Античеловек - Кунц Дин Рей. Страница 4

Из приемного кокона мы спустились в длинный служебный туннель, освещенный лампами дневного света, а оттуда перешли в главный вестибюль здешнего вокзала. Я нашел стойку обслуживания пассажиров и навел справки о багаже, который день назад отослал сам себе из Сан-Франциско. Мы зашли там в спортивный магазин, купили полный комплект арктического снаряжения, упаковали его в два ящика и отослали от Кеннета Джекобсона Кеннету Джекобсону – имя, которым я сейчас пользовался, – в Кантвелл, до востребования. Я предъявил квитанцию об оплате и подождал, пока местный служащий сравнит подпись на квитанции с подписью на билете. Когда клерк убедился, что все в порядке, он вынес наш багаж. Мы взяли по ящику и пошли к стоянке такси.

На улице мело. Ветер завывал, как стая голодных волков, и нес с собой снег. Снег налипал на оконные стекла и образовывал сугробы под стенами.

Дежурный офицер на ракетоплане был совершенно прав. Кантвелл был царством холода и снега. А главенствовал здесь ветер. Но, несмотря на все это, Кантвелл обладал несомненным очарованием, особенно для тех, кто в детстве зачитывался рассказами Джека Лондона.

Мы спустились к месту парковки автоматических такси и обнаружили там всего одну четырехместную машину. Прочие были разобраны другими пассажирами.

Я открыл заднюю дверцу машины, поставил внутрь свою сумку и повернулся к Нему. В то же мгновение рядом с нами остановилось другое такси и распахнуло дверцы.

– Быстро! – приказал я Ему, схватил его ящик со снаряжением и закинул на заднее сиденье вслед за своим. Из второго такси вышел высокий, элегантно одетый мужчина. Он оттолкнул нас, чтобы пройти к лестнице, и даже не потрудился извиниться. Впрочем, мне это было безразлично, лишь бы он побыстрее убрался и оставил нас в покое. Но не тут-то было. Он поднялся на пару ступенек и вдруг остановился так резко, словно ему вогнали нож под ребро. Потом он развернулся, открыв рот и нащупывая оружие под своим стеганым пальто.

Он явно работал на Всемирное Правительство, иначе откуда бы у него взялось оружие? Но я тоже до последнего времени был правительственным служащим. Я выхватил пистолет, стреляющий наркотическими стрелками, и выпустил шесть штук, целясь в ноги. Мужчина пошатнулся и упал на колени. Он попытался было выдернуть стрелки, но понял, что уже поздно; содержащийся в них наркотик – в основном пентотал натрия – действовал слишком быстро, чтобы от него можно было так просто избавиться. Этот мужчина был сильным человеком, и он изо всех сил сопротивлялся действию наркотика, но на самом деле уже выбыл из игры. Я выстрелил снова, но он успел, прежде чем потерять сознание, подать сигнал тревоги – слабый, но достаточно отчетливый. Он эхом разнесся в аляскинской ночи.

Я распахнул переднюю дверцу и схватил Его за локоть, чтобы запихнуть в кабину. Стрелки градом ударили по крыше машины, просвистев в каком-нибудь дюйме от моего лица, и, срикошетив, брызнули в разные стороны, словно лучики света. Стрелявший целился мне в шею, но промахнулся, взял чуть влево. Я резко обернулся, высматривая стрелка.

Дзинь, дзинь, дзинь... По крыше машины простучала новая очередь, на этот раз совсем рядом с нами.

– Справа, – сказал Он, нагнувшись ко мне. – Вон за той сине-желтой двухместной машиной, – Он вытащил свой пистолет, "добытый" в том же магазине спорттоваров, где мы закупали арктическое снаряжение. Он стащил его и несколько обойм в придачу, пока я морочил продавцу голову нашей крупной покупкой. – Тебе ясно, которую я имею в виду?

– Ясно.

– Возможно, я смогу...

– Жди здесь, – приказал я, потом лег и по-пластунски пополз вдоль стены, стараясь держаться за припаркованными машинами. Я пробирался к такси, на которое Он указал, по плотному слою снега и, пока полз, успел здорово замерзнуть. Временами, поблизости от теплых моторов, снег был подтаявшим. Я чувствовал нелепость ситуации – вел себя, словно персонаж дешевого боевика, – но, кроме этого, я боялся, и страх заглушал смущение, которое я испытывал бы в противном случае. Страх может творить чудеса.

