Мятежная королева - Нони Линетт. Страница 14

– То есть… если эта женщина п-переживет Ордалии, то с-сможет уехать из Залиндова? Может быть свободна? – На лице Типпа читался трепет, точно в своих мечтах он и сам готов был выдержать испытания.

– Никто еще не пережил Ордалии, Типп, – мягко перебила его Кива. – Одно-два испытания в лучшем случае. Только узники начинали верить в собственные силы, как потом… Все четыре испытания не прошел никто. – Ее голос сорвался на шепот. – Это смертный приговор.

Джарен мрачно кивнул.

Типп побледнел, затем кинул взгляд на беспамятную женщину. Прикусив губу, он сказал:

– Наверное, это л-логично, если она д-д-действительно та, кем ее считают.

Кива наконец сумела заставить себя двинуться и снова потянулась к тряпкам на лице новоприбывшей.

– Кем ее считают?

Вместо Типпа ответила Наари:

– Мы полагаем, что это Тильда Корентин. Мятежная королева.

Кива откинула ткани, и ее сердце замерло при виде лица немолодой женщины.

Прямой нос, густые ресницы, темные волосы и брови. Загорелая кожа была не самого здорового оттенка, а когда глаза женщины на мгновение приоткрылись, Кива увидела, что они молочно-белого цвета. Женщина была слепа и судя по тому, как она дрожала и потела, – очень больна.

Все это Кива осознала за полвдоха, пока ее не накрыло волной потрясения.

– Король Стеллан и королева Ариана хотят, чтобы ее наказание послужило уроком для остальных, – продолжала Наари, – тем более что ее поймали за вербовкой мятежников в Мирравене, а из-за напряженных отношений у Эвалона нет с ними договора о передаче преступников. Король с королевой подали прошение, чтобы Тильду отправили сюда, где ее должным образом накажут, пусть даже тогда им не удастся ее допросить. – Наари взглянула на больную женщину. – Хотя… в таком состоянии она вряд ли бы смогла им рассказать хоть что-нибудь.

Кива едва могла вдохнуть. Эта слепая и больная женщина – самая разыскиваемая преступница Эвалона – теперь под ее опекой. Мятежная королева. И мало того, она же…

– А это ч-что?

Голос Типпа вырвал Киву из панических мыслей. Она обернулась и увидела, как Типп подбирает с пола маленький кусочек пергамента.

– Наверное, в-выпало из одеял, когда ее п-перетаскивали с носилок.

Он развернул пергамент и прищурился. Повернул бумажку боком, потом заглянул на обратную сторону, и внутри у Кивы все завязалось узлом.

– Дай посмотрю, – ее голос предательски дрогнул.

– Ничего особенного. Просто какие-то к-каракули, – пожал плечами Типп, но послушно отдал Киве бумажку.

При виде знакомых символов сердце радостно подпрыгнуло у Кивы в груди.

Она перевела сообщение:

«Не дай ей умереть. Мы идем».

У Кивы перехватило дыхание. Последнее предложение эхом отдавалось в голове.

Мы идем. Мы идем. Мы идем.

Не когда-нибудь, а прямо сейчас.

Ее семья идет за ней. После стольких лет они наконец-то скоро будут тут. Ради Кивы… и ради Тильды.

Им нужна Мятежная королева.

Кива мысленно выругалась. Женщина и так на грани смерти, вполне может не пережить ночь. Но даже если переживет…

Десять лет Кива следовала зашифрованным посланиям. Но она впервые не знала, как ей исполнить приказ. Потому что даже если Кива вылечит Тильду, судьбу ей не обмануть.

Так или иначе женщину ждала смерть. И Кива ничего не могла с этим поделать.

Глава восьмая

Прошло два, три, четыре дня, а Мятежная королева – Тильда – до сих пор не пришла в себя. Кива делала все что могла, но она не знала наверняка, чем больна женщина, а потому оставалось действовать только методом проб и ошибок.

– У нее очень странные симптомы, – пожаловалась Кива Типпу на пятый день. Они стояли возле койки женщины в дальнем конце лазарета. Кива была уверена, что болезнь Тильды не заразна, поэтому такая мера больше оберегала женщину от болезней карантинных пациентов.

