Тени возмездия - Шарапов Валерий. Страница 11

– Добрый день, господин Хаген. Можете называть меня Отто, – представился Захаров.

– Здравствуйте, Отто. Если вы знаете, кто я, значит, вы догадываетесь о последствиях вашего шага по изъятию наших денег. Для начала я хочу знать, кто вы и кого представляете.

Захаров ждал этого вопроса. У него был большой опыт дознавателя при работе с немецкими военнопленными, поэтому в его арсенале было много приемов выстраивания отношений с объектами. Были мягкие, даже задушевные, были жесткие, вплоть до физического воздействия. Кнут, пряник, торг. При первой встрече майор часто использовал прием, который он называл «в ответ». Незнакомому человеку часто сложно начать рассказывать про себя, а в ответ это происходит гораздо легче. Даже с пленными он первый начинал рассказывать, кто он такой, чего хочет, как будут протекать их встречи, на что пленный может рассчитывать. Чаще всего собеседник, подкупленный открытостью и видимой откровенностью, начинает и сам открываться, рассказывает о себе, своих проблемах. Тогда и начинается основная работа контрразведчика. Он сверяет те данные, которые излагает пленный, с материалами, имеющимися в деле, и донесениями «наседок», демонстрируя сочувствие, выясняет информацию о других фигурантах дела, поощряет к проявлению намерений администрации в его лице оказывать необходимую помощь. Так плетется ажурная агентурная паутина в лагере.

– Мы вышли на вас случайно и знаем о вас, господин Хаген, только со слов герра Хайдеманна. Однако мне кажется, что это счастливый случай, и мы нашли большее, чем средства для нашей организации. Вы же не для себя собираете деньги с предпринимателей? Уверен, что за вами стоит структура со схожими с нашими идеями.

– Возможно, – осторожно согласился Зигфрид.

– Я и мои товарищи представляем немцев, верных великой идее нашего фюрера. Мы те, для кого присяга, данная в юности, не пустые слова. В отличие от вас, я служил в действующей армии простым пехотным лейтенантом. Если вы здесь, в теплом Западе, только рассуждаете и мечтаете о возрождении арийской власти, мы боремся за нее под жестким гнетом ренегатов и оккупантов.

– Так вы хотите сказать, что вы из Восточного блока? – такого поворота Хаген явно не ожидал.

– Да, мы то самое активное подполье в так называемой ГДР. Не просто трусливые соглядатаи от БНД, а идейные бойцы. Для развития организации нам нужны средства. В нашей части нищей Германии взять их особо негде, поэтому мы и пришли за своим, назовем это так, наследством сюда. А здесь, оказывается, вы на него тоже претендуете. Надеюсь, вы понимаете, что нам эти средства гораздо нужнее.

– Насколько серьезную структуру вы представляете? – От ответа на этот вопрос зависело, простят ли Зигфриду утрату денег.

– Наши ячейки есть практически во всех округах страны. В организацию входят и рабочие, и служащие, есть военные, даже полиция. Мы смогли сохранить архивы гитлерюгенда, отсюда персоналии и адреса соратников. Не все захотели продолжить борьбу, но многие разделяют наши идеи.

– Можете рассказать о ваших успехах, герр Отто? – тон безопасника стал более уважительным.

– Господин Хаген, я буду более откровенен с вами, если пойму, что за организацию вы представляете? Найдем ли мы с вами точки соприкосновения?

– Хорошо. Вы что-нибудь слышали об организации ОДЕССА?

– Одессе? Я воевал в Белоруссии, а не на Черном море.

– ОДЕССА – это Organisation der ehemaligen SS-Angehörigen, по сути, мы оказываем помощь бывшим членам СС.

– До нас доходила некоторая информация, и мы надеялись, что это не просто слухи. Правда, название этой организации было «Паук».

– «Паук» – это самодеятельность оберштурмбаннфюрера СС Скорцени, но мы убедили его сотрудничать с нами. Странно, что до вас дошло это название, потому что те, кто воспользовался нашими услугами, никак не горят желанием возвращаться, – попытался опять пошутить Зигфрид.

