Когда наступает ночь - Шнелль Карина. Страница 4

Он развернулся и начал агрессивно шагать туда-сюда.

– У меня был план, Лив. Я начинаю управлять семейным бизнесом, как хотел папа. Мы пару лет копим, покупаем красивый дом. Может, заводим собаку. Мы могли бы стать такими счастливыми, если бы ты не…

– Если бы я что?!

– Если бы ты все не разрушила.

– Да неужели! А что насчет моих планов?! Насчет моих мечт? Ты хоть подумал обо мне, когда представлял себе наше будущее?

Он встал как вкопанный и уставился на меня.

– И как я только мог вообразить, что твои планы и мечты на будущее совпадают с моими?! Теперь я понимаю, как ошибался, – его голос был пропитан сарказмом. – Мы ведь просто счастливо провели пять лет вместе.

– Уилл, это нечестно, – я пыталась унять закипавшую во мне ярость.

– Ах так? Мы заговорили о честности?! А честно было ждать до последнего, чтобы рассказать о поступлении в Швейцарию? А то, что ты вообще не включила меня в свои планы на будущее?

– Я включила тебя в свои планы. Ты ведь знал, что я подала туда документы. Я хочу быть с тобой, Уилл!

Он фыркнул и снова зашагал туда-сюда.

– Как ты себе это представляешь, если нас будут разделять тысячи километров? К тому же разница во времени. Я не могу поехать с тобой в Европу, Лив. Я не могу подвести папу. С понедельника я начинаю работать в компании на полную ставку. Он хочет подготовить меня к тому, что через пару лет я стану руководителем. Это огромная ответственность!

– Ага, ответственность, которую навешивает на тебя твой папа. Только не делай вид, что управлять семейной фирмой – мечта всей твоей жизни! – Мы снова вернулись к любимой теме, которая все эти годы была единственным камнем преткновения.

– Иногда нужно идти на жертвы ради тех, кого любишь, – выпалил Уилл. – Но тебе это явно незнакомо.

Его слова ударили мне в самое сердце. Они ранили. По-настоящему.

– А как же старая поговорка о том, что нужно отпускать тех, кого любишь, и если это настоящая любовь, то они обязательно к тебе вернутся? – с трудом произнесла я. У меня жгло горло, но слезы не шли. Я была слишком рассержена.

Уилл замедлил шаг и остановился, обреченно повесив голову.

– То есть ты никогда и не планировала продолжать отношения, пока учишься за границей. Признайся, Лив. Ты просто хочешь свалить отсюда любой ценой. Ты думаешь только о себе.

Глаза защипало, я сжала свободную руку в кулак и вцепилась ногтями в ладонь.

– Ты обвиняешь меня в том, что я думаю только о себе?! Тебе не кажется, что ты сейчас тоже ведешь себя как последний эгоист? Ты не можешь привязать меня к себе кольцом, чтобы я никогда от тебя не ушла. Это так не работает, Уилл.

Он удивленно вскинул брови, но тут же собрался, и его лицо приняло сердитое выражение.

– Привязать? Не думал, что мысль о семье со мной тебе настолько невыносима.

– Я не это имела в… – я рассерженно схватила ртом воздух. – Если у тебя сложилось обо мне такое мнение, я не стану тебя переубеждать.

Он усмехнулся. Надменно и разочарованно.

– Лив, я понимаю, что начало нового этапа страшит. Никто не знает, что будет после школы. И это нормально. У всех так. Но едва ты сталкиваешься с минимальными трудностями, то сразу от них бежишь. Мы справились бы со всем вместе. Мы могли бы построить счастливую жизнь.

Я грустно покачала головой. Уилл меня не понял. Да и разве он мог? Он никогда не чувствовал себя в тюрьме, абсолютно не на своем месте. Как я. Каждый божий день. Жизнь Уилла с самого детского сада была предопределена, и он никогда с этим не спорил. Просто принимал как данность. Как свое обязательство. Он жил в золотой клетке и даже не замечал этого.

– Я хочу выбраться отсюда, Уилл, – протянула я умоляюще. – Я хочу увидеть, что приготовил для меня внешний мир. Иначе я никогда себе этого не прощу.

Он подавленно кивнул, устало провел ладонью по лицу.

