Ангелы-хранители - Кунц Дин Рей. Страница 73

— Это я отлично понимаю, — заметил поверенный.

— Гаррисон, — сказала Нора, — вам вовсе не обязательно ввязываться во все это. Мы от вас слишком много требуем.

— Дорогая моя, мне скоро исполнится семьдесят один год. Мне пока еще доставляет удовольствие моя практика, и я пока еще продолжаю плавать… но, по правде говоря, жизнь в последнее время кажется мне несколько скучноватой. Это дело — как раз то, что мне нужно, чтобы заставить кровь в жилах бежать чуть побыстрее. И главное, я считаю, вы обязаны помочь Эйнштейну остаться на свободе, и не только из-за того, что рассказали мне, но еще потому, что… у человечества нет никакого права использовать накопленный гений для создания другого разумного вида и затем обращаться с ним как со своей собственностью. Если мы достигли такого уровня, что можем творить, как Господь Бог, то должны научиться и поступать, как он: справедливо и милосердно. А в этом деле справедливость и милосердие требуют, чтобы Эйнштейн был свободным.

Пес поднял голову с колен Гаррисона, с любовью взглянул на него и ткнулся своим холодным носом ему в подбородок.

В гараже Гаррисона, рассчитанном на три машины, находились новый черный «Мерседес-560 SEL», белый «Мерседес-500 SEL» с голубым салоном и зеленый джип, которым он пользовался в основном для поездок к месту стоянки своей яхты.

— Белый раньше принадлежал Франсине, моей жене, — пояснил адвокат, подводя их к машине. — Сейчас я им почти не пользуюсь, но он на ходу. Я иногда езжу на нем, чтобы покрышки не застаивались. После смерти Фрэнни мне нужно было бы избавиться от него. Это все-таки была ее машина. Но… она так любила свой шикарный белый «Мерседес»… я помню, как она выглядела за рулем… мне хотелось бы, чтобы вы им воспользовались.

— Бежать на машине стоимостью в шестьдесят тысяч долларов? — сказал Тревис, проводя ладонью по полированной поверхности капота. — Это пижонство.

— Никто не будет искать эту машину, — сказал Гаррисон. — Даже если в конце концов обнаружится связь между мной и вами, никто не догадается, что я дал вам один из своих «Мерседесов».

— Это слишком дорогой автомобиль, мы не можем его принять, — сказала Нора.

— Тогда возьмите его напрокат, — предложил Гаррисон. — Когда у вас появится своя машина, оставьте мою где-нибудь: на автобусной станции или в аэропорту — и сообщите мне, где она находится. Я пришлю за ней кого-нибудь.

Эйнштейн поставил лапы на переднюю дверцу «Мерседеса», заглянул внутрь автомобиля сквозь боковое стекло и, оглянувшись на Тревиса и Нору, тявкнул, как бы говоря, что они будут дураками, если откажутся от такого предложения.

9

В пятнадцать минут одиннадцатого в среду вечером они выехали на белом «Мерседесе» из дома Гаррисона на Рут № 101, ведущую в северном направлении. К половине первого они миновали Сан-Луис-Обиспо, в час ночи — Пасо Роблес. В два часа они притормозили на заправочной станции самообслуживания. До Салинаса оставался час езды.

Нору угнетало чувство собственной бесполезности. Она даже не могла сменить Тревиса за рулем, поскольку не умела водить машину. В какой-то мере в этом была скорее виновата Виолетта Девон, а не сама Нора — еще одно следствие жизни, проведенной взаперти; тем не менее она ощущала свою никчемность, и это расстраивало ее. Но Нора не собирается оставаться такой беспомощной — нет! Она будет водить машину и сможет обращаться с оружием. Тревис обучит ее и тому и другому. У него достаточно опыта, чтобы научить ее также боевым искусствам рукопашного боя, таким, как дзюдо или карате. Он хороший педагог. Тревис ведь так хорошо обучил ее искусству любви. От этой мысли Нора улыбнулась, и вскоре дурное настроение покинуло ее.

