Человек случайностей - Мердок Айрис. Страница 50

Шарлотта смотрела на ряд ухоженных маленьких домиков, с их железными перилами, с распускающимися розами и тщательно подстриженным вьюнком, на весь этот весьма дорогостоящий порядок. «Я в самом деле свинья, – думала Шарлотта, – и никуда от этого не денешься. Сколько лет я по-настоящему не задумывалась о жизни сестры. И вот теперь ничего не могу для нее сделать, даже обыкновенных слов, и тех подыскать не в силах. Собственные горести так меня поглотили, что я не замечала ее бед. А впрочем, она потом будет на меня сердиться за то, что так передо мной распустилась».

– Знаешь, Клер, – снова заговорила она, – я думаю, мы все еще не пришли в себя после смерти мамы. С ее уходом так много изменилось. Со временем все уладится. Жизнь никогда не бывает идеальной. Все так или иначе переживают разочарование. Попросту надо толкать вперед свою тележку и радоваться тому, что есть.

Клер отбросила волосы со лба и завела мотор.

– Никогда не думала, – сказала она, – что ты так мрачно смотришь на мир. Мне всегда казалось, что в тебе есть оптимизм. Но наверное, ты права. Где тебя высадить, около дома?

– Нет, не надо домой. Подвези меня к ближайшей станции метро. Не печалься, Клер. Все не так уж плохо. У детей сейчас переходный возраст.

– Вся наша жизнь – переходный возраст. Приехали, если хочешь, выходи.

– Дети – это счастье.

– Знаю. Пока, Лотти. Забудь, что я говорила. До встречи.

Как только белый «фольксваген» Клер повернул за угол, Шарлотта взяла такси и поехала домой. Поднялась по ступенькам, вошла, как обычно, внимательно прислушалась, прошлась по комнатам и вошла в маленькую гостиную. Как всегда, ее охватило опасение, что кто-нибудь, Остин, Митци или Гарс, пришел в ее отсутствие и теперь молча сидит где-то здесь. «Я не могу тут жить, – подумала она, – надо уехать». Но с такой мизерной рентой разве можно? За деньги, которые платила Остину, она не смогла бы снять даже одну комнату в этом районе Лондона. Ей пришлось бы перебраться… куда? Уже сейчас одинокие вечера были ужасны. Шарлотта смотрела на себя в зеркало: блестящий живой взгляд голубых глаз, фигура выдает энергию, седеющие волосы связаны в небрежный, но эффектный узел, скромный, но элегантный костюм. Так может выглядеть директриса колледжа, выдающийся врач, ученая, кто-то, кем она могла бы стать, должна была стать, но не стала. Вполне бравый вид. И в то же время безошибочно угадывалось, что она старая дева.

Она села и вытащила из кармана три бумажки. Разложила их на столе. Первым делом рассмотрела фото, порванное на кусочки и склеенное, кстати, довольно криво, прозрачным скотчем. На снимке, сделанном много лет назад, Мэтью и Бетти стояли перед сельским домом Мэтью в Сассексе. Бетти молодая, спортивная и вместе с тем очень старомодная. В шортах, сатиновой блузке, туфли на высоких каблуках, губы ярко накрашены, волосы коротко подстрижены и завиты. Смеясь, что-то говорит Мэтью. Тот смотрит в объектив, думая о чем-то своем. Похож на оксфордского профессора, и тоже будто из очень далеких времен.

Потом Шарлотта положила на стол письмо, тоже порванное на кусочки и склеенное. Написано детским почерком Бетти:

«Мэтью, дорогой! Я согласна, встретимся на станции Пиккадилли. Остин наверняка ни о чем не подозревает. Спасибо тебе за все!

Обнимаю,

Бет».

Минуту Шарлотта задумчиво смотрела на письмо и фотографию. И то и другое она отыскала в старом кожаном портфеле. Третий листок, который лежал перед ней, обнаружился на дне чемодана, среди старых писем. Это было свидетельство, выданное спортивной комиссией, и в нем говорилось, что мисс Элизабет Грейнджер награждена дипломом первой степени за успехи в плавании разными стилями – кроль, брасс, баттерфляй, – а также за спасение утопающих.

Шарлотта отодвинула кресло. Один из передних зубов расшатался, и сейчас она больно задела его языком. Все были убеждены, что Бетти Гибсон Грей не умела плавать. Откуда у всех появилась такая уверенность? Да потому что Остин вечно об этом твердил. Но когда? После ее смерти.

