это касается укладки кабелей на космодроме.