– Ей н-не становится хуже, – сказал Типп. – Уже неплохо.

– До ее первого испытания всего два дня осталось, – вздохнула Кива, – а я не могу даже сбить ей температуру. – Она покачала головой. – Если ничего не изменится, она не то что испытание пройти – из кровати встать не сможет.

– Может, они его п-перенесут? – предположил Типп. – Дадут ей п-п-побольше времени выздороветь?

Кива кинула на него взгляд, в котором явственно читались все ее мысли по этому поводу.

– М-может, так даже лучше, – тихо произнес Типп. – Если ей все равно п-придется умереть… пусть лучше это б-будет быстро, как думаешь? Пусть лучше она н-н-ничего не почувствует?

Как мог Типп об этом спрашивать? Как этому чудесному невинному мальчику только пришла в голову подобная мысль? Кива не могла не ужаснуться этому, но все же она была лекарем и как никто другой знала, через какие страдания порой проходит человеческое тело, и потому она не могла не согласиться с Типпом. В таких случаях лучше умереть быстро. Но… отбросив в сторону факты, отбросив бесчисленные воспоминания о бывших пациентах… Кива чувствовала, как при взгляде на эту дрожащую женщину у нее сжимается сердце.

Не дай ей умереть.

Кива очень старалась. Но у нее не получалось.

Чтобы отвлечься, она отвернулась от Тильды и посмотрела на Типпа:

– Вы с Мотом уже помирились?

– Я перед ним из-извинился, как ты и велела, – кивнул Типп. – Он больше на меня н-не сердится.

Кива сомневалась, что Мот так быстро смиловался.

– Сходишь к нему, скажешь, что нам надо забрать тело?

– Я надеялся, что Лику в-в-выздоровеет. – Типп бросил грустный взгляд на закрытую дверь в карантинную зону.

– Она бы выздоровела, если бы ей дали прийти раньше, – заявила Кива. Она давным-давно научилась гасить в себе ненависть к надзирателям, которые до последнего не отпускали в лазарет больных заключенных. – Иди к Моту, нам с тобой пора освободить ее койку.

Типп ушел, и Кива осознала, что сегодня в лазарете не дежурил никто из надзирателей, а значит, она впервые осталась с Тильдой наедине.

– Почему же ты никак не поправляешься? – прошептала Кива, глядя сверху вниз на Мятежную королеву. Она пощупала Тильде лоб, хотя и без того знала, что у нее температура.

Напоить ее всякий раз было настоящим испытанием. Каждые несколько часов Кива пыталась разбудить бессознательную женщину, чтобы влить ей в рот немного бульона. Каждый раз Тильда невидящим взглядом смотрела в пустоту и ничего не говорила – лишь безвольно лежала на руках у Кивы, а потом погружалась обратно в сон.

– Ты должна выжить, – шепотом проговорила Кива, поправляя одеяло и подтыкая его с разных сторон тонкого матраса. – Ты обязана.

Не дай ей умереть.

Кива убрала прядь темных волос с лица женщины и уже собиралась было уйти к карантинным пациентам, как вдруг Тильда дернулась и раскрыла молочные глаза.

Кива вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.

– Тихо, тихо. – Сердце в груди бешено стучало: она не знала даже, понимает ли ее женщина. – С тобой все хорошо.

Тильда повернулась на голос Кивы. В следующее же мгновение она рванула вперед с вытянутыми наугад руками, схватила Киву за плечи, свела руки к ее шее – и сомкнула.

Кива так опешила, что не сразу сообразила, что произошло. Она попыталась отбиться, вцепилась пальцами в предплечье Тильды, силилась оттолкнуть ее, но хватка у Мятежной королевы была железной.

– Х-х-хватит, – хотела выдавить Кива, однако воздух едва попадал ей в трахею. Она впилась ногтями в кожу Тильды, но тщетно. В отчаянной попытке вырваться она попятилась назад, и Тильда повисла у нее на шее; не удержавшись на ногах, Кива вместе с женщиной рухнула на пол.

Перед глазами запрыгали черные точки, легкие взмолились о кислороде. От ужаса Кива потянулась ногтями к лицу Тильды, но та, словно почуяв что-то, увернулась и сильнее сжала пальцы на шее противницы.