На протяжении следующих двух с половиной часов, за которые они миновали Салинас и выехали на трассу, ведущую на север к Сан-Хосе, Нора временами засыпала. В те минуты, когда бодрствовала, она с удовлетворением считала мили, остающиеся позади. По обеим сторонам шоссе в бледном свете луны простирались нескончаемые пашни. Когда луна скрывалась, им приходилось проезжать длинные участки погруженной во тьму трассы, прежде чем попадалось освещенное окно одинокой фермы или сгрудившиеся у обочины строения придорожных служб.

Желтоглазая тварь, которая шла по следу Эйнштейна с предгорья Санта-Аны в графсте Ориндж в Санта-Барбару, за три месяца преодолела расстояние, составлявшее по прямой сто двадцать пять миль, что примерно равнялось тремстам милям пешим ходом по дикой местности. Не так уж быстро. Значит, когда они удалятся на триста миль по прямой от Санта-Барбары и найдут себе убежище в районе залива Сан-Франциско, вероятно, их преследователь нагонит их только через семь-восемь месяцев. А возможно, он вообще не найдет их. Сможет ли он определить местонахождение Эйнштейна на таком расстоянии? Наверняка есть предел его способности чуять собаку. Наверняка.

10

В одиннадцать часов утра в четверг Лемюэль Джонсон стоял в спальне дома Тревиса в Санта-Барбаре. Зеркало над туалетным столиком было разбито вдребезги. Все остальные вещи в комнате были также перебиты и перевернуты: создавалось впечатление, что Аутсайдер пришел в невероятную ярость, видя, что пес живет в комфортной домашней обстановке, в то время как он сам вынужден бродить по дикой местности и жить в довольно суровых условиях.

Среди обломков, покрывавших пол, Лем нашел четыре фотографии в серебристых рамках, которые до этого, вероятно, стояли на туалетном столике или на прикроватных тумбочках. На первой, цветной, фотографии был изображен Корнелл в обществе привлекательной блондинки. Лем уже достаточно много знал о Тревисе и сразу определил, что это его покойная жена Паула. На второй, черно-белой, фотографии была запечатлена пожилая чета — родители Корнелла, — предположил Лем. На третьей, тоже довольно старой, был мальчик лет одиннадцати-двенадцати. Возможно, сам Тревис Корнелл, а скорее всего — его погибший брат.

С последней фотографии на Лема смотрела группа улыбающихся солдат, разместившихся на деревянных ступеньках казармы. Одним из них был Тревис Корнелл. На униформе некоторых ребят были нашивки группы «Дельта» — элитного подразделения по борьбе с терроризмом.

В задумчивости поставив последнюю фотографию на туалетный столик, Лем направился в гостиную, где Клифф продолжал копаться в забрызганных кровью обломках. Он искал то, что не представит интереса для полиции, но может много поведать сотруднику службы безопасности.

УНБ не сразу начало заниматься делом об убийстве в Санта-Барбаре — Лем, например, вообще ничего не знал до шести утра. В результате пресса уже успела растрезвонить все мрачные подробности убийства Теда Хокни. Репортеры с энтузиазмом распространяли различные версии о причинах гибели Хокни, придерживаясь в основном мысли о том, что Корнелл держал у себя дома экзотическое и опасное животное, например гепарда или пантеру, которое напало на ничего не подозревающего Теда, когда тот зашел в дом. В средствах массовой информации прошли со смаком сделанные снимки разодранных в клочья и забрызганных кровью книг. Версии такого рода придерживались и в «Нейшнл Инквайерер» — что, впрочем, не удивило Лема, поскольку, по его мнению, линия, разделяющая сенсационные издания типа «Инквайерера» и официальные средства массовой информации — особенно электронные, — намного тоньше, чем думают многие журналисты.

Лем уже подготовил и запустил в работу кампанию по дезинформации, направленную на поддержку раздуваемой прессой истерии по поводу «диких животных». В соответствии с этим планом в публике должны появиться платные агенты УНБ, утверждающие, что лично знали Корнелла и что, помимо собаки, он держал у себя в доме пантеру. Другие агенты, которые представятся знакомыми Корнелла, будут с горечью в голосе говорить, что они настойчиво советовали ему удалить у зверя клыки и когти, когда тот был еще детенышем. Получив такие заявления, полиция захочет допросить Корнелла и его неизвестную спутницу насчет пантеры и ее нынешнего местонахождения.