Это было кстати. Вальтеру для выстраивания дальнейшего разговора было важно понять отношение к нему собеседника. Юмор – очень показательное проявление состояния человека в контакте. Только надо быть наблюдательным и внимательным. Есть снисходительная шутка начальника, когда остальным понятно, что надо смеяться. А есть заискивающий юмор подчиненного, желающего подстроиться под руководство, заслужить его благожелательное расположение. По всему было заметно, что немец идет по второму пути.

– Передо мной, герр Хаген, было поставлено две задачи. Первая – это достать деньги для борьбы, и вторая – найти на территории ФРГ соратников. Они должны не только разделять наши взгляды, таких много. Но в основном это болтуны, за которыми нет ни силы, ни средств. Мы же хотим работать со структурой, у которой есть ресурсы, возможности и четкий план по достижению сходных с нами целей. Вы этим обладаете?

– У нас есть отлаженная организация, работающая с самого конца войны, подготовленные кадры, так как мы опираемся преимущественно на бывших сотрудников СС. Безусловно, имеем и финансы.

– Деньги партии?

– Да, плюс регулярные взносы и пожертвования.

– Я понимаю, Зигфрид, что вы не имеете пока полномочий на ведение переговоров, но хотя бы в общем опишите ресурсы, на которые вы можете опираться. Надеемся, ваша основная база не здесь, под присмотром оккупантов и ренегатов от власти?

– Нет, конечно, не здесь, в более безопасном месте. Мы располагаем научными разработками ученых и опираемся на солидную производственную базу для их воплощения.

– «Чудо-оружие» Гитлера? – сарказм необходим, чтобы воздействовать на самолюбие собеседника. Эмоции, особенно чувство обиды, стимулируют потребность доказать, а значит, выплеснуть больше информации для убеждения невежды.

– Мы собрали и сохранили самых перспективных ученых рейха и обеспечили им нужные условия.

– Это современные виды вооружения?

– Безусловно. Наша нынешняя стратегия не предусматривает крупных танковых ударов, это оружие массового поражения и его носители. Это все, что я сейчас могу сказать вам, Отто. Теперь моя очередь задать вопрос.

– Слушаю вас, коллега.

Бригаденфюрер благосклонно воспринял это обращение. Это являлось показателем того, что степень доверия между собеседниками стала выше.

– Каковы ваши возможности на территории Восточной Германии?

– Опережая ваши последующие вопросы, предлагаю вашему руководству самому выбрать округ, где мы сможем провести мероприятия, демонстрирующие наши силы. Только прошу пока исключить диверсионные акты. Не время дразнить гусей, как любила говорить моя бабушка из-под Дюссельдорфа.

– Хорошо, я передам руководству ваши предложения.

– Отлично. Недели вам хватит?

– Вполне.

– Тогда предлагаю встретиться ровно через неделю в четырнадцать ноль-ноль в ресторане гостиницы «Адлон». Там хорошая кухня.

– Согласен. Я заранее зарезервирую столик.

– Ну что же, честь имею, господин бригаденфюрер.

– Честь имею, господин лейтенант.

Руководство советской разведки сочло успешной операцию по установлению контакта и достойной для дальнейшего развития.

Ровно через неделю Вальтер перезвонил в офис Шмидта. Зигфрид был готов озвучить решение руководства. Они согласны встретиться и переговорить о возможном сотрудничестве при условии, что новые знакомые смогут конкретно продемонстрировать свои возможности на территории ГДР. Это было предсказуемо.

Столик для встречи Зигфрида и Отто был забронирован в углу зала ресторана «Адлон». Вальтер обоснованно подозревал, что за соседними столиками расположились сотрудники службы безопасности адвокатской конторы Шмидта, а по сути филиала ОДЕССА. Оперативники советской внешней разведки понимали, что если ситуация пойдет по наихудшему сценарию и немцы захотят захватить резидента, то основной и запасной выходы будут заблокированы. Зато большие витринные окна разлетятся вдребезги от удара из фаустпатрона, который уже взведенный и готовый к применению лежал на полу в автомобиле прикрытия. Север должен был, воспользовавшись суетой в первые минуты от взрыва, эвакуировать майора, даже если он не сможет это сделать самостоятельно. Бойцы из машины прикрытия отсекут автоматным огнем возможных преследователей. Это был основной вариант экстренной эвакуации.