Если подумать, то семейной парой они были довольно странной. Считалось, что Бетти – невыгодная невеста. Служила секретаршей в фирме, сотрудничавшей с фирмой Остина. Клер говорила про Бетти: «ничего особенного, но веселая». Бетти, наверное, и в самом деле была веселой в довоенном понимании. Танцевала, пела, играла как умела на гитаре. Гитара эта до сих пор лежала на нижней полке комода, возле чемодана. Наверняка именно после появления Дорины все, что напоминало о Бетти, было заткнуто в самый дальний угол. Шарлотта не могла представить себе Дорину в роли хозяйки, наводящей порядок и спрашивающей Остина: вот эту вещь выбросить или оставить? Дорина вошла в жизнь Остина, как невинная овечка, не ведающая о вещах, оставшихся от ее предшественницы.

Бедная Бетти. Она была создана для безоблачной, совсем обычной жизни; и какой же это демон поставил Остина на ее пути? И что женщин так влечет к этому Остину? Каждой кажется, что именно с ней к нему придет счастье. Может, чувствуют в нем болезнь и верят, что смогут ее излечить? Дорина как раз так думала.

Бедная Бетти. Как отличная пловчиха могла утонуть в спокойной реке летним полднем? Упала в шлюз. Остин нашел ее там уже мертвой. Ну да, могла удариться головой о стену шлюза, но на этот счет как раз никаких предположений не было. Остин привлекателен. Пробуждает любовь. Пробуждает страх. Дорина его боится. Все вокруг привыкли считать Дорину слегка тронутой. А так ли это? Не прячется ли за ее странностью что-то другое?

Шарлотта собрала бумажки и снова положила в чемоданчик. Настало время ленча, хотя так ли уж сейчас это важно. Она вытащила из сумрака комода гитару. Тронула струны, которые в тишине прозвучали болезненно громко. Шарлотта обхватила рукой гитару. Забыв об Остине, задумалась о Мэтью. Глаза наполнились слезами, она сидела, трогая языком зуб, трогая пальцем струну.

За ленчем Клер была исключительно весела.

– Ты в прекрасном расположении духа, дорогая, – заметил Джордж. – Купила себе новую шляпку или нечто в этом роде?

– Нет, Пинки, всего лишь вспоминаю, как провела утро в Вальморане. Смеяться грешно, я понимаю, но в самом деле, там было нечто такое…

– Что же, расскажи.

– Все были такие чопорные и несли сплошные глупости. Дорина сказала: «У меня нет друзей». И Лотти подхватила: «И у меня нет».

– Как на занятиях по психологии в Оксфорде.

– А Мэвис говорит: «Поступай как считаешь нужным», а Дорина: «Я не знаю, что мне нужно», а Гарс говорит: «Тебе, Дорина, нужно ехать в Италию вместе с Остином, Мэтью оплатит расходы».

– О, Гарс там был? И его заботят дела Дорины?

– Потом Дорина разревелась и пришлось уходить. Лотти, как обычно, жаловалась на свою жизнь.

– Мы должны ее пригласить.

– Вместе с Пенни.

– Но ты же знаешь, что она не терпит бриджа. Кстати, а где наши голубки?

– Пошли посмотреть автомобиль. Оливер Сейс намеревается продать им этот свой кошмарный спортивный автомобиль.

– Воображаю Людвига за рулем спортивного автомобиля!

– Будем полагаться на то, что здравый смысл победит. Мне не хочется, чтобы Грейс научилась водить. После того, что случилось с Остином, вообще, по-моему, надо отказаться от автомобиля.

– Мы собирались навестить магазинчик Молли, ты не забыла?

– Забудешь, как же. Купила ей в подарок какой-то уродливый чайный колпак с аппликацией.

– Подаришь на Рождество.

– А, вспомнила. Звонил Ричард. У него новая яхта, предлагает круиз по Средиземному морю.

– Потонем вместе с ним.

– Он зовет нас как пожилых компаньонов для себя и Карен.

– Ты что-то слышала?

– Нет, но так и есть. Должна признаться, Карен меня удивляет. Мне всегда казалось, что она влюблена в Себастьяна.

– Ричард тоже неплох.

– Опытный соблазнитель. Эстер считает, что Молли делает хорошую мину при плохой игре. Мол, Карен обожает яхты.