– Ну так иди, Лив. Никто тебя не держит. Я не могу тебя заставить, если ты не хочешь здесь оставаться. Но не думай, что я буду тут сидеть и годами ждать твоего возвращения.

Он что, меня бросает? Это ультиматум? Он или Европа?

Какое-то время я просто стояла, жадно впитывая его взгляд. Он опустил глаза, все еще сжимая проклятую коробочку в руке.

У меня задрожала нижняя губа. И как он мог подумать, что я отвечу «да»?! С чего он взял, что сейчас подходящее время? Мне было больно видеть, что он полностью раздавлен. Больно осознавать, что страдает он по моей вине. Но потребность вырваться отсюда оказалась сильнее. Я понимала, что если не сделаю этого сейчас, то меня засосет в это болото. Как наших родителей, а до этого их родителей. И тогда со мной никогда уже не случится чего-то интересного. В восемнадцать лет выйти замуж, в двадцать забеременеть, купить дом с садиком и завести собаку. Абсолютно мещанская жизнь, все как у людей. Мой личный кошмар. Меня бросало в дрожь при одной лишь мысли о такой жизни. Я видела Уилла в своем будущем, но точно не так. Не на этих условиях. Его условиях. Хотя бы здесь он предоставил мне свободу выбора. И я свой выбор сделала.

Я запомнила его лицо. Каждую черточку, каждый локон, изгиб его губ, широкие плечи и большие руки. Затем я с шумом выдохнула и с дрожью в голосе произнесла:

– Прощай, Уилл.

Я побежала прочь, каблуки вязли во влажной траве. Лицо застилали слезы.

Этот вечер – и последующие дни – я представляла себе совсем иначе. Я была уверена, что мы как следует простимся и отлично проведем оставшееся время. Потом Уилл отвез бы меня в аэропорт, возле выхода на посадку помахал бы мне вслед, мы оба пустили бы слезу. Потом мы бы общались по скайпу, на каникулах ездили бы друг к другу в гости. Я всегда мечтала поездить по Европе с Уиллом. Он об этом знал. Но один удар – и все мечты превратились в пыль. Нет, не так: моя мечта с громким треском раскололась на тысячи кусочков.

Я дошла до машины, дернула на себя дверь и с громким всхлипом шлепнулась на сидение.

И тут до меня дошло, что все это время я держала в руках розу от Уилла. Словно обжегшись, я с силой засунула ее в держатель на панели передач. Стебель сломался. Роза обвисла, казалась разломленной. Прямо как мое сердце.

От этой мысли у меня заболело в груди. Рыдания сотрясали все тело. Это не должно было закончиться так. «Мы» не должны были закончиться так.

Возможно, еще не слишком поздно. Возможно, я могла бы утром еще раз попытаться поговорить с Уиллом. Попросить прощения и еще раз объяснить, что я была вынуждена так поступить. Что у меня не было выхода. Возможно, он бы понял. И простил меня.

Но в глубине души я понимала, что это невозможно. Слова, которые мы сегодня друг другу наговорили, невозможно взять назад. Я ответила отказом на его предложение. Такого не выдержали бы даже самые прочные отношения.

Я все испортила. По-настоящему. Теперь мне не осталось ничего, кроме побега. В другую страну. В новую жизнь. На меня так сильно накатило отчаяние в сочетании с муками совести, что стало трудно дышать. Я закряхтела, положила руку на сердце. Сил хватило лишь на то, чтобы взять с сиденья телефон и отправить Уиллу последнее сообщение. После этого я уронила телефон на колени и опустила голову на руль.

Обхватив себя руками, я дала волю слезам, которые смыли старую жизнь, словно долгожданный ливень после жаркого лета.

Уилл

Пока я провожал взглядом убегающую Лив, до ушей начала доноситься музыка из спортивного зала. Мощные басы сотрясали пол.

Певица жаловалась на своего любимого. Она пела о том, как гаснет без него. Именно так я чувствовал себя в этот момент. Как будто я исчезаю. Как будто ветер разносит меня по частям, пока ничего не останется. Никакой боли, парализующей все тело. Боль переполняла настолько, что я не мог стоять на ногах. Я упал на траву и смотрел вслед Лив, хотя уже давно ее не видел.

Я стоял на коленях, роса на траве проникала сквозь ткань брюк, а свечи за спиной гасли одна за другой.