Он стоял позади и вел заградительный огонь, отвлекая внимание на Себя.

Противник тоже стрелял по Нему, и это помогло мне определить его точное местонахождение. Я двигался осторожно, стараясь не шуметь. Но все-таки мои ботинки скребли по снегу, а в проталинах и по тротуару, и этот звук отчетливо был слышен в холодном воздухе.

Я обошел стрелка, почти постоянно держась при этом за машинами, не считая небольших промежутков между ними. Оказавшись на ряд дальше, я выбрался на открытое пространство и зашел противнику в тыл. Я прополз вдоль длинного лимузина, пока не почувствовал, что нахожусь прямо у стрелка за спиной. Осторожно приподняв голову – наркострелка вполне могла пробить тонкие лицевые ткани, проткнуть глаз и войти в мозг, – я огляделся. Нашей целью был аэропортовский охранник в форме правительственного служащего. Я не мог точно сказать, то ли он узнал нас, то ли открыл огонь просто потому, что увидел, как я подстрелил того парня. Так или иначе, но мне нужно было остановить его. Я встал и прицелился ему в задницу.

Должно быть, охранник все-таки услышал какой-то шум, потому что в последний момент обернулся, едва не поскользнувшись при этом.

Я всадил в него десяток стрелок, и он упал. Несколько секунд он изо всех сил пытался подняться и выстрелить. Но потом уронил голову на руки и остался неподвижно лежать, слабо дыша.

На мгновение мне показалось, что теперь все будет в порядке.

Но...

Видимо, охранник, наблюдающий за камерами внешнего обзора, заподозрил что-то неладное. Это было чистейшей воды невезение, ведь он спокойно мог смотреть на любой другой экран – вокруг вокзала были натыканы десятки камер – и узнать что-либо тогда, когда мы будем уже далеко. Над головами у нас вспыхнул свет, настолько яркий, что можно было бы снимать кино. Кстати, суд охотно принял бы в качестве доказательства фильм, заснятый опечатанной камерой. Я мгновенно нырнул за машину и теперь лежал там, тяжело дыша и пытаясь сообразить, что делать дальше. Через несколько минут охранник пришлет кого-нибудь проверить, что произошло, и этот кто-то наверняка будет при оружии. Нам нужно управиться с ними, если мы хотим уйти отсюда свободными людьми. Но нам не могло везти бесконечно, как везло всю эту неделю нашего бегства. Так стоит ли продолжать это безумие? Может, лучше сдаться? Я все Ему объясню, скажу: "Ну ты же знаешь – удача переменчива. Не мог же ты ожидать, что нам будет везти всегда". А Он улыбнется, тем дело и кончится. Тем и кончится? Черта с два! Мне не хотелось, чтобы солдаты Всемирного Правительства отконвоировали меня в суд – у меня не было ни малейших шансов выиграть это судебное разбирательство. Однако я не был бойцом. Я совершил ошибку, выступив против профессионалов. Даже несколько ошибок, а здесь и одной было бы слишком много. Значит, скоро все закончится, и возможно – навсегда...

– Джекоб! – громким шепотом позвал меня Он.

Я отполз за машины, вышел из поля зрения двух висевших на стене видеокамер и поспешил обратно к Нему. Он сидел в нашем такси, пригнувшись к сиденью. Охранник вполне мог не знать, кто именно послужил причиной беспорядков, но незнакомец в просторном пальто, едва придя в себя, поднимет великий шум по поводу доктора Джекоба Кеннельмана и его ужасного андроида.

"Проклятое невезение!" – выругался я про себя. Если мы сумеем преодолеть открытое пространство незамеченными, то окажемся в безопасности – по крайней мере на несколько месяцев, а за это время Он успеет стать полностью развитым живым существом. К утру Кантвелл будет кишеть солдатами и полицейскими. Да, я мог убить элегантного незнакомца, лежащего сейчас на ступенях, – приставить дуло пистолета к глазному яблоку и всадить наркострелку ему в мозг. Но я похищал Его и предоставлял Ему возможность закончить свое развитие не ради этого. Я сделал это ради того, чтобы спасти множество жизней. То, что Он сможет в будущем, – еще не повод истреблять людей сейчас, пусть даже немногих. Мы забрались в наше такси и уже собрались удрать, когда мне пришла в голову